Лидер

...Фильм начинается с такого кадра: некто читает вслух персональное дело лидера РПЭ. Монотонный голос. Сухие строчки биографии. Нам сообщается, что родился Николай Маспанов в Таллинне в год Великой Победы. Здесь окончил школу, поступил в политехнический институт. По образованию горный инженер. После распределения попал в Институт химии АН ЭССР... Как сам Маспанов шутит по этому поводу - почему горного инженера взяли в химический институт? А очень просто: физики плохо знают химию, а химики - физику. Горный инженер должен знать все. Не для галочки: шахты и рудники дилетантов не признают...

Смена ракурса. Камера выхватывает недоверчивое и злое лицо - лицо человека, обманутого за свою жизнь всеми - от родного государства до бухгалтерши домоуправления. "Что-то, брат, ты путаешь, - говорит он, дотошный обыватель, обчитавшийся местной ну очень независимой прессы. - Маспанов в "вечерке" учился. Как там учат и, главное, кто учится - нам хорошо известно". Он и слушать не желает, что в школах рабочей молодежи учился тогда не один лишь тот отъявленный "ограниченный контингент", от которого отказались в обычных средних школах, а ребята добросовестные и толковые. Голос за кадром меж тем вещает: "Николай оказался там из-за материальных обстоятельств - все-таки шестой ребенок в семье. А тут появилась возможность заработать хоть какую-то копейку. Да и как всегда вовремя грянула из всех пушек реформа образования . То бишь в обычных средних школах надо было учиться одиннадцать лет, в вечерних - десять. Николаю год терять не хотелось - он вообще не из героев сказки о потерянном времени. В пятнадцать лет пришел на завод "Пионер", в литейный цех - стал формовщиком..." Затем впервые дается лицо Маспанова - крупным планом...

- А как же, - интересуюсь, - вас в горячий цех допустили: работа вредная и тяжелая, явно не для подростка?

- Упросил. Конечно, у пацанов был четырехчасовой рабочий день, поэтому и брали нас неохотно. Но мир не без добрых людей, взяли меня.

Учился Николай в 3-й вечерней школе. Тогда она находилась на бульваре Эстония. Занятия начинались в 19.10, а заканчивались, когда добрые люди уж третий сон досматривают. В шесть надо вставать и бегом-бегом на заводскую проходную.

- Освоил я тогда и другую профессию. Она мне и сегодня нет-нет да и пригождается. Я ведь до института учеником сапожника успел поработать. Так что жена с тещей никогда не носили сапоги в ремонт. Зачем? Набоечку там сделать, каблук - милости прошу.

Учился в институте на дневном. Считал, что образование - вещь фундаментальная, так что не след получать его урывками. И прав оказался. За время учебы полстраны объездил. Великой страны. Побывал на шахтах Донбасса и Кузбасса, не говоря уже про захиревшие ныне шахты Кохтла-Ярве. Однако жизнь вносит свои коррективы. Горного инженера ожидала иная стезя: карьера ученого. В аспирантуре Николай занимался исследованием "коллоидных свойств поверхностно-активных веществ". Вам это что-нибудь говорит? Да и мне, признаюсь, немного. А речь всего-то о моющих средствах идет.

Для нас с вами порошки-шампуни, конечно, вещь заурядная. Не мы же, в конце концов, их изобретаем. Но Маспанов - практик. Помимо теоретических научных трудов и выступлений на научных конференциях у него четырнадцать авторских свидетельств - за оригинальные разработки в области бытовых и технических моющих средств: иИнститут, в котором он работал, отличался прикладным характером. Моющие средства, пенообразователи для тушения пожаров, препараты для интегральных схем - да мало ли?

- Удавалось иногда, - скромничает, - кое-что сделать. Скажем, первый в Эстонии автошампунь. Даже медаль серебряную за него в Москве на ВДНХ получили. Я работал в лаборатории, которой руководил профессор Файнгольд. Теперь он в Штатах живет, в Канзас-сити...

Канзас-сити - это, наверное, хорошо. Если только ты там оказался по своей воле. Двадцать лет Маспанов, как это принято говорить, отдал науке. А потом его, скажем мягко, отлучили от нее. Тогда-то и Файнгольд в США оказался. Но обо всем по порядку.

...А где-то в середине фильма есть такой эпизод. Лаборатория. Полки с колбами и пробирками. Белые халаты. По коридору, как бы мимо нас, проходят двое. Ракурс передоверяется взгляду лаборанта. Зритель наблюдает за химической реакцией в пробирке. Реакция становится бурной, камера показывает пузырьки крупным планом. Затем камера отъезжает, фигурка лаборанта становится мелкой. Здесь включается звук, и невидимый голос чеканит: "В Институте Маспанов фигурой был заметной. Общественной работы не чурался. И в парторгах успел побывать, и депутатом Таллинского горсовета избирался. Даже баллотировался в Верховный Совет СССР. В конце 80-х Маспанов возглавил временную научно-техническую лабораторию. Ему поручили разработать первое в Союзе бесфосфатное моющее средство. Приказ о создании лаборатории подписывал академик Велихов, вице-президент АН СССР. Дали деньги, штат и срок - 36 месяцев". С нескрываемой иронией и легким прибалтийским акцентом закадровый голос добавляет: "Казалось,наш герой поймал бога за бороду".

