Пациент, совращающий врача

М.П.: Пациент, совращающий врача, - сюжет, который так и просится на античную фреску. Есть вполне обоснованные подозрения, что этот сюжет был хорошо известен уже во времена Гиппократа: "В какой бы дом я ни вошел, я войду туда для пользы больного, будучи далек от всего намеренного, неправедного и пагубного, особенно от любовных дел с женщинами и мужчинами, свободными и рабами". Мы не будем рассматривать приведенную цитату из Клятвы Гиппократа буквально, поскольку соблазн понятие более широкое, распространяющееся не только на сексуальные отношения. Прежде чем мы займемся делом, давайте сделаем небольшое отступление. Письмо читателя

Уважаемые господа!

Пожалуйста, поправьте меня, если я ошибаюсь, но у меня при чтении ваших статей, складывается убеждение, что Вы честно, усердно и даже азартно ищите Истину. Чувствую себя обязанным поделиться некоторой тревожностью, которую внушает мне мысль о том, что будет, если вы ее, истину, действительно найдете. Прямая встреча человека лицом к лицу с Истиной - событие, всегда травмирующее человеческую душу, по крайней мере в области мифологических (идеологических, философских) установок. Представьте себе, пожалуйста, эффект столкновения найденной вами истинной сущности процессов изменения системы и положения медицины в мире и, в частности, в Эстонской Республике с убеждениями и установками относительно здравоохранения и образа врача, ныне живущих в наших душах! Думается, что нам всем не следует торопиться Истину найти, но стоит поторопиться включиться в процесс Ее поиска.

В этой связи позвольте простой вопрос: ныне, на смене тысячелетия, расцвело новое язычество (от экстрасенсов до черной магии и обратно), а как вы относитесь к практикующему шаману с одной стороны и психиатру-теоретику - с другой.

С совершенным почтением, А.Туровский.

С.М.:Наверное, мы и не ставим себе такой задачи - найти Истину. Просто мы пытаемся вместе с читателем размышлять над очевидными вещами. Если мир древних язычников был переполнен богами, то у новых язычников он переполнен словами. И в этом смысле нет большой разницы между профессиональным шаманом и психиатром, поскольку оба они используют слово как инструмент. Мир переполнен словами, а это порождает недоверие к ним. Появились слова, которые ничего не значат и ни к чему не зовут. Если слово оторвано от дела, а дело от слова, то словами можно играть. Дело, оторванное от слова, тяготеет к магии, которая заменяет слово. Мы обязательно поговорим о магах и магии, а также о новом язычестве.

М.П.:Алексей Туровский несколько предвосхитил события, поскольку тема современного шаманства уже стоит у нас в плане. Мы даже предполагаем выслушать мнения известных в Таллинне экстрасенсов и поспорить с ними. А пока вернемся к нашей теме. В прошлый раз мы говорили о клинико-анатомическом диагнозе и о том, как он связан с реальной болезнью. Врач, обязанный поставить диагноз, в относительно сложных случаях неизбежно сталкивается с соблазном слегка фальсифицировать его. Охотно допускаю, что чаще всего фальсификация происходит неосознанно, и врач сам не акцентирует на ней внимание. Но, представьте себе, пациента, который ждет от врача чуда. Он не просто заинтересован в диагнозе, а буквально вымогает его у врача: "Если я здоров, то развейте мои сомнения, а если я болен, то поставьте диагноз и вылечите меня". Таким образом, больной соблазняет врача, который уже готов к совращению.

С.М.: Совращение противостоит врачебной работе, у которой одна цель: все тайное сделать явным. Поскольку к медицинской истине нельзя приблизиться до тех пор, пока пациент сохраняет свою сущность, то искусство врача как раз и состоит в том, чтобы интерпретировать знаки и симптомы болезни, как материальные проявления истины. Нет соблазна без тайны, и соблазнитель (искуситель) это очень хорошо понимает. Не потому ли часть пациентов стремится раскрыть, разоблачить, выставить напоказ все, что не без изрядных на то оснований он скрывает от других. Оказывается, пациент успешно пользуется понятием врачебной тайны! Как врач могу сказать, что я лично не верю в истину, с которой так легко срывают покровы. Приличней не все видеть обнаженным, не все хотеть понимать и знать. Пациенту следовало бы больше уважать стыд. Между тем стыдливый, неразговорчивый пациент может довести врача до исступления, а бесстыдный, излишне словоохотливый - до преступления.

М.П.:Такова природа человека: хотя врач и больной находятся по разную сторону медико-социального барьера, тем не менее оба они остаются людьми. Моральные запреты "Нагорной проповеди" незыблемы, но конкретное содержание добродетели весьма интенсивно колеблется относительно "нормы". Амплитуда столь широка, что формула "Разве я сторож брату моему?" становится универсальным оправданием перед любым судом.

