ЧИТАЕМ СТАТИСТИКУ: КАК ЖИВЕМ И ЧТО ЖУЕМ?

О финансовом положении своей семьи каждый сам знает. А как обстоят дела с семейными бюджетами в целом по стране, рассказывает статистика. По доходам все семейные бюджеты (по принятой в мировой практике системе) делятся на 10 групп (их в статистике называют - "децилями"). При этом уровень доходов первых, самых низкообеспеченных групп определяет степень бедности в государстве. До прошлого года, не очень высокими темпами, но все-таки доходы таких групп населения в Эстонии росли. В первом квартале нынешнего года (более поздних данных пока нет) они упали. На одного члена семьи среднемесячный доход в первом самом необеспеченном "дециле" составил 491 крону против 535 за первый квартал прошлого года. Зато у наиболее обеспеченных групп благосостояние несколько поднялось. В десятом "дециле" было 5491 крона, стало 5654 кроны. В предшествующих ему девятом и восьмом "дециле" соответственно было: 2934 и 2261 крона, стало 3233 и 2470 крон в месяц на члена семьи. В результате разрыв между бедными и богатыми усилился. В прошлом году он составлял десятикратную величину, в нынешнем - двенадцатикратную. Понятно, что значительно усилился разрыв в потреблении. Расходы на образование отличаются в крайних группах в 117 раз; на транспорт в 46 раз; на лечение в 33 раза; на одежду и обувь в 29 раз. При таких контрастах не надо удивляться росту преступлений простив собственности, проще говоря, воровству. Еще древние римляне говорили "бедность - мать порока". А бедность страшная.

В самой необеспеченной группе семей среднедушевой месячный расход на еду составляет 300 крон. Что говорить о самых бедных, если даже в средних по доходу семьях эти расходы тоже снизились и составили 614 крон против 656 крон за тот же период прошлого года. При этом по городским семьям они составляют 32% от всех затрат, а на селе - 43%. При таком уровне потребления, естественно, падает производство. В апреле нынешнего года от прошлогоднего апрельского уровня производство, например, мяса и мясной продукции составило 85,5% (66,5% к январю 1998 года). А в прошлом году апрельские объемы производства этой группы к уровню 1997 года составили 108,1%. По рыбной продукции апрельское производство составило 64,5% к прошлогоднему. Молочная продукция опустилась до 74,9% от уровня прошлого года. Только выпуск хлеба почти не упал - 97,7% к прошлому году.

На первый взгляд, вроде бы странно объяснять падение производства низкими доходами большой части населения. Уместнее, кажется, обратная логика: упал экспорт в Россию, падает производство, отсюда снижение доходов и пошло, поехало. Все тут правда, с определенного предела. Резерв повышения потребления продуктов местного производства заложен в доведении потребительского спроса бедных слоев до нормального, обеспечивающего человеческое существование уровня. Решив эту задачу можно рассуждать в координатах стимулирования производства для роста рабочих мест и т.д. и т.п.

В этом смысле самое время вспомнить о предвыборных предложениях Центристской партии о дифференциации налогообложения доходов, чтобы найти источник повышения обеспеченности неимущих слоев, попадающих в первые три "дециля" по доходу на члена семьи (до 600 крон в месяц).

Тенденция увеличения разрыва в доходах, которая сейчас развивается, крайне опасна; поскольку потребление продуктов высокообеспеченными семьями вряд ли возрастет, сколь богаты они бы ни были; а беднеющее основное население загубит покупательский спрос на продукцию предприятий сельхозпереработки окончательно. Налог с оборота за первый квартал нынешнего года дал казне 1 миллиард 157 миллионов крон. А в прошлом году 1 миллиард 370 миллионов. Если так пойдет дальше, то как бы ни пришлось еще раз делать бюджету обрезание.

Без государственной программы борьбы с бедностью или региональными такими программами спад потребительского спроса, похоже, остановить не удастся. Надежды на саморегулирование экономики за счет предпринимательской инициативы в сложившейся ситуации безосновательны. Об этом, кстати сказать, тоже свидетельствует статистика. В прошлом году с февраля по май было зарегистрировано почти восемь тысяч новых коммерческих структур (включая предпринимателей - физических лиц), а за то же время в нынешнем году добавилось только четыре тысячи. Активность падает вместе с платежеспособностью. Идея государственного невмешательства в экономику, работавшая на первых порах перехода к рынку, похоже, изжила себя. Самопроизводится пока только бедность.