- Работу в полном объеме выполнили за 22 месяца, - говорит Маспанов, а у самого появляется в глазах такой огонек, который был, вероятно, у Джордано Бруно, когда он пытался доказать что-то инквизиторам. - Бесфосфатные моющие средства очень важны для экологии. Фосфор - это удобрение, стимулирующее рост сине-зеленых водорослей, выделяющих токсины. Нашу разработку предполагалось внедрить на "Флоре", но в Эстонии революция запела - и стало всем не до экологии.

"Лучший немец года" Горбачев тогда ляпнул с высокой трибуны: "Народные фронты - пульс перестройки" - и заварилась такая каша, что чертям в аду завидно было, когда они увидели дела рук человеческих. Николай Маспанов для себя решил так: если любая из сторон собирается эксплуатировать национальную идею, то путь этот не для него. Его дело - наука. Ага. Институтские коллеги - и так ничего себе люди. Ученые мужи и в хорошие времена шипели, как ужи. А тут будто обострение национального самосознания повлияло: стали кусать. Из институтов изгоняли людей с "неправильными" фамилиями, "несвоевременными" мыслями, "неверными" взглядами. Масло в каше кипело вовсю...

Спрашиваю:

- Тот же Эндель Липпмаа, должно быть, воспользовался ситуацией?

- Конечно. Я когда защищал диссертацию, получил один черный шар. Догадываюсь, от кого. Так что отношения уже тогда не сложились. Липпмаа был членом ученого совета Института химии - большая шишка. Впрочем, дело не только в нем, а в государственной политике. Обратите внимание, у Рейна Отсасона, нынешнего главы Кредитного банка, была аналогичная научно-техническая лаборатория, где сотрудники трудились над небезызвестной программой IME. У них - провал. Мы же выпустили опытную партию порошка в полторы тонны, изучили его свойства, и он, насколько мне известно, даже реализован. Результат: Отсасон возглавил Банк Эстонии, мне пришлось оставить науку.

Конфликт у Маспанова случился не с кем-нибудь, а с академиком Раукасом: уже известного нам профессора Файнгольда без объяснения причин исключили из списка фигурантов, представленных на государственную премию. Вот так-так: премию за разработку шампуня на базе отходов рыбоконсервной промышленности получил лаборант-исполнитель, а научного руководителя обнесли. Мол, нечего соваться с некоренным рылом в калашный ряд. Тогда-то и прозвучал для Маспанова тревожный звоночек.

- На ведущие посты всегда выдвигались местные кадры, - говорит Маспанов. - Национальная политика СССР в этом плане была ущербной. Сделать русскому пареньку карьеру в Эстонии было невероятно сложно. А уж в науке - тем более. Защитить ту же докторскую в нашем Институте химии - дело практически безнадежное.

Уволили его под каким-то нелепым предлогом: увеличивает, дескать, мощь сопредельного государства. Но без дела Маспанов не остался. Не такой он человек. Ему предложили открыть в Эстонии филиал кооператива "Камчатка" и производить шампунь для волос "Файн" по технологии профессора Файнгольда. Филиал со временем преобразовали в акционерное общество "Поолсаар". Что вносит некоторую путаницу: есть ведь у нас в Таллинне фирма "Саар Поол", которая занимается социологическими исследованиями. Но к ней Маспанов не имеет никакого отношения. Выбирал название долго - должно, говорит, что-то ведь и от "Камчатки" остаться и одинаково писаться на разных языках. А вот на тебе, такой казус. Впрочем, фирма работала успешно. Другой бы на его месте занялся бизнесом и жил бы припеваючи. Но в 1994 году Маспанов вновь оказался в большой политике.

- Зачем, скажите, вам это понадобилось?

- Пришлось отказаться от своих слов - о том, что в политику больше не вернусь, - словно извиняется Маспанов. - Кто-то ведь должен был позаботиться о некоренном населении. Лидеры Интердвижения - ау, где вы? Большинство покинуло Эстонию. Фактически пришлось все начинать с нуля. И кое-что нам удалось: в Рийгикогу пришли русские депутаты. Ну, и я среди них.

