На авось

Как пишет газета "Маалехт", в 1998 году природные катастрофы унесли 50 000 человеческих жизней, нанесли совокупный ущерб государствам мира в 90 миллиардов долларов. Количество таких катастроф, по данным страховых обществ, за последнее десятилетие возросло в три раза, а экономический ущерб от них - в девять раз по сравнению с предыдущим десятилетием.

Но не только природные катаклизмы, на ситуацию в стране могут повлиять и войны, вспыхивающие то в одном, то в другом регионе, техногенные катастрофы. А в таких ситуациях резко возрастает прежде всего спрос на топливо и сырье, во много раз подскакивают цены на товары первой необходимости. От подобных неожиданностей призван подстраховывать нас государственный резерв. О том гласит и соответствующий закон, вступивший в силу в 1994 году. Но как только речь заходит конкретно о резерве, государственные чиновники становятся крайне немногословными. Часть данных, понятно, засекречена. Но государственные подданные крайне заинтересованы в том, чтобы любой кризис закончился для них благополучно. Тем более тревожит их ситуация, когда известно, что, урезав бюджет, правительство намерено сократить и закупки зерна в государственный резервный фонд на 5,5 миллиона крон. В 1998 году резерв продовольственного зерна составлял у нас 51 000 тонн, или по 35 кг на каждого жителя. Вообще же за государственный резерв у нас отвечают несколько министерств: Министерство экономики - за резерв топлива, Министерство сельского хозяйства - за продовольствие, Министерство социальных дел - за лекарства, МВД - за средства ликвидации последствий катастроф. Топливного резерва у нас считайте что нет, и вряд ли в ближайшее время он появится.

Можно, конечно, положиться на производственные запасы муниципальных предприятий и предпринимателей. Можно, конечно, посоветовать жителям иметь дома кое-какие припасы в расчете на две недели автономного существования, как это принято, например, в Швейцарии. Но, к сожалению, этого мало. Ни одно местное самоуправление у нас созданием собственных резервов не занимается. Не имеют они и баз данных о запасах, имеющихся на их территориях. Их, случись беда, можно было бы быстро перераспределить.

В государственных закромах сегодня продовольственного зерна на полгода. Запасы эти рассредоточены, чтобы сократить излишние транспортные расходы и снизить угрозу их уничтожения. Масла, хранимого у нас в резерве, вряд ли хватит намазать на кусок хлеба каждому жителю. В 1998 году стратегический запас масла составлял ровно одну тонну, или в пересчете на каждого жителя по 0,7 грамма. Запасов других видов продовольствия хватит на несколько дней.

Зато Эстония имеет за рубежом денежный резерв, на средства которого можно будет приобрести нужное продовольствие, разумеется, если цены на него сумасшедше не подскочат.

По признанию представителя одного из крупнейших молокоперерабатывающих производств "Юхиненуд Мейерейд" Энна Сокка, ни один предприниматель в нынешних условиях не может позволить себе иметь большие запасы, если хочет выдержать конкуренцию. Запасы - прежде всего дело государственное. Союз переработчиков молока обращался в правительство с просьбой создать интервенционный запас молокопродуктов. С одной стороны, это был бы госрезерв, с другой - помог бы в нынешней сложной ситуации хуторянам и молочной промышленности не обанкротиться. При повышении мировых цен на молочную продукцию этот запас можно было бы продать. Если в одночасье все краны-поставщики окажутся перекрытыми, "Юхиненуд Мейерейд" какое-то время продержится. Запас топливного мазута у него на месяц, бензина для молоковозов - на одну-две недели, упаковочных материалов на год.

Член Рийгикогу Арво Сиренди, имеющий подготовку в сфере ресурсологии, считает тему госрезерва болезненной. Чем больше запасы, тем больше по сути замороженных денег. Часть теоретиков полагает, что благодаря современному транспорту можно иметь минимальные запасы. Но если представить, что вдруг заминируют датские проливы, то снабжение Эстонии станет очень проблематичным.

Резервом можно считать и деньги, размещенные за рубежом. На них во время кризиса можно купить все необходимое. Правда, полезны эти деньги будут только при условии, если государство, где они хранятся, не заморозит эстонские счета. По мнению Сиренди, для резерва нам достаточно миллиарда крон.

Если же обратиться к опыту близких соседей, то следует сказать, что финны до сих пор хорошо помнят Зимнюю войу и Вторую мировую, когда шведы отказались поставлять им продовольствие. Его финны получали из Германии. Северный сосед имеет резервы на все про все.

При энергетическом кризисе первыми пострадают дома с центральным отоплением. Если кончатся мазут и газ, останется надежда на электричество. Чтобы система электроснабжения не вышла из строя из-за перегрузок, придется переходить на вейерные отключения. Вспомнить про спички, керосинки, буржуйки.

Довоенное село держалось на лошади, сегодня - на машинах и импортном горючем. Его запаса у Эстонии ровно на два дня, хотя по правилам Евросоюза его должно быть на три месяца.

Если кончится дизельное топливо, остановятся крупные сельхозпроизводства. Небольшому товариществу достаточно цистерны горючего на пару недель, среднему хуторянину такого количества хватит на несколько месяцев. Но у крестьянина нет денег, чтобы иметь такой.

В период мирового экономического кризиса тридцатых годов и Второй мировой войны часть горожан переехала к родственникам в деревню. Благодаря чему и выжила. Сейчас такое исключено - наше село практически разорено. Так считает автор публикации Тойво Ряэгель.

В отличие от него советник Министерства сельского хозяйства Антс Лаансалу более оптимистичен и полагает, что из кризисной ситуации мы выберемся. В период кризиса меняется структура производства и потребления: меньше потребляется естественных продуктов, прежде всего мяса, увеличивается потребление зерна и картофеля. Основным источником природного белка становится молоко. В трудные времена корова помогала выжить многим. Ее содержание не связано по крайней мере с горючим. Так что при всем развале сельского хозяйства, при дырах государственного резерва корова у тех, у кого она еще есть, - наша общая надежда, случись что непредвиденное.