Анонс

    Заколдованные круги бедности

    По результатам последних исследований Тартуского университета, Программы развития ООН и Министерства социальных дел половина населения Эстонии живет в бедности или на ее черте.

    В старину говорили: сколько волка не корми, он все в лес смотрит. Другими словами - домашним животным он никогда не станет. В официальном словаре восстановленной Эстонской Республики не нашлось места для слова "бедность". Нет его в Основном законе, в других законах-постановлениях, даже в предвыборных программах партий. Вместо понятного во всем остальном мире термина "черта бедности" у нас образовалось расплывчатое понятие "прожиточный минимум". Так утверждает Дагмар Кутсар из Тартуского университета, занимающаяся исследованием бедности в Эстонии. Несмотря на попытки назвать бедность как-то по-другому, бедных в Эстонии пугающе много. Если к 37,6 % жителей страны, живущих в бедности, добавить тех, которые живут на ее черте и могут в любую минуту оказаться за чертой бедности, то получится, что бедных в Эстонии - 53,2 %. Больше половины населения. Случайная, временная бедность многих людей успела укорениться. Они утратили надежду выбраться из бедности. Ужаснее всего то, что и у их детей шансов на это немного. Эстонское общество начинает делиться на касты.

    Бедным быть стыдно

    Богатые - как это присуще нуворишам - кичатся своим богатством. Бедные же стыдятся своей бедности. Потому что официальная идеология маленького государства, которое в мире считается очень усердным, - это культ преуспевающего человека. Работящий и способный человек сумеет продвинуться в жизни. Кто не умеет делать деньги, тот ленив и глуп. Печать неудачника заставляет человека стыдиться, чувствовать себя виноватым в том, что он не может обеспечить своей семье такой же уровень жизни, как у соседей. Так что же, у людей ничего не получается, потому что они бедны, или они бедны потому, что у них ничего не получается? Этим старым, как мир, вопросом наше общество до сих пор не задавалось.

    Риск бедности

    Почему человек должен быть наказан материально только за то, что он слишком молод или слишком стар? Или потому, что он родился "не там, где нужно"? Ребенок - самый ранимый член эстонского общества. Ребенок ничего не производит, но много потребляет: за одно лето он вырастает из одежды и обуви. Если мать купит ему новые штаны, у нее не останется денег, чтобы отправить чадо на экскурсию с классом. Человек предпенсионного возраста, который ищет хорошо оплачиваемую работу, может об этом забыть. Ему повезет, если он вообще найдет какую-нибудь работу. Вдалеке от столицы, в Пылвамаа или в Вырумаа, работу с хорошей зарплатой днем с огнем не сыскать. Платят там, по сравнению с Таллинном, нищенские копейки. Дети, потеря работы, дом в глубокой провинции - все это непосредственный риск стать бедняком. Опасность эта увеличивается еще больше, если факторов риска несколько.

    Слои бедности

    Можно подивиться: "Откуда же у нас столько бедняков? Я не слышал, чтобы кто-то умер от голода". К счастью, у деревенских жителей есть своя картошка - она и не дает помереть. А в городе - мусорные ящики. Число бедных зависит от того, где провести в обществе черту бедности. Исходя из социально-экономического положения в Эстонии, абсолютная черта бедности по состоянию на этот год составляет 1350 крон на человека. Тот, чей доход составляет 80% от этой суммы, живет в глубокой бедности. У него не хватает денег даже на еду и жилье. Разве это все, что необходимо для жизни, достойной человека?

    Разве мыло, носки, мытье теплой водой, лечение зубов - не необходимость накануне нового тысячелетия? Разве не нужно для снятия стресса иногда засунуть в рот конфетку? Означает ли минимальный прожиточный минимум, что человек должен быть в состоянии покупать газеты, иногда покупать книги, а ребенку - приобрести компьютер в наш век информации? Неестественно, когда человек должен половину своего дохода тратить на еду, а вторую - на оплату за жилье. Огромный удельный вес обязательных расходов лишает человека свободы выбора, отталкивает его от обычной жизни, лишает привычек - одним словом, вырывает его из общественной жизни. Тот, кто дома штопает чулки, тратит каждый день час на езду в общественном транспорте, тот не в состоянии работать на двух местах, посещать курсы усовершенствования, чтобы конкурировать на рынке труда. И у богатых, и у бедных в сутках всего 24 часа. Еще один заколдованный круг. По результатам майского опроса "Saar Poll", свыше двух третей опрошенных считают, что они находятся в стесненном материальном положении. В Эстонии, где культура - газеты, певческие праздники и привычка к чтению - сформировала народ, сохранила самосознание и восстановила государство, теперь можно говорить о культуре для богатых и культуре для бедных. Первые могут выбрать, где им послушать тенора Хосе Каррераса - в Тарту или в Милане, вторые же вынуждены сидеть дома перед телевизором. Да и тот по двум каналам показывает теперь только черно-белую картинку.

