Вечное сожаление, отравляющее душу...

Решиться на что-то или отказаться? Что лучше - иметь потом дело с грузом раскаяния или с пеплом сожаления?

Утраченные возможности, отказ от шанса, данного жизнью, малодушие, нерешительность, которую надо было преодолеть, незабывающиеся ошибки... Все это вызывает сожаления - вечную муку, остающиеся без ответа вопросы, внутреннее "самоедство": "Ах, зачем я этого не сделала?.." - устремленный в прошлое взгляд, не замечающий настоящего и оживляющий дорогие сердцу призраки былого.

За что мне такое?

Она подолгу стоит у окна, уперев лоб в стекло. Так повторяется из вечера в вечер, это своеобразный ритуал, дарующий ей если не забвение, то какое-то подобие облегчения, позволяющего жить дальше. За ее спиной - темная пустая квартира. За окном - темнота ночного города, расцвеченная огоньками чужих окон, чьего-то чужого существования. Эти огоньки ее безмерно манят, как одинокого путника в ночи, они тревожат ее и наполняют бесконечной грустью: там идет жизнь, звенят детские голоса, взрослые ссорятся, мирятся, готовят ужин, любят друг друга, не подозревая даже, какое это счастье - такая простая нехитрая жизнь, каким чудом она может быть наполнена. А ведь такое могло быть и у нее... Не щадя себя, безжалостно и скрупулезно она вспоминает. Они вместе учились, Саша был на курс постарше, что не мешало им быть неразлучными. К концу учебы все уже было решено: они вместе, и это - на всю жизнь. Правда, вскоре события внесли определенные коррективы в их планы: Саша сообщил, что придется подождать, но это в их жизни ничего не меняет. Он был из поволжских немцев, семья собралась уезжать в Германию, но через год - "Слышишь, Юлька, через год, это же недолгий срок!" - он непременно вернется за ней, просто ему надо обустроиться на новом месте. Как происходили проводы, она не помнила - застыла, закаменела в горе. Ей казалось, что уже ничего не будет: ни будущего, ни Саши. Тупо удивляло другое - Саша почему-то вовсе не горевал, он был бодр, энергичен, строил планы их будущей жизни. Да о каком тут будущем можно сейчас думать, когда они расстаются?! А вдруг навсегда?! Боль и горестное удивление усиливала мама, постоянно повторявшая: "Бросает тебя и хоть бы слезинку из себя выжал. Радуется!.. Да он и не вернется, наверное, потому и радуется - новая жизнь поманила..." И хотя она матери не верила, вернее, не хотела верить, слова упорно капали, капали, били в одну точку...

Через месяц она поняла, что беременна, и решение пришло само собой, на волне паники - избавиться! Если он не приедет, как она останется одна с ребенком, а если приедет, то все еще у них будет...

Не забывай меня, родная

Саша писал ей постоянно, часто звонил. В каждом его слове звучало заклинание: "Юлька, родная, не забывай меня, верь мне, я скоро приеду за тобой!" Так прошел месяц, потом полгода. Боль не исчезла, она притупилась, ей на смену пришла жестокая тоска, апатия, но все перемалывала учеба - все-таки последний курс, экзамены, сессия, вокруг нее были однокурсники, подруги, мелькали чьи-то лица. В ее жизни появился и постоянный поклонник, исполненный самых серьезных намерений, и, хотя он ей был абсолютно не нужен, его присутствие все же согревало. Мама ликовала: "Посмотри на Борю: ведь хороший, солидный, любит тебя! О чем тут еще можно думать?" А Саша, позвонив ей еще раз, предупредил, что может исчезнуть на долгий срок, и, вновь повторив заветное: "Юленька, жди меня, верь мне, я обязательно приеду!" - замолчал после этого надолго.

Зачем я это сделала?!

Все ускоряла мама... Эх, да что там мама! Уже сколько лет прошло, а она все на мать сваливает вину. Она же знает, знает, что в ней все дело, в ее малодушии, трусости, в том, что она предала Сашку и их чувства, в том, что сейчас она глубоко несчастна. Все подруги хором ее отговаривали, советовали все-таки выждать год, не гнать так с Борей, а она не послушалась. Дело не в том, что она не верила в Сашин приезд, - она его смертельно боялась, трусила, что надо будет сниматься с места, ехать куда-то, пусть и с ним, с любимым. А тут так было все просто: надежный Боря - тогда он казался ей надежным, рядом мама, дом, к которому она привыкла. Вот и была быстрая свадьба... А вскоре за ней приехал Саша. Она до сих пор помнит его почерневшее лицо, их слезы, разговор, длившийся всю ночь, его бесконечные уговоры уехать с ним. А она, дура, тогда ему ответила: "Как я мужу сделаю такую гадость? Неудобно как-то..."

Шанс, утраченный навсегда

Саша приезжал за ней еще несколько раз. Она рассказала ему и про аборт, и про свои колебания - он простил все, лишь бы только она была с ним. Он отступился, лишь когда она в очередной раз категорически отказалась ехать с ним. А ей все казалось, что нужна еще какая-то проверка его надежности - пусть приедет он еще разок, тогда она ему поверит и уедет с ним. Не вышло, Саша больше не приехал... А через год ушел от нее Боря, как только выяснилось, что вследствие аборта у нее не может быть детей. И мать тогда чуть ли не с презрением сказала дочери: "Дура ты дура! Никого в своих руках удержать не можешь. Все думаешь, выгадываешь, трусишь, кроишь - и докроилась! Теперь кукуй в одиночестве!"

Вот она и живет теперь только прошлым, думая, вспоминая, перемеряя прошлое, живет с вечным адом в душе, полной только одними сожалениями о былом, оплакивая свое утерянное счастье.