Нет профессии более жертвенной, чем актерская

Известно, что актеру, а тем более актрисе совсем не лишне обладать привлекательной внешностью. Но даже самые потрясающие внешние данные не спасают, если будущий актер не наделен искрой Божией, именуемой талантом. Увы, абсолютные совпадения случаются очень редко, что, кстати, отнюдь не сказывается на количестве желающих посвятить себя сцене.

Студия при Русском драматическом театре существует уже почти четверть века. И все же она не была единственным источником, из которого труппа пополнялась молодежью. В Русский театр приглашали выпускников лучших театральных вузов Москвы, Ленинграда, Киева, а студийцев растили больше для своего, и главное - их, студийцев, удовольствия, нежели для насущного театрального дела. Сегодня совсем другая ситуация. Но труппа, как это заведено природой, имеет обыкновение стареть, а зритель хочет видеть на сцене не только зрелых и умудренных опытом Джульетт бальзаковского возраста. "Тем более, что именно сейчас, в наши дни, зритель совершенно избаловался, - шутит художественный руководитель театра и студии Эдуард ТОМАН, возглавляющий приемную комиссию в театральной студии. - Подавай ему актрису молодую, талантливую да еще красивую. А все потому, что насмотрелся разных голливудских фильмов и показов мод. Кстати, в этом вопросе я со зрителем совершенно солидарен. Видимо, всем нам в жизни не хватает красоты - слишком много наваливается стрессов, и хочется хотя бы в редкие мгновения дать глазу да и душе отдохнуть".

А в моей голове тем временем проносится фраза из старого советского фильма "Девушка без адреса": "Артистка должна быть фигуристой и бросаться в глаза всем своим антуражем".

Так кому же отдают предпочтение при наборе в театральную студию - "красивым" или "талантливым"? Впрочем, так конкретно вопрос не ставится. Заведомо неодаренного человека все равно не возьмут, обладай он хоть суперголливудской внешностью. Полюбуются - и отпустят с Богом. И от приемной комиссии требуется лишь одно: смотреть, слушать и снова смотреть.

Перед началом конкурсного тура Эдуард Томан убедительно просит комиссию и всех присутствующих сидеть с "залитыми цементом лицами": проскользнет какая-то лишняя реакция - талантливый решит, что он просто гений, а скромный смутится еще больше и вовсе потеряет дар речи. После этого инструктаж проходят 65 "абитуриентов": читать нужно громко, а не "под себя". Глядя при этом на кого-то из комиссии, а не сверля взглядом потолок, стены или окна. "Если вы читаете рассказ, постарайтесь нас заинтересовать, если басню - рассмешить, - объясняет Томан, - и не делайте вид, что вы читаете звездам или солнечному затмению. Разговор с потолком еще не означает разговора с Богом.

После этих слов более десяти человек сразу же исчезают в неизвестном направлении. Остальные заходят по "пятеркам" и стараются продемонстрировать все грани своего таланта: читают стихотворения, басни, рассказы, разыгрывают сценки. Советы, похоже, возымели действие, прямопротивоположное ожидаемому: даже длинные юбки не в состоянии скрыть вибрирующих от страха коленок.

- Ты петь можешь?

- Могу.

- Тогда спой нам, пожалуйста.

- Никак, у меня голос трясется. Мне страшно.

- Так и нам страшно. Ты уж спой, пожалуйста.

Заканчиваются такие уговоры не всегда успешно, даже наоборот.

...Больше всех на конкурсе досталось Ивану Андреевичу Крылову. Как его только ни называли - и Александровичем, и Васильевичем, и Некрасовым, и даже Толстым. А все от волнения: так старательно учили отрывок, что имя автора как-то стерлось в памяти. На то, что Николай Островский стал автором "Грозы", никто уже особого внимания не обратил.

Самые громкоголосые читали про "красную паспортину" Маяковского и "ананасы в шампанском" Игоря-Северянина. Музыкальный репертуар конкурсантов колебался в диапазоне от "Аве Марии" Шуберта до колыбельной из заставки к передаче "Спокойной ночи, малыши!", включая, конечно, песни из репертуара Ларисы Долиной, Кристины Орбакайте, Мурата Насырова и группы "Руки вверх". Комиссия тем временем беспристрастно делает какие-то пометки на своих листах. Одни выходят из кабинета, радостно хихикая, другие - с потерянным лицом. "Если завтра вы не найдете своих имен в списке, это значит, что мы не чувствуем к вам интерес, - говорит им вдогонку Эдуард Томан. - Решение наше конкретное, профессиональное и окончательное. Просьба не беспокоить нас никакими вопросами и не требовать разъяснений и векселей. Только не отчаивайтесь, ведь вы можете попробовать себя и в других студиях. Любой конкурс - всего-навсегд лотерея. В нашу компетенцию объяснение последствий не входит".

Ну, а у тех, кто с трепетным восторгом имя свое в заветном списке отыскал, все только начинается. Вспомним Станиславского: нет более жертвенной профессии, чем актерская. И пожелаем им удачи.