ПРО СЧАСТЬЕ, ТРАНСНАЦИОНАЛЬНОСТЬ И МЕДАЛЬКУОчень скоро независимая Эстонская Республика справит свое восьмилетие. По мнению ряда специалистов, в стране практически закончен период реформирования экономики, смены хозяйственных моделей. Следовательно, можно подвести какие-то итоги.
Два счастья одной ЭстонииВ отличие от большинства постсоветских государств, политико-экономическая элита Эстонии еще до выхода страны из СССР не сомневалась в необходимости проведения глубоких рыночных преобразований. Поэтому у нас не было разрушительного периода болтания между двумя экономическими системами, которое наделало много бед в России, Украине, а особенно - в Белоруссии.Вторым счастьем для страны стало то, что политики не лезли в экономику и позволили ей развиваться самостоятельно. Конечно, умелое государственное регулирование - штука хорошая. И это со всей очевидностью подтвердил опыт таких стран, как, например, Тайвань, Япония, Израиль. Но названные страны не проходили через "развитой социализм" и понятия не имеют о том, что "любая кухарка может управлять государством". Наши "кухарки" за редчайшим исключением ничего не смыслят в экономике, поэтому их невмешательство было только благом. Там, где их братья по общей советской телогреечке делали "умный" вид, по поводу и без оного заявляли о необходимости государственного регулирования и изо всех сил лезли в "народное хозяйство", положение складывалось аховое. Поэтому в то же самое время, когда в Таллинне возникла по сути проблема затоваривания и цены на многие товары упали ниже уровня трех-четырехлетней давности, в Минске периодически возникает дефицит то яиц, то масла, то еще чего-нибудь.
Перестройка... Эстония... Независимость... Мать...Разумеется, по пути к экономическому успеху в Эстонии были допущены и серьезные просчеты. Никем не контролируемая рыночная стихия кроме своей чрезвычайной эффективности славится еще и невероятной жестокостью. Поэтому на протяжении относительно короткого временного промежутка 1992-1994 гг. десятки рухнувших крупных предприятий так называемого союзного подчинения вышвырнули на улицу многие и многие тысячи рабочих. Государство не приложило никаких сколь-нибудь заметных усилий для того, чтобы обеспечить этих людей новыми рабочими местами. К счастью, одновременно с развалом заводов стремительно развивалась торговля, заполнявшая унаследованный от советского прошлого товарный вакуум и наполнявшая мешки охочих до дешевых сигарет, алкоголя и маргарина финских туристов. Поэтому до самого последнего времени уровень безработицы в стране был стабильно невысоким.Вот только скольких тысяч квалифицированных рабочих рук уже никогда недосчитается эстонская промышленность, которая непременно начнет расти в ближайшем будущем? Я не питаю особых иллюзий: не все рабочие с погибших заводов имели высокий уровень профессионализма. Но знаю людей с золотыми руками, занятых деятельностью, к их профессии никакого отношения не имеющей. Они бы и рады вернуться к любимому делу, но не смогут: навыки потеряны. Я вовсе не склонен обвинять государственные структуры в преднамеренном разрушении промышленности, как это делают многие другие журналисты. В некоторых отдельных случаях такие факты действительно имели место, однако за этим не просматривается какая-то система. Прежде всего, предприятия гибли из-за своей несостоятельности, производя недостаточно конкурентоспособную продукцию. Единственным реальным рынком сбыта для них были республики бывшего СССР и прежде всего - Россия. Со стороны которой как раз было сделано немало для того, чтобы промышленность Эстонии загнулась. Чего только стоят торговые санкции, которые вроде бы были призваны наказать власть за дискриминацию русскоязычного населения, а на деле били именно по тем самым "защищаемым", которые составляли, как правило, подавляющее большинство работников крупных предприятий ВПК и пищевой, легкой промышленности... Могу привести даже конкретную историю гибели одного столичного предприятия, которое большую часть продукции отправляло в Россию. Звонит директор где-то в начале 1992 года в Москву высокопоставленному военному получателю этой самой продукции и ненавязчиво пытается объяснить, что деньги, конечно, зло, но без них никак нельзя. То есть в силу сложившихся обстоятельств заводчане обойтись без них пытались, однако безуспешно. В ответ гремит семиэтажный мат, через который изредка пробиваются слова "перестройка", "Эстония", "независимость", "мать". И все как-то не в очень хорошем контексте. Дождавшись на том конце передышки, наш скромняга-директор интересуется: "Так вам нужна наша продукция или нет?" "Естественно! - отвечает генерал. - Вы же одни были у нас на весь СССР!" "А как я буду выпускать продукцию без денег?" "Ну ты же русский! Ты же патриот!.."
