Гуннар Аарма: 60 лет любви

- Кто были ваши родители?

- Отец был промышленником и банкиром, основателем Таллиннского Банка домовладельцев. Его звали Аугуст Абрам. Мать - Лийзи Якобсон - училась в Петербургской консерватории, она стала примадонной "Эстонии". Они поженились в новогодний вечер 1911 года. Со своей женой я тоже венчался в новогодний вечер в 1940 году. Я родился вот в этой самой квартире в Таллинне, где живу сейчас. В ванной комнате сохранилась ванна, в которой меня купали после рождения. Ее отреставрировали, и я пользуюсь этой ванной через день.

- Какое ваше первое воспоминание?

- Мне было около трех лет, когда отец вернулся с Освободительной войны. В сражении возле Паю он был ранен, и его отправили домой. Отец отрастил бороду, чтобы скрыть шрам от ранения. В пятилетнем возрасте меня отвели в немецкий детский сад на улице Пикк. Сначала я не мог смириться с тем, что мама уходила - ревел и топал ногами. В нашем детском саду было пятеро татар. Один из них, Абдурахман, был моим сверстником, и мы с ним очень подружились. Его отец держал неподалеку от нашего дома большой магазин кружев. Домой из детского сада мы возвращались вместе. Мама довольно рано разрешила мне одному приходить домой из детсада.

- Где вы учились?

- В восемь лет я поступил в частную гуманитарную гимназию Вестхольма, где проучился 11 лет. Это была школа для мальчиков. Во всех элитных школах обучение было раздельным. Больше всего мы общались с девочками из женской гимназии Лендера. С мальчиками из немецкой гимназии мы не особенно общались, часто дрались, когда бывали на Тоомпеа. Зимой набивали снегом чей-нибудь ранец, а у кого сил было через край, тот поколачивал других. С русскими детьми у нас были очень хорошие отношения. Я был хорошим мальчиком, особо не хулиганил. Каждый год инспектор проверял успеваемость, и я входил в десятку первых учеников. Лучше всего мне давались история и немецкий. Немецкий я знал еще до пяти лет, а в немецком садике отшлифовал свои познания. И сегодня немецкий я знаю лучше других иностранных языков. В школе мы со второго класса учили немецкий, с четвертого - французский, с седьмого - английский, с девятого - латынь, а в последнем классе - финский. Я читал на всех этих языках, кроме финского. В 1935 году я окончил гимназию и поступил в Тартуский университет. В том же году меня призвали на службу. Я служил на флоте Эстонской Республики на торпедном катере "Сулев".

- Какие проделки школьных лет вы помните?

- Лет в 12-13 я начал тайком курить. Курил до службы на флоте. Мой отец тоже курил. Выпивкой я никогда не увлекался. Я очень рано начал ходить в море. Первую лодку мне подарили в 13 лет, брат сам ее построил. Она была крохотная. Следующая - уже пять метров длиной, с мотором. В 15 лет мы с братом и одним школьным приятелем предприняли путешествие из Таллинна в Финляндию. По дороге нас задержали пограничники, обыскали. В те времена была распространена контрабанда спиртом. Пограничник на ходу вскочил в нашу лодку, проверил шкафчик и сказал "до свидания". В порту Хельсинки очень удивились, когда мы там появились. Я был капитаном, в 15 лет это необычно. На нас смотрели, как на полоумных: предпринять такое путешествие на маленькой моторке!

- Ваших родителей хорошо знали в эстонском обществе. Дома у вас тоже бывали известные люди?