С.М.:Традиционный медик управлял миром больных, надевая маску "Отца", "Авторитета", "Судьи", выступал в роли магического целителя. Он мог одним чудотворным взглядом поднять больного на ноги и вернуть ему здоровье, красоту, разум. Припадая к его ногам, больной умолял: "Доктор, вы только взгляните!" В такой системе соответственно росту всесилия врача падает самостоятельность больного. Первичной задачей врача становится доведение больного до "нормальной" клинической картины: сделать своего пациента "больным" и лишь затем приступить к лечению. Пациент тоже тяготеет к тому, чтобы скорее стать "больным": он требует от врача определенности, требует, чтобы его лечили, и возлагает на врача ответственность за результат лечения. Однако вот что любопытно: нормы абстрактной морали в сознании и пациента, и врача быстро устаревают. Казалось бы, правильный диагноз вдруг оказывается выражением уже устаревших предрассудков.

М.П.:Складывается ситуация, в которой пациент охотнее верит в фальсифицированный диагноз болезни, легко поддающейся лечению, чем в диагноз "практически здоров". Диагностирование тяжело поддающегося лечению заболевания влечет за собой обязанность лечить пациента и врач, поставивший такой диагноз, берет на себя моральную ответственность за результат лечения. Используется нехитрый прием отстранения, когда диагноз ставит один врач, а лечит другой, не связанный моральной ответственностью диагноза. Экстрасенс, не связанный клинико-анатомическим диагнозом, а зачастую не связанный вообще никаким диагнозом, более свободен в своих действиях. От него, например, никто не вымогает диагноза, и он никогда при первой встрече не обещает выздоровления. Если пациент экстрасенса выздоровел, то это победа шамана, а если нет, то вина самого больного. Шамана незачем соблазнять фальшивым диагнозом, потому что от него требуется не диагноз, а результат лечения. Таким образом, если врача соблазняет больной, то экстрасенс соблазняет самого пациента, предлагая ему вместо медицинского диагноза "чудесное излечение".

С.М.: В независимости от своего социального статуса пациент требует от врача сочувствия. Давайте задумаемся над этим термином. Сочувствие - это равнодушие, возведенное в превосходную степень. Рассчитывать на чудо в медицине - это значит умереть, причем умереть преждевременно. Только состоятельные люди могут позволить себе делать анализ. Несостоятельные люди живут синтезом. Анализ - это наука, синтез - это прибежище шаманства. В анализе нас зачаровывает техническое совершенство - "высокая точность", кстати, лишающая врача ориентации между началом и концом реальности. Таким образом медицинские технологии роют собственную могилу. Совершенствуя средства синтеза, они углубляют критерии анализа и дефиниции. В результате исчерпывающая точность диагноза реальной болезни становится для врача навеки невозможной. Реальное превращается в головокружительный фанатизм точности, теряющийся в бесконечно малых величинах. И вот парадокс: речь оказывается идет не об углублении знания, а об "оргии реализма" - максимально точном воспроизведении реальности. Чем глубже врач погружается в тело больного, наблюдая с помощью приборов внутренние органы и протекающие в них процессы, тем плотнее закрывается завеса истины - тайна жизни, тайна смерти, тайна болезни.

М.П.:С темой сочувствия тесно связан вопрос отдаривания. Один из знакомых мне врачей как-то пожаловался, что за 30 лет практики он принял от пациентов столько бутылок коньяка и плиток шоколада, что вполне мог бы еще на первом десятке стать хроническим алкоголиком и диабетиком. Благодарность пациента врачу, принимающая материальный характер, по всей видимости, есть устойчивый магический ритуал, сохраняющийся в течение нескольких тысячелетий. Если мы обратимся к практике современных экстрасенсов, то мы увидим их стремление придать шаманской практике некое подобие стандартной медицины, сочетающей традиционные и нетрадиционные методы лечения, догматы христианства и откровенную магию: жалоба вместо сипмтома, наукообразное объяснение вместо диагноза, набор магических ритуалов вместо лечения, наконец отдаривание вместо платы. Именно отдаривание является связующим звеном между древней и современной магией и медициной.

С.М.:Сущность власти такова, что она принадлежит тому, кто дает т.е., тому, кому невозможно дать в ответ. Плата за медицинскую или шаманскую услугу, а пуще того отдаривание приводит к короткому замыканию в сети. Власть, давая вам немного "слишком", одновременно отнимает у вас все и подавляет вас. Традиция отдаривания - это инстинктивная попытка освободиться от власти - уничтожить власть ее же оружием. Пациент, отдаривающий врача, пытается разрушить зависимость, в которой врача слишком много, а пациента слишком мало. Врач, который заботится о здоровье своего пациента, а не о мерах социально-медицинской защиты власти, должен стремиться к тому, чтобы разделить ответственность с пациентом. Доля ответственности пациента за свое здоровье, ход лечения и его результаты должна увеличиваться. Подведем черту.

М.П.:Итак, мы не занимаемся поисками истины и не делаем открытий, мы даже не стремимся к тому, чтобы сделать покровы власти более прозрачными или сорвать их вообще. Тем более мы не ставили себе такой задачи: выбить почву из-под ног наших читателей или поссорить их с врачебным сословием. То, что мы делаем, можно назвать санитарно-гигиеническим просвещением.

С.М.:Нас окружают "тьмы низких истин", которые мы по своей ленности стараемся не замечать, а зря. Недавно мы беседовали на аналогичные темы в студии "Радио IV" с Тамарой Калантар. Запись этой беседы можно будет услышать 15 июня в 14.05 на волне 94,5.