Некоторые тонкости распродажи родиныПожалуй, главное, чем занималось у нас государство на протяжении ряда лет, - это приватизация. С одной стороны, совершенно очевидно, что при этом оно могло добиться результатов намного лучших, нежели те, к которым мы пришли сегодня. Ясно, что предприятия продавались, как правило, по очень низкой, иногда даже смешной цене. Однако нельзя забывать, что при этом решались три крайне важные задачи - передать как можно большую часть по сути бесхозного имущества в частные руки, привлечь в страну западный капитал и выручить средства в тощую государственную казну. Для того, чтобы реализовать имущество по достойной цене, пришлось бы растянуть процесс на десятилетия. Потому что в девяностые годы, учитывая приватизационный вал по всему бывшему соцлагерю, цены на продаваемые объекты не могли быть высокими. И в этом случае не удалось бы собрать в казну достаточно крупные суммы (которые пришлось бы брать взаем за рубежом), а затяжная агония неэффективных предприятий легла бы дополнительным бременем на плечи налогоплательщиков. Не говоря уже о том, что вливания иностранного капитала были бы на порядок меньше.Кстати, в этом смысле показателен пример России, где очень настороженно относились к приватизации, называя ее даже "распродажей родины". И что? На настоящий момент большая часть российских предприятий - частные. Потому что приватизация не прихоть каких-то отдельных экономистов и политиков, а крайне важное условие для повышения эффективности в недавнем прошлом тоталитарной экономики. Беда лишь в том, что российское государство от перехода предприятий в частное владение не получило практически ничего, так как приватизация в большинстве случаев шла бессистемно и по причине массовой коррупции - втихаря; поскольку денежных иностранцев к "распродаже родины" старались не подпускать, зачастую объекты даже не продавались, а чуть ли не дарились.
Как хорошо быть транснационалом!Итак, подавляющее большинство собственности в Эстонии находится в частном владении. Очень высока доля собственников-иностранцев, чье участие в экономике за последний год резко возросло. Как это может отразиться на стране?В последнее время у общественности нарастает тревога за самостоятельность Эстонии уже в ближайшем будущем, особенно после вхождения в ЕС. По нынешним прогнозам экспертов, если внедрение зарубежного капитала будет идти темпами, сравнимыми с теми, которые мы наблюдаем в последнее время, через года три 80% экономики окажется под контролем иностранцев. Вполне возможно, что они не ошибаются. Но это нормальная ситуация для малых стран с открытой экономикой, каковыми являются, например, Гонконг, Сингапур, Лихтенштейн, Багамы. Их фирмы чаще всего входят в состав ТРАНСНАЦИОНАЛЬНЫХ КОРПОРАЦИЙ (ТНК), над штабами которых зачастую трудно вывесить флаг какого-то конкретного государства. Ну к какой стране отнести теперь автомобильные гиганты, сложившиеся из "Рено" (Франция) и "Ниссан" (Япония), из "Мерседес-Бенц" (Германия) и "Крайслер" (США)? Особенно если учесть, что их заводы разбросаны практически по всему земному шару. Транснациональный капитал обладает рядом замечательных свойств, которые принесут (а то и уже приносят) Эстонии немало пользы. Во-первых, это колоссальные инвестиционные возможности. Если большая страна, например Россия, даже в не самые лучшие времена, поднатужившись, вполне в состоянии собрать средства на строительство какой-нибудь суперсовременной железнодорожной магистрали протяженностью добрых 500-600 км, то малюсенькая Эстония (1% от населения России) при равных условиях одолеет не более... 