    Пусть каждая волость кормит своих бедняков

    Бедность в Эстонии носит и региональный характер: городская и сельская, северная и южная. Победители - большие города, прежде всего Таллинн, а также уездные центры и прилежащие к ним земли. Самые бедные регионы - юго-восток и восток страны, так называемый пояс депрессии. Это - самый настоящий "другой мир", где негативные проблемы влияют друг на друга и сами себя воспроизводят. Волости уже не в состоянии прокормить своих бедняков. Деньги на еду бедняками переведены в город. В 1997 году риск бедности на юго-востоке Эстонии в восемь раз превышал этот же риск в Таллинне. Если добавить сюда другие факторы, например, детей и только одного кормильца в семье, то сводить концы с концами становится прямо-таки геройством. Вярска относится к поясу депрессии. Аннели Пирнпуу (38) работает горничной в санатории. Она одна растит троих сыновей. "Они едят здоровую пищу - кашу и запеканку", - говорит Аннели с оптимизмом. Но она не хочет, чтобы мальчики в будущем связали свою судьбу с Вярска. Еще три года назад об Аннели можно было сказать, что она - самая настоящая крепкая эстонка, содержащая пятерых мужиков: оставшегося без работы мужа Рейна, свекра-пенсионера и троих сыновей - Пааво (14), Прийта (13) и Пеэпа (6). Аннели приходилось заботиться также о доме свекра в Вярска и большом участке с клубничными грядками. Чтобы заработать немного денег для семьи, Аннели при всей этой нагрузке стала еще и частным предпринимателем - начала шить. Годовой доход ее составлял 500 крон - столько заказчики в Вярска могли заплатить ей за работу. Муж зарабатывал только летом - продажей грибов и ягод. Два года назад умер свекр, и, как бывает, Рейн начал топить свои горести в вине. Часто дома шли в ход кулаки. И однажды Аннели поняла: так больше жить нельзя. Она взяла детей и ушла от мужа. В поселке Вярска ей удалось снять однокомнатную квартиру - хозяину она платила только за коммунальные услуги. Работу в Вярска можно получить лишь в санатории. Аннели устроилась туда горничной с зараплатой 1050 крон в месяц. До окончательного развода муж не отдавал Аннели мебель, так они и жили в пустой квартире вчетвером - спали на полу. Через год - новая напасть. Хозяин надумал продавать квартиру. В поселке недорого продавалась двухкомнатная квартира - за 20 000. Но для матери с тремя детьми и такой зарплатой, как у Аннели, и такая цена была из мира фантастики. Ни один банк не дал им ссуду. Но Аннели не сдалась. Она полгода ходила по инстанциям, повторяя: "Я не прошу милостыню, за два года я верну эти деньги!" Человечность еще не исчезла в нашем мире: один предприниматель дал Аннели нужную сумму. Через два месяца после покупки квартиры, Аннели написала письмо своему благодетелю: "Извините, что не смогла поблагодарить вас раньше, просто у меня не было 4 крон на марку. Но можете не сомневаться: через два года я верну вам долг". Вместе с пособием на детей и алиментами доход семьи Аннели составляет 2500 крон в месяц, то есть 625 крон на человека. "Тысяча уходит на всевозможные платежи, тысяча - на уплату долга, пятьсот крон остается на жизнь", - разъясняет Аннели. Зимой приходится затягивать пояс потуже. Летом они все собирают ягоды и грибы. Старшие сыновья, Пааво и Прийт, продают дары леса, чтобы заработать "свои деньги". Еще ходят к хуторянину собирать клубнику - это тоже их доход. Да и ягод поесть можно. За лето каждый зарабатывает по тысяче крон, и этих "своих денег" должно хватить на год. Прийт занимается в школе спортивным ориентированием. Плата за старт - 20 крон, да еще деньги за еду. На это и уходят его деньги. Раз в месяц семья делает "большие закупки" - мыло, зубная паста, стиральный порошок. Это после получки.