...Вид почему-то пустого кабинета чиновника. Почти спартанская обстановка: дешевая мебель, столы, заваленные бумагами и свежими газетами. Кабинет оказывается неожиданно маленьким и тесным. Голос за кадром: "В парламенте Маспанов оказался в экологической комиссии. Легко, что называется, мог "отсидеться". Но не для этого он пришел на Тоомпеа. Почему я так думаю? А кто в здравом уме и трезвой памяти согласится работать в конституционной комиссии? Здесь ведь надо пахать, здесь готовятся законы о гражданстве, об иностранцах, о беженцах, о выдворении, об ограничении въезда - словом, решаются важные для русской диаспоры вопросы. Но и работать здесь гораздо сложней. И отношения с эстонскими коллегами тут портятся ой как легко".

- Нам не повезло с партнерами по фракции, - считает Маспанов. - У ОНПЭ другие принципы, другой стиль руководства, а главное - отсутствие опыта коллективной работы. Фракцию возглавил, как известно, Андреев. Он - чиновник до мозга костей. Был вице-мэром Таллинна и считал, что работа в Рийгикогу - это продолжение такой деятельности. И комиссию себе выбрал удобную - правовую. Там в основном хозяйственно-административные вопросы решаются. Пришлось расстаться с ним в первые же месяцы. С Сергеем Ивановым та же история. Стоило ему стать председателем фракции, он исчез на целый месяц, не доложив, куда он едет, и не отчитавшись потом, что он там сделал? И так всегда - все тайно, келейно, за спиной. Теперь вот Сатаров приехал в Эстонию - руководить выборами ОНПЭ и навешивать нам ярлыки. А если бы Русская партия вступила в союз с ОНПЭ, мы бы тогда не были "черносотенцами"? Ничего себе логика, да? Сатаров - плохо информированный человек. Русская партия Эстонии - партия широких социальных слоев, лишенная национальной замкнутости и национальной нетерпимости. А у ОНПЭ, кстати, название неправильное. В Эстонии по конституции только один народ - эстонский. Остальные - национальные меньшинства. Назовитесь: Объединенная партия национальных меньшинств - так будет точнее. Скажем, наша партия является политической силой, которая выражает интересы прежде всего русской общины. Но в многонациональном эстонском государстве мы не можем пренебрегать интересами других национальных меньшинств. Однако дело не только в названиях. В период с 1993 по 1996 год представители ОНПЭ "славно" поработали в горсобрании. Их было 17 человек здесь - и что же? Какой административный произвол царил в Таллинне, какая коррупция! Они побывали во власти. Они показали себя. Народ от них отшатнулся. Так что в исходе нынешних выборов у меня сомнений нет.

...Импонирует его заряженность на борьбу и уверенность в собственной правоте. Качества, несомненно, достойные. Безусловно, есть они и у коллег из ОНПЭ. Не это ли причина того, что русские депутаты потратили массу энергии и времени на борьбу друг с другом? Вроде бы ответ на извечный вопрос о междоусобицах лежит на поверхности: личные амбиции отдельных депутатов не позволили Русской фракции стать реальной парламентской силой. Нам со стороны, конечно, виднее. Но только Маспанов думает иначе, и он по-своему прав. Да, Маспанов порой резок в оценках. Парламентская работа - не веселый междусобойчик. Здесь нужны бойцы. Так что угодником ему, хоть он и Николай, быть не пристало.

- Междусобойчик мог бы получиться только в одном случае: если бы мы действовали так же, как депутаты от ОНПЭ. То есть проводили политику соглашательства, были бы такими же ручными и решали не столько проблемы наших избирателей, сколько свои личные. Так что раскол произошел не по нашей вине.

...Помните? Четыре года назад "великолепная шестерка" от избирательного союза "Наш дом - Эстония!", куда входила и РПЭ, пришла в парламент. Предвыборные обещания, увы, так и остались обещаниями. Скажем прямо, мы, избиратели, рассчитывали на большее.

Маспанов в ответ:

- Пока мы будем представлены в парламенте в таком мизерном количестве, трудно решать серьезные задачи. Но учтите, за эти годы 150 тысяч неэстонцев получили гражданство. Теперь каждый пятый гражданин - некоренной национальности. Со временем Русская фракция может стать самой большой в парламенте. И тогда с нами придется считаться всем - и правым, и левым. Что касается меня, я к власти не стремлюсь. Жизнь ведь быстро проходит, а парламентская работа - поверьте - не самое большое удовольствие. Не устаю повторять: "Найдите достойную замену - с радостью уйду!"

Финальные кадры фильма. Нарезка: здание парламента, розовеющее в утренней туманной дымке, черные "мерседесы" у парадного подъезда, власти предержащие - крупным планом: черные пальто, крепкие рукопожатия, фальшивые улыбки, холодные глаза. Голос за кадром: "В Эстонии быть лидером партии с названием"русская" - дело неблагодарное. И тяжелое. Тем временем Николай Маспанов принял предложение стать действительным членом Международной академии наук и основать в Таллинне ее отделение".

Игорь ЕГОРОВ.

Фото Александра ПРИСТАЛОВА.

Материал подготовлен пресс-службой РПЭ.