Индонезия хотела, как лучше...

Итак, в 1945 году Индонезия обрела независимость от Нидерландов. В конце 60-х годов она только и могла предложить мировому рынку, что небольшой список товаров, включая природный каучук и кокосовое масло, олово и сырую нефть. Первым большим достижением в экономической области правительства во главе с президентом Сухарто стало ограничение галопирующей инфляции. В 1966 году она достигла рекордной отметки 638 процентов, а в 1969 году снизилась уже до 10 процентов, в 1971 году - до 2 процентов...

Еще в 70-х годах Индонезия была крупнейшим в мире нетто-импортером риса. Уже в 1984 году было достигнуто самообеспечение по зерну. С тех пор страна сумела добиться роста сборов своей важнейшей сельскохозяйственной культуры почти на 7 процентов в год. В Индонезии создана четвертая в мире по величине (после Китая, Индии и Пакистана) ирригационная система. Бедность в стране сократилась с 60 процентов населения в 1970 году до 14 процентов в 1993-м. Средняя продолжительность жизни с 1950 года возросла на 20 лет, а среди женщин - еще больше.

Как и в СССР, нефть и газ в 70-х годах были главными источниками национального богатства Индонезии. Нефтяная промышленность составляла две трети национального бюджета и давала 82 процента экспортной выручки. Но правительство осознало: пока оно не развернет экономическую политику от сырья к наукоемкому продукту, страна из бедности не выйдет. (Сравним: экспорт одной тонны нефти дает 20-30 долларов прибыли, а килограмм высокотехнологической продукции - 1000 долларов). К числу важнейших национальных приоритетов было отнесено развитие науки. И дело пошло. С 1983-го по 1995 год стоимость промышленного экспорта выросла с 3,2 до 29,3 миллиарда долларов. Япония, США и Сингапур стали главными партнерами в экспорте и импорте Индонезии.

Быстрый экономический рост привел к резкому увеличению потребности в энергии. По некоторым прогнозам, Индонезия может стать крупнейшим нетто-импортером нефти уже в ближайшие годы следующего столетия, а ее достоверных запасов при существующих темпах добычи хватит только до 2014 года. Поэтому все большее внимание обращается на создание атомных электростанций.

К 1995 году Индонезия стала процветающей страной с непоколебимой привлекательностью для инвесторов. По данным расчетов группы известных экспертов-экономистов, опубликованным лондонским журналом "Euromoney" в марте 1993 года, по показателю надежности для инвесторов (в него вошли основные экономические параметры, в том числе доступность кредитов, степень политического риска, вероятность чрезвычайных ситуаций и т.д.) из 169 стран мира Индонезия заняла 41-е место.

Правительством стимулировались прежде всего высокотехнологичные проекты с крупными вложениями иностранного капитала. В таких отраслях иностранный капитал освобождался почти ото всех видов налогов на срок от 5 до 10 лет. Только в 1996 году иностранными инвесторами было вложено почти 30 миллиардов долларов в индонезийскую экономику. Всемирный банк приветствовал модель Индонезии как одну из лучших для развивающихся стран.

Здесь успешно развивалось машиностроение. Совместно с южнокорейцами было начато производство национального автомобиля "Тимор". Под эгидой министра исследований и технологий Бурхануддина Юсуфа Хабиби были основаны самолетостроительный завод, кораблестроительная верфь, сталеплавильный комбинат, предприятия военного снаряжения и фирма телекоммуникационного оборудования. Любой самый удаленный населенный пункт архипелага соединился надежной телефонной сетью, для чего было использовано три телекоммуникационных спутника. Огромные средства стали вкладываться в грандиозные проекты ультрасовременной транспортной системы. Развивалось собственная ракетная программа, хотя страна и воздерживалась от запуска ракет.