10 км. Чувствуете разницу? Она означает, что россияне в состоянии самостоятельно соединить достойной транспортной линией Москву и Питер, а мы - Таллинн и Маарду. Но финансовые возможности какой-нибудь мощнейшей структуры вроде "Дженерал моторз" запросто помогут преодолеть Эстонии ограниченность ее ресурсов. Вторым замечательным свойством мультинациональных колоссов является их невероятная устойчивость от всяческих экономических потрясений. Маленькая фирма тесно зависит от конъюнктуры рынка в пределах крайне ограниченного региона, а международная корпорация, теряя в одном конце света, в другом способна запросто добиться компенсации этих потерь. Если присмотреться к динамике развития нынешнего мирового кризиса, легко обнаружить, что ТНК во время обвала рынков в Восточной и Юго-Восточной Азии, а затем - в Восточной Европе и, наконец, - в Бразилии компенсировали потери за счет стабильной ситуации в ЕС и невиданного взлета в США. Сегодня ситуация в Юго-Восточной Азии заметно улучшается; когда перегретая бумом экономика США начнет испытывать трудности, деньги ТНК побегут из Нью-Йорка в Бангкок и Токио. Да что там Токио! Если бы не произошло массового внедрения в Эстонию иностранного капитала, неизвестно что стряслось бы, например, с ведущими страховыми компаниями и банками в нашем с вами Таллинне. Представляете, какими потрясениями обернулись бы банкротства Юхисбанка и "Ээсти Элукиндлустус"?
Другая сторона медалькиНынешняя политико-экономическая элита Эстонии фетишизировала значение иностранного капитала и насаждает "стратегических инвесторов" во всех сферах без разбору, даже там, где в этом нет особой необходимости. В правящих кругах совершенно очевидно процветает культ всемогущего западного спасителя, который во многих случаях подкрепляется конкретной материальной заинтересованностью. Как личной, так и государственной, поскольку во второй половине прошлого года именно западные вливания спасли от краха многие эстонские фирмы.Зарубежные гиганты, приобретая собственность в Эстонии, чувствуют себя примерно так же, как и средний эстоноземелец, приплюсовавший к своей трехкомнатной квартире туалет. Естественно, очень хочется, чтобы туалет был попросторнее. Поэтому одним из главных условий вложения в страну капитала, иностранные компании выдвигают либо монопольное, либо почти монопольное положение на рынке. Не случайно уже довольно давно пропагандировалась идея о том, что Эстонии вполне достаточно двух-трех банков. Не в последнюю очередь с помощью Банка Эстонии идея по сути реализована: сегодня финансовый рынок страны контролируют два ведущих банка, доля которых в совокупности превышает 85%. Концентрация достигла такой степени, что в случае банкротства одного из этих банков Эстонию ждет неминуемый обвал валютного рынка и колоссальное потрясение всей экономики. Причем зависеть это будет, скорее всего, от экономического положения в Швеции, поскольку оба гиганта принадлежат именно шведам. Сегодня мы с тревогой следим за приватизацией нарвских электростанций, которые будут проданы американской корпорации Cinergi. Тревога растет из опыта "сотрудничества" с другим приватизированным монополистом - "Ээсти телефон". Вступивший в силу с 1 июня Закон о кабельном телевидении, создал предпосылки для еще одной монополии... Когда рушился СССР, одним из главных лозунгов был клич: "Долой монополизм!". С монополиями, вроде бы, боролись представители первого поколения политиков независимой Эстонии. Однако реформы, похоже, привели к тому, что монополизм становится одной из отличительных черт нашей экономики. Вас встревожил Андрей ДЕМЕНКОВ.
|