    Основные продукты, которые они покупают в магазине - хлеб, крупа и маргарин. Картошку, морковку растят сами и варенье свое. Мясо покупают прямо у хуторян - они продают дешевле. "Вообще-то, мы едим здоровую пищу: кашу, молочный суп, овощное рагу - все полезное", - говорит Аннели. Аннели не помнит, когда она в последний раз была в театре. Но дети ездят на все представления с классом. За это они платят из своих карманных денег. Аннели с ужасом вспоминает, что бесплатно ей в Пылва только зуб удалили. Она облегченно вздыхает - в Вярска мальчикам лечат зубы за счет больничной кассы. В санатории Аннели иногда подбирает журналы, забытые отдыхающими. Так она узнала, что, послав пять этикеток от бутылки с водой "Виши", можно три месяца бесплатно получать журнал "Анне". Бутылки-то отдыхающие тоже после себя оставляют... Аннели счастлива, что смогла за год приобрести подержанный холодильник и плохонький, но телевизор. Сыновья пока не знают, кем хотят стать. Учатся они без троек. На вопрос, ждет ли Аннели, что дети после школы останутся дома, она, не задумываясь, отвечает отрицательно: "Конечно, ко мне они могут в любое время приехать, но здесь у них нет будущего. Вот найдут в другом месте работу, пусть приезжают отдыхать на лето". После окончания средней школы молодежь из Вярска уезжает в основном в Тарту. Остаются только те, кто занимается продажей леса. И те, кто не может или не хочет найти работу ни в Тарту, ни в Вярска. Аннели бы с удовольствием работала на двух местах, но нынешняя система налогообложения свела бы все ее усилия к нулю. Работая в два раза больше, она бы получила всего на 500 крон больше. "Какой смысл вкалывать, если все уйдет на налоги? К любому асоциалу в волости относятся лучше, чем к работающей матери. За детсад его детей и за обеды в школе платит волость. А мне говорят - ты и так хорошо получаешь! - возмущается энергичная женщина. - "Вот если махнуть на все рукой и покатиться вниз, вот тогда государство начнет тебя поддерживать!" Аннели и трое ее сыновей пока не собираются катиться вниз...

    Волость Виймси - одна из самых зажиточных. Но месячный доход семьи Силье и Райво Прейтоф, у которых пятеро детей, составляет около 700 крон на нос. Мать - домашняя хозяйка. Хотя на вопрос о сбережениях она начинает смеяться, голода семья не боится: "Если придет нужда, возьмусь за любую работу." Все-таки они живут рядом с Таллинном. Более предприимчивые уехали из деревни, увезли с собой капитал и надежду. Чем больше людей уезжает, тем меньше возможностей у тех, кто остался, улучшить свою жизнь. В основном остаются пенсионеры и те, у кого есть свои поля и участки. Если нет инвесторов, снижается экономический рост, уменьшается возможность найти работу. А если не поступают налоги - уменьшаются пособия. Очередной заколдованный круг. Семья Прейтоф уже восемь лет живет в двухэтажном каменном доме. Силье (38) говорит, что если бы не дом, у них не было бы пятерых детей. На то, чтобы привести дом в порядок, денег у них нет. "Рис что ли начать от бедности выращивать!" - смеется хозяйка, которая превыше всего ценит хорошие отношения в семье. "В государстве все пошло кувырком, и наша жизнь тоже", - вспоминают о своей жизни десять лет назад бывший клубный работник Силье и строительный рабочий Райво (37). "Освобождение Эстонии для нас стало экономическим обвалом". Через неделю Райво работает и по выходным: "За последние два года зарплаты строителей здорово уменьшились". Перед гаражом стоит светло-зеленый "Москвич"-пикап 1989 года. Это подарок родителей, стоил 7000 крон. Вот уже шесть лет семья Прейтоф не была у фотографа в день свадьбы. "Денег нет на фотографа", - объясняет Силье нарушение этой традиции - женаты они с Райво 14 лет. Четверть дохода семьи уходит на электричество и налог на землю. Остальное проедается. Все, что зарабатывается, проходит. Сбережений нет. К счастью, у них своя картошка, брюква, ягоды тоже из своего сада. Мясо и крупу покупают на рынке. Им знакома дорога на оптовый склад. Сладкого Силье себе не позволяет. Если случается стресс - плачет. "Да никакой это не стресс, просто привычка. Сама ведь себе такую жизнь выбрала". Раз в неделю на всю семью покупают большую коробку мороженого. "Довольствуемся тем, от чего другие отказываются", - Силье указывает на подержанную одежду и мебель. В беде семью Прейтоф не оставляет и приход Виймси. Но больше всего помогают родители. Волость оплачивает занятия детей в художественной школе и школьные обеды. Бесплатные праздники - елка и День матери. "Богатыми мы никогда не были. В русское время были середняками. Сейчас мы бедные", - говорит Силье. Каждый вечер перед сном в семье Прейтоф стоит шум и гам - дети моются. Силье говорит, что на предметы гигиены на пятерых женщин уходит больше денег, чем на мужчин. "Ведь и туалетной бумаги женщины больше расходуют". Ни Силье, ни Райво уже два года не были у зубного врача. Детям все же стараются лечить зубы. Силье сплевывает три раза через левое плечо: "К счастью, в последнее время дети не болеют. На лекарства не приходится деньги тратить". Силье не хочет идти на работу, чтобы ее дети не стали уличными. Последнее место работы Силье - сторож здесь же, в деревне Таммнеэме. Это было четыре года назад. А до этого она работала нянечкой в доме для престарелых. Из газет Силье читает "Пяэвалехт" - только потому, что подписка была на льготных условиях. Когда покупала в последний раз книгу, уже и не помнит. В театре бывают раз в год. Правая рука матери - 13-летняя Герли. У Герли талант к рисованию. Сялли тоже хорошо рисует, а фантазии у нее даже побольше, чем у старшей. О будущем детей Силье пока не думает. Она считает, что с хорошим образованием в их деревне делать нечего. Работу уж точно не найти. И все же за будущее детей ей не страшно. Она лишь надеется, что они не станут употреблять наркотики. А голод? Силье смеется: "Если нужда придет, возьмусь за любую работу".

