Растревоженный покой кладбищаПредъявив администратору кладбища в Хельме бумагу, скрепленную печатями Германии и Эстонии, землекоп на экскаваторе вгрызся в могильную землю. Случилось это в начале мая. А экскаватор был заказан ни много ни мало, а Союзом по уходу за немецкими воинскими могилами времен Второй мировой войны. Администратор хельмеского кладбища Велло Хаас до сих пор не вполне оправился от майской варварской эксгумации - за три дня на его глазах экскавар вскрыл восемьдесят захоронений в обихоженных могилах.Еще можно как-то понять когда столь грубым способом раскрывают захоронения вне пределов кладбища - где-то на заброщенном поле, на краю болота, но тревожить могилы, кто бы в них ни лежал тут, надо иметь особый сверхрезон. И каков же он в хельмеской акции? На этот вопрос пытается ответить газета "Postimees". Вырытые останки немецких солдат до сих пор в синих пластиковых мешках ожидают нового погребения теперь уже в Йыхви, где на средства Германии создается новое военное клабище. А надо сказать, что еще в 1986 году Велло Хаас расчистил и привел в порядок на хельмеском кладбище участок, где в 1944 году были как положено отпеты и похоронены в гробах немецкие солдаты, погибшие в боях при реке Вяйке-Эмайыги. С мая 1995 года над этими могилами высится пятиметровый сосновый крест с готической надписью Got mit uns. Бог солдат не оставит, но глупость человеческая и мертвого подымет, она не имеет ни границ, ни национальности. Что может быть странней решения Великой Германии перенести останки солдат с одного кладбища на другое в одной и той же Эстонии. Странная эта эксгумация обидела даже местных борцов за свободу, некогда служивших в рядах немецкой армии. Бывший ее лейтент Альфред Силд полагает, что корректней было бы организаторам акции прежде посоветоваться с ветеранами, а не разрывать кладбище и скрываться с места, унося кости в мешках. Старому служаке было бы понятно, если бы эти останки отправились в фатерланд, а так выходит полная чушь - с кладбища на кладбище. Но, видимо, против государственных печатей не попрешь: коли договариваются высшие чиновники - местный люд, молчи. Хельмеский пастор Иво Пилль узнал о вскрытии могил, можно сказать, последним, когда прихожане пришли к нему жаловаться на творимое безобразие на кладбище. Эксгумация больше напоминала рытье траншеи под канализационную трубу. Все делалось с полным пренебрежением к кладбищенским традиция и обычаям. Наверное, мир скатывается в очередную странную крайность. Хоть бы помолился кто перед тем, как вскрывать могилы. В отличие от приходского пастора капеллан Вируского отдельного пехотного батальона Пеэтер Партс не видит никаких проблем в перезахоронении останков без благословения духовного лица. Любое захоронение в услових войны временное, считает он. Муствеэский пастор Ээнок Хаамер полагает, что хельмеский случай - это столкновение финно-угорской и германской ментальностей: для эстонца каждая могила свята, большой воинственный народ может этим пренебречь. Эстонцу чужды масштабные показные почести, проблему жизни и смерти он решает несколько иначе. Ну, пусть выкопают кости, прах все равно остается в земле. Эксгумация в Хельме проводилась на основании эстонско-германского договора 1995 года о захоронениях немецких солдат. Отвечающий за выполнение договора с эстонской стороны заместитель генерального директора Департамента охраны старины Антон Пярн уточнил, что договор не предусматривает присутствия духовного лица при вскрытии могил. Удивление и боль хельмеских жителей ему по-человечески понятны, но как госчиновник гендиректор обязан следовать букве закона, а не принимать во внимание людские эмоции. Эстония обязана обеспечить приличное перезахоронение, о приличиях при эксгумации в договоре ни слова. Тот же самый договор предусматривает и оплату "вскрышных работ" - она сдельная, то есть по количеству вырытых останков. Разумеется, на костях не разбогатеешь, но принцип "чем больше, тем выгодней" звучит все же как-то не по-христиански. Азарт в таком деле выглядит совсем уж странно. А вот с точки зрения гендиректора департамента такой способ оплаты стимулирует рыть захоронения не только на кладбище - и на краю леса, поля. Почасовая оплата оставляет сомнения - а все ли вырыто. Германия хочет, чтобы каждый погибший ее солдат был похоронен на кладбище. Но почему именно на каком-то одном? Покоился прах на хельмеском погосте, зачем тревожить его и везти куда-то на другое место? У г-на Пярна резон - надо всех захороненных идентифицировать (на две трети это удастся сделать по сохранившимся жетонам), чтобы их родственники успокоились. А потом, говорит представитель Союза по уходу за воинскими захоронениями, Германия не настолько богата, чтобы содержать небольшие разрозненные кладбища. Одно большое содержать выгодней. Поначалу у Германии был план создать в Эстонии два воинских кладбища: одно - на юге страны, другое - на севере. Но поскольку разрозненных захоронений у нас десятки, видимо, будет еще и третье. И чтобы при их создании не возникало проблем, подобных хельмеской, г-н Пярн намерен предложить президенту Союза по уходу за воинскими захоронениями Германии, когда он приедет в Эстонию, приостановить эксгумации на приходских кладбищах. Как-никак, а кладбища - часть местной культуры и истории. Полвека на них люди ухаживали за могилами, не пренебрегая и воинскими. Зачем тревожить покой мертвых? Чтобы восстановить перерытое кладбище в Хельме, Департаменту охраны старины пришлось пожертвовать 19 000 крон, чтобы заровнять песчаные ямы и засеять их травой. Случай в Хельме остановил "раскопки" на юге Эстонии. Но еще предстоит обоим договорившимся сторонам сесть вместе за стол и подумать, как быть дальше. Потревоженная земля в Хельме, по словам пастора Иво Пилля, отныне останется неприкосновенной. А когда приедут сюда родственники погибших солдат, им покажут, где покоился прах их деда или отца. Чтобы знали они, что погиб человек и был похорен на берегу Вяйке-Эмайыги, а совсем не в Йыхви.
|