- Каждый четверг у нас в столовой собирались 20-25 человек. Всегда присутствовал хороший друг отца Эдуард Хубель (писатель Майт Метсанурк). Часто приходили Пауль Пинна и его жена Нети. Сяллик, Густав Суйтс, Алтерманн, всех не помню. До десяти лет к столу меня не приглашали. Потом мы с братом сидели за столом, но должны были молчать. Разговаривать разрешалось с 15 лет, тогда же можно было задавать вопросы. Я часто беседовал с Хубелем, он был моим учителем литературы. Он составил для меня список из ста произведений мировой литературы, которые я прочел за два года. У меня был открыт счет в книжном магазине на Ратушной площади. Я мог покупать там все, что мне хотелось, так что скоро собрал довольно большую библиотеку. До ссылки у нас в квартире было около 5500 книг, которыми в советское время топили печи или зарабатывали на водку. Позже я получил обратно несколько книг от знакомых.

- Вы не только плавали по морю, но и другими видами спорта увлекались?

- В 17 лет я начал участвовать в мотогонках. У меня был американский военный мотоцикл "Харли Дэвидсон". Я научился падать с мотоцикла на скорости 100 км в час. Это умение входило в обучение гонкам. Ведь в обочину летели на максимальной скорости! Я принимал участие в гонках, пока здорово не свалился, ударился головой, получил сильную травму. Обе ключицы были сломаны. Когда я вернулся из России, и денег на покупку машины не было, мы с женой тоже ездили на мотоцикле. Ездили на нем даже в Латвию и Петербург. Когда путь был долгий, за руль садилась жена, а я спал сзади. Но стоило мне заснуть, как она от страха останавливалась и будила меня. Она могла вести мотоцикл, только если я ее подбадривал.

- В каком возрасте вы впервые влюбились?

- А я не был влюблен до встречи с женой. Мне нравились некоторые девочки, например, была одна такая, когда я учился в пятом классе. Она училась в шестом. Я долго был довольно маленького роста, да и светским львом меня нельзя было назвать. Но я все же смог сказать этой девочке, что она мне нравится. Я понял, что девочкам такие вещи очень нравятся. Если бы был тогда постарше, возможно, из этого бы получился небольшой роман. Но я всю жизнь боялся женщин.

- Почему?

- Наверное, это от воспитания. Мама меня воспитывала так: если ты не собираешься жениться на девушке, то нельзя входить в ее жизнь. Если будешь встречаться с девушкой без всяких намерений, ты испортишь ее шансы, потому что вас все время видят вместе. Мои друзья-студенты не знали, с кем я встречаюсь. На бал Эстонского студенческого общества я приглашал одну, в кино ходил с другой, а на концерт - с третьей. Встречался же я в полном смысле этого слова с той, с которой ходил в кино. Она работала в кинотеатре билетершей. Но по своему происхождению она была не на моем уровне, и однажды она меня подвела. Я пригласил ее на бал, а она напилась, упала под стол на осколки стекла, поранила ноги.

- Как вы познакомились со своей женой?

- Это я помню точно. 10 декабря 1936 года мы подорвали русскую подлодку. 10 декабря 1938 года я встретил Хельо. Она была переводчиком финского студенческого хора. Вскоре я встретил ее в Тарту. Я спросил у руководителя нашего хора, кто эта девушка. "Это самая молодая преподаватель Тартуского университета, ей всего 22 года", - ответил он. Я был студентом экономического факультета. Она преподавала физическое воспитание. Сперва я смотрел на нее издали, потом мы познакомились в Доме студентов. Там был концертный рояль, на котором я иногда в обед упражнялся. Дома у меня было пианино, но концертный рояль - это совсем другое дело. В один прекрасный день, когда я играл этюд Шопена, открылась дверь. И в зал кто-то заглянул. Это и была моя будущая жена. Ей понравилась музыка, а потом, видимо, и исполнитель.

- В прежних интервью вы говорили, что в 1938 году у вас открылся третий глаз, и вы начали видеть ауру людей. Вы и раньше обладали такими свойствами?