    Школьное образование, как бальзам

    Больше всего от бедности страдают дети. Их нужды отходят на второй план, способности так и не развиваются. Естественно, что родители сначала думают о еде для ребенка, а потом уж об уроках музыки. Прежде всего нужно вывести из этого заколдованного круга детей, чтобы каждый ребенок мог использовать свои потенциальные возможности. Это - залог сохранения общества, потому что дети - человеческое богатство будущей Эстонии. Шесть классов деревенской школы не способствуют развитию информационного общества. Переходный период и так уже откусил кусок от общества: рождаемость снизилась, увеличилась смертность мужчин в расцвете сил (цена карьеры), а из тех, кто продает свои способности за границей, очень немногие возвращаются домой. Переквалификация и усовершенствование должны быть доступны всем и на протяжении всей жизни.

    Конец терпению

    Больше нельзя закрывать глаза на то, что бедность - одна из основных проблем жизни в Эстонии. Как волка ни назови... Исследование Тартуского университета, Программы развития ООН и Министерства социальных дел обнаруживает фон и риск бедности, а также способы ее уменьшения. Эта работа передана законодателям и в правительство. Эстонцы - очень терпеливый народ. Но всякому терпению приходит конец. Когда человек все время думает, как бы свести концы с концами, ему становится все равно, кто придет к власти. Так считает Аво Трумм из Тартуского университета. Если терпение людей лопнет, они начнут требовать "твердой руки". А это уже угроза демократии. Неизлечимая, наследственная бедность повышает преступность. Острее, чем когда-либо, встает вопрос: быть бедным и честным или богатым? Эстонское государство - бедное, у него нет денег, чтобы бороться с бедностью. Но с точки зрения экономики разумнее начать эту борьбу немедленно. Позже цена будет еще выше - так считает представитель ООН в Эстонии Петра Ланц де Бернардис. Именно у ООН нашлись деньги на исследование бедности в Эстонии. Не говоря уж о том, что люди должны отличаться от зверей, заботясь о слабых.

    Вопрос: Если бы вы были отцом многодетного семейства, жили бы на бедной окраине, что бы вы предприняли, чтобы вывести семью из бедности?

    Оливер Крууда, молочный промышленник: "Деньги есть повсюду, их только нужно постараться найти и собрать. По-моему, все наши выпускники гимназий должны исходить из того, после школы нужно купить дом и машину. Когда на первом месте лизинг и ссуда, все начинают быстро и умело зарабатывать деньги". "Пярну Постимеэс", 2 июня 1999 г.

    Марек Страндберг, бизнесмен: "Такое положение неизбежно. Остается надеяться на удачу. Никакие пособия не помогут, бедность не исчезнет. Кому-то будут платить пособие за счет обеднения других. Я бы сменил место жительства, оценил бы свои способности и постарался бы заняться чем-то новым. Вторая возможность - каждые четыре года выбирать себе более подходящих руководителей. Бедная семья не сможет решить свои проблемы в такой ситуации. Общество должно ей помочь. Как говаривали в старину, каждая волость должна кормить своих нищих. Так можно сказать и сегодня: каждое общество должно заботиться о своих бедняках.

    Роберт Лепиксон, старейшина Выруского уезда: "Мне кажется, это дурацкий вопрос. Если родители выполняют свой долг, такого положения не возникнет. Не стоит делать детей, если не под силу их содержать. Скулить тоже не надо. Нужно уехать в другое место и найти возможность прокормить семью. Долг мужчины - содержать свою семью!"

    Марет КАЙК,
    Тыну ХАГЕЛЬБЕРГ,
    Инга РАЙТАР.

    ("Luup").