Последние капитаны наркосудна

Младший брат отвел бывший эстонский траулер "Таммсааре" в Панаму. Старший брат умер от инфаркта, когда испанская полиция обнаружила на судне самый большой груз наркотиков, когда-либо найденный в Европе.

Что можно сказать 52-летнему человеку, капитану судна, который только что узнал, что его старший брат умер от инфаркта? Причем при сложных обстоятельствах. Он был старшим помощником капитана судна, арестованного в водах Испании испанской полицией за перевоз наркотиков. Может быть, он понимал, что за груз везет "Таммсааре", может, ничего не знал. Трудно сказать. Я тоже не могу найти нужных слов для капитана Виталия Саранцина. Мы сидим с ним в его 14-летнем "Форде Сьерра", который он ремонтирует своими руками. В Копли, перед пятиэтажным домом, в котором когда-то давно работникам "Океана" давали квартиры. Сидим, смотрим в окно, молчим и ведем неспешную беседу. Передо мной разворачивается грустная история двух старых русских морских волков. В голосе солидного на вид капитана - на вид он весит килограммов сто - иногда слышатся слезы. "Не знаю, как я смогу доставить гроб с Канар? И где он вообще? Нужно сходить в Российское посольство. Может, они помогут. У меня серый эстонский паспорт. А Валентин (64) был российским гражданином, хотя и жил в Каламая". Молчим, смотрим в окно. Пес Саранциных весело прыгает за дверцей машины. Думает, что сейчас его куда-то повезут. Открываю дверцу, и он тут же прыгает ко мне на колени. Но капитан прогоняет собаку из машины.

"Работы у меня нет"

Приходит жена Саранцина и открывает дверцу машины. "Ничего им не говори. Ты ничего не знаешь. Пусть уходят". "Я знаю, что говорю", - обрезает жену капитан. "А какая она вообще, семейная жизнь моряков, капитан? Подолгу приходится бывать в море?" - "Шесть месяцев, восемь - как когда. Морская романтика проходит в двадцать лет. Потом начинается работа и еще раз работа. Однажды судно арестовали в Сингапуре, и команда ждала суда полгода. Без всякой зарплаты. Потом команда суд выиграла, нас на самолете отвезли в Таллинн. Но если бы у меня появилась работа, я бы сразу пошел в море. Работы нет. А с серым паспортом я не имею права быть капитаном эстонского судна. Надо бы пойти на курсы, сдать экзамен на гражданство. В 52 года трудно снова садиться за парту. А каждые пять лет нужно сдавать капитанские экзамены, они стоят 8 тысяч крон. У меня таких денег нет. Не знаю, придется, видно, брать российский паспорт. Если получу работу на судне, кто обо мне позаботится, если что-то случится? Если за границей я пойду в посольство Эстонии с серым паспортом, мне скажут: "Кто вы такой? Для нас вы никто!" Да, это я устроил брата Валентина на работу, она была ему так нужна. Я думал вернуться на "Таммсааре" из Панамы, но со мной разорвали контракт. Хотя зарплату, 1000 долларов в месяц, новый владелец судна Юрий Абрамович выплатил. Он говорил, что купит еще одно судно, и я стану на нем капитаном".

Документы были не в порядке

Капитан говорит спокойно. Как будто размышляет вслух, что же могло произойти на самом деле на "Таммсааре". И мне не кажется, что он выбирает, о чем говорить, а о чем - нет. "Наверное, я начал задавать Абрамовичу слишком много вопросов насчет подменной команды. У них же документы были не в порядке. По закону вновь назначенный капитан Сергей Кравченко не имел права возглавлять команду судна. Документы на судно тоже были не в порядке. Легально это судно не могло бы войти ни в один порт мира. Он мог везти только свой улов рыбы. Если только в Панаме не купили новые документы капитану и команде. Я не пойду капитаном ни на одно судно Кравченко. Хотя он мог сдать судно в аренду и не знать, что оно везет. Я сказал владельцу судна Кравченко, что с такими документами судно ни в один порт не пустят. А он в ответ - и не надо. И в панамском порту у "Таммсааре", плавающего под флагом государства Сан-Винсент, проблем не было. Команде пообещали хорошую зарплату. Не знаю, не знаю". Мне в жизни уже приходилось беседовать с двумя капитанами. Я был пассажиром на эстонском торговом судне, идущем из Эстонии в Англию. И в каждом рейсе хотя бы раз капитан приглашал меня к себе в каюту, угощал хорошими напитками и рассказывал о жизни и море. Капитаны все похожи. Разговаривают они неспешно, основательно, держатся скромно, физически крепкие. Душа у них открытая, теплая и заботливая. Есть чувство достоинства. Иначе нельзя управлять большим судном. Капитан Виталий Саранцин - именно такой.

"Я сказал жене Виталия о его смерти"

Мучительные подробности этой истории терзают душу капитана. "Я узнал о случившемся из новостей по телевизору. А жене Виталия и детям о его смерти никто не сообщил. Я пошел и сказал им. Им были нужны деньги. Дом в Каламая, в котором они жили, вернули владельцу. Под его давлением им пришлось купить квартиру. Одолжили деньги и купили. Не знаю, что теперь будет. На сердце он никогда не жаловался. Перед выходом из Панамы звонил мне. Все, вроде, было в порядке". Снова выходит жена капитана, говорит ему пару резких слов. Чувствуется, что нервы у всей семьи на взводе. Но Саранцин повторяет свою фразу: "Я знаю, что говорю". Потом обращается ко мне: "Да я мало что знаю". Жена уходит в дом. У капитана Саранцина аккуратная бородка. Седины в ней нет. Он смотрит вдаль, как будто стоит на капитанском мостике, хотя мы находимся в Копли, и перед нами - лишь промежуток между домами. "Кравченко бывает в Таллинне, Москве и Панаме. У него и квартиры в разных местах. Я слышал, он человек порядочный. Со мной тоже поступил порядочно. Это судно перекрестили. Раньше оно называлось "Иван Грен", по имени советского адмирала. Хотя его звали Иван, но он был эстонцем. Потом судно назвали "Таммсааре" ". Жена снова выходит. Но больше не говорит ни слова. Садится к нам в машину и вместе с нами молчит и смотит в окно. "Вы успели выйти из партии до развала?" - "Да, невозможно было стать капитаном без членства в партии. Но последние месяцы до этого я взносы не платил. Я их пропивал". Впервые за время нашего разговора Саранцин смеется. Через годы после своего развала компартия сослужила ему службу - помогла избавиться от напряжения.

Пеэтер САУТЕР.

("Eesti Ekspress").