- До 15 лет у меня не было особых увлечений. Потом ко мне в руки попали несколько интересных книг по теософии и антропософии из библиотеки родителей. Половину из прочитанного я не понимал, но то, что понял, пробудило интерес. Читать я начал с 5-6 лет. Читал все, даже то, что не понимал. В 17 лет я стал членом Масонской ложи Эстонии. Мой отец был великим магистром ложи, а мать - магистром. Поэтому меня и приняли туда так рано. Очевидно, наш дом был пропитан какими-то флюидами - здесь часто бывали люди, проявлявшие интерес к духовному. Я поговорил о своем желании стать масоном с мамой. Эдуард Хубель, который сам был масоном, стал моим наставником. И с того момента вся библиотека ложи оказалась в моем распоряжении. Я начал читать запоем. Особенно меня интересовала религиозная философия, религии Востока. Меня заворожила основная мысль раджа-йоги - что человек способен на все. С этого и начали формироваться мои убеждения. В университете я учился так, что за пять месяцев проходил годичную программу. Семь месяцев в году проводил за границей, в Сорбонне и Оксфорде. С гуру, который открыл мой третий глаз, я встретился в Париже - мне было 22 года. То, чему он меня научил, помогло мне выжить на поселении в России, в лагерях и в камере смертника.

- До войны вы, кажется, объездили всю Европу?

- Да. На своей машине. Первый автомобиль я купил в 22 года на деньги, заработанные журналистской деятельностью. Для тех времен это были довольно рискованные интервью, но за них хорошо платили. Во время гражданской войны в Испании я пять раз ходил за линию фронта. Там я встретил Эрнеста Хэмингуэя, который был на грани самоубийства. Я посоветовал ему находиться у текущей воды, которая не пропускает зло. Позже он поселился на Кубе на берегу океана. Членство в масонской ложе позволяло мне проникать туда, куда простому человеку путь заказан. За два дня до войны я 20 минут беседовал с Гитлером. Эту встречу мне устроила одна высокопоставленная немецкая дама. Мы познакомились с ней в пансионате. Уже тогда еда была нормированной: кусочек масла, хлеб и яйцо. Я не хотел есть яйцо и всегда отдавал ей. Так мы и познакомились. Я также хорошо знал Еву Браун. Ева Браун была лесбиянкой, а Гитлер импотентом. Я знал супругу Франко. Она была приятной дамой, и мы симпатизировали друг другу. Когда я к ней обращался, она мне всегда помогала.

- Откуда взялась ваша фамилия, ведь у отца была другая?

- Мы переделали свою фамилию на эстонский лад, это была моя идея. В 1938 году я поехал через Германию в Англию к крупным промышленникам, чтобы сделать большие, миллионные закупки для фирмы. В 1939 году мне пришлось поехать в Германию на более длительный срок. Там уже был гитлеровский режим, преследовавший евреев. Абрам - еврейская фамилия, хотя в нашем роду евреев нет. Я поехал в Чехословакию, и с братом в пивном подвальчике в городе Брно мы решили изменить нашу фамилию. Осенью 1938 года я сходил в загс и перерегистрировался на фамилию Аарма. Родители тоже были согласны, и они изменили фамилию. Один брат отца тоже изменил фамилию, а младший оставил. Его потомки носят фамилию Абрам, остальные все Аарма.

- Если мысленно разделить вашу жизнь на периоды, какой из них кажется вам самым значительным?

- Даже не могу сказать. 20 лет я проработал в Пярну преподавателем музыки. Это был интересный период. Даже 18 лет лагерей в Сибири были интересным периодом. Через пять лет после моей свадьбы нашу семью выслали в Сибирь. Жена уже ждала ребенка, он родился в лесу в России и потом умер. Такого гармоничного брака, как у моих родителей, я больше не встречал. Они дали мне больше всего - не словами, а примером. Они научили всему, что я считаю важным. То, как они относились к нам, как относились друг к другу, к окружающим. Именно пример родителей заложил основу того, что есть во мне существенного сейчас.

Инга РАЙТАР.

("Kroonika").