Экономический рост Индонезии был устойчив все последние десятилетия и составлял 7-8 процентов. С такими темпами роста уже к началу XXI века страна смогла бы успешно конкурировать с наиболее развитыми западными державами, к 2010 году стала бы шестой из крупнейших держав мира. В 2020 году, сохраняя те же темпы роста, она вписалась бы в такую картину по валютному национальному продукту (в триллионах долларов): Китай - 20, США - 13,5, Индия - 4,8, Индонезия - 4,2, Южная Корея - 3,4. За ними - Германия и Таиланд.

Цифры эти замелькали в печати в первой половине 80-х годов. А рядом - и некоторые оценки. Хотя военные расходы стран Юго-Восточной Азии не превышали 4 процентов ВВП, в американской прессе зазвучали опасения, что страны АСЕАН вплотную подошли к технологиям, с помощью которых они могут создавать собственную национальную военную индустрию. Район Юго-Восточной Азии был объявлен наиболее мощным в мире после окончания "холодной войны" очагом гонки вооружений, угрожающим в перспективе американским национальным интересам.

Американские издания 90-х годов переполнены предостережениями нежелательных последствий высоких темпов экономического роста стран Юго-Восточной Азии для лидирования США в мировом научно-техническом развитии. Предлагались режимы нераспространения, экспортного контроля и ограничения передачи технологий двойного назначения в страны Азиатско-Тихоокеанского региона. Утверждалось, что на смену распавшемуся коммунистическому миру пришел новый Восток. Солидные монографии предрекали неизбежность грядущих конфронтаций или "схваток цивилизаций".

Что же было дальше? Летом 1997 года страны Юго-Восточной Азии сотряс мощный финансовый кризис. И Индонезия пострадала от него больше всех. Поначалу она пыталась отказаться от предложенной Международным валютным фондом (МВФ) системы поддержки ее национальной валюты. Но рупия продолжала катастрофически падать в цене. Осенью 1997 года финансовую помощь МВФ пришлось принять. Однако мягкие условия кредитования МВФ, за которым стоит конгресс США, обычно сопровождаются четко очерченными политическими требованиями. В сущности, кредиты МВФ есть плата за согласие следовать этим требованиям. Чего же потребовал МВФ от Индонезии? Ни много ни мало - сокращения экономического роста! И вот уже президент Сухарто под давлением МВФ и США объявляет о замораживании строительства 15 дорогостоящих объектов инфраструктуры. Но обвал на валютной бирже Индонезии продолжается. В мае 98-го года 15000 рупий составляли уже менее 1 доллара против 2500 рупий за 1 доллар в августе 97-го.

В результате волнений и беспорядков президент Сухарто, правивший в стране 32 года, 21 мая 1998 года объявил о своей отставке. Обязанности главы государства были возложены на 61-летнего вице-президента Бурхануддина Юсуфа Хабиби (профессор, докторскую степень получил в Германии, где работал в самолетостроительной компании "Мессершмитт-Бельков-Блом", причем сумел дорасти до кресла ее вице-президента, прежде чем Сухарто отозвал его обратно в Индонезию в 74-м). Сможет ли Хабиби вернуть страну к нормальной жизни? Говорят, что для возвращения в "нулевую" - предкризисную - точку потребуется пять-десять-пятнадцать и так далее лет. И это в лучшем случае, то есть если не будет новых массовых волнений, выборов некомпетентных политиков и многого-многого другого...

...Каков же вывод Юрия Голубчикова? В чем соль его рассуждений? "Долларизованный" мир стоит в начале новой беспощадной фазы, считает он. Ни одна стратегия ускоренного развития "от нищеты к звездам" не будет реализована, если не впишется в монополярную модель западного мира. Финансовые структуры росчерком пера просто перечеркнут муравьиный труд и сбережения людей, стран, решившихся на научно-технический рост. А потом придет МВФ со своей помощью, окончательно закабаляя растущим внешним долгом. Допустимо ли, что единственная сверхдержава и дальше будет процветать за счет наиболее богатых ресурсами и слабо защищенных государств?..

Т. КЯННУ.

(По страницам российских газет).