Анонс

    Абсолютно средние люди

    Если завтра перед нами бы открылись ворота Европейского союза, эстонский средний класс, пахнущий дешевым вермутом, одним махом превратился бы в низший класс.

    Учительница из Ярвамаа Вивика Лейс (30) и ее муж, тоже учитель, Индрек Круусе (30) вместе зарабатывают 6000 крон чистыми в месяц. У них двое детей. Согласно социологическим выкладкам ЭМОР, они являются представителями среднего класса, их доход - 2000 крон на человека.

    Маленькие ящики на краю города

    В основном наш средний класс живет на селе и в небольших городах. Яано Инно из ЭМОР говорит, что больше всего представителей среднего класса в Вильяндиском уезде. В Таллинне же проживают очень бедные и очень богатые люди по сравнению с остальной Эстонией: "В Таллинне всего 29% среднего класса. Чем выше класс, тем больше среди его представителей эстонцев".

    Если низший класс из 100 крон тратит 80 на еду, одежду и плату за квартиру, то средний класс - только 25. Но это не означает, что у них остаются деньги. Они просто могут выбрать, что купить. Индрек и Вивика пока не занимали денег у знакомых до получки, не относятся они и к армии должников банка. Только что расплатились за компьютер, купленный в кредит. В отличие от 1997 года, когда каждый пятый "середняк" брал небольшую ссуду в банке, в прошлом году такого не наблюдалось. Согласно исследованиям ЭМОР, представителя эстонского среднего класса можно также узнать по запаху дешевого вермута. Яано Инно утверждает, что натуральное вино нашему среднему классу не по карману. Вивика и Индрек не отказывают себе в натуральном вине.

    Пусть будет так, как есть

    В "готовом" государстве звучит лозунг среднего класса: "Пусть будет так, как есть!". В "готовом" государстве средний класс составляет почти половину населения. Так было и в прежней Эстонской Республике. Не доверяя переменам, средний класс способствует стабильности государства, несет в себе духовные ценности, передавая их от поколения поколению. В "готовом" государстве средний класс живет относительно безбедно и обеспеченно. У него хорошая квартира или дом, есть и машина. Представитель среднего класса не ломает голову, что подать завтра на стол. Он пользуется культурой, у него есть время заняться увлечениями, в отпуск он летит за границу. Средний класс никогда не говорит: это не мое дело, меня это не интересует, я за это не отвечаю. Информация, деньги, недвижимость, хорошее образование, стиль жизни и многочисленность придают среднему классу влияние и высокое положение в обществе. У среднего класса есть счет в банке, дающий ему возможность даже при потере работы не нарушать стиль жизни в течение 3-12 месяцев. У Вивики и Индрека, как и у большинства представителей эстонского среднего класса, сбережений нет. Вивика говорит, что в случае потери работы она смогла бы как-то продержаться один месяц. Они с мужем и не слышали, что относятся к среднему классу: "В таком случае, мы где-то в самом низу". Но бедными они себя не считают. Во дворе у них стоит девятилетний "Запорожец" и 15-летний "Форд-эскорт", возле которых прогуливается пес по имени Сассь. Обе машины ездят.

    Два средних класса

    Картина эстонского среднего класса темна, как фотография негра, купающегося ночью в Черном море. В конце 80-х, в дни бархатной революции, у эстонца, принадлежавшего к среднему классу, кроме машины была двухкомнатная квартира в панельном доме, дача и много рублей в сберкассе. Это "богатство" исчезло с появлением кроны. Средний класс разорился материально и, частично, морально. Перестроиться смогли только самые цепкие. Во время переходного периода общество "шаталось" по всем направлениям. Так как Эстонское государство - не "готовое", то и основу общества - средний класс - нельзя рассматривать по таким классическим показателям, как образование или экономические показатели "белых воротничков". Состояние, накопленное в советское время, низкого качества. А разбогатевший в одночасье нувориш, относящийся по своему материальному положению к высшему классу, по уровню образования принадлежит лишь к низшему классу. Место жительства тоже ни о чем не говорит. В квартирах, полученных в свое время не по возможностям, а по распределению, живут рядом люмпены, представители среднего и высшего класса. Некоторые бесплатно полученные квартиры стоят миллионы, некоторые - всего пару десятков тысяч. Вивика и Индрек живут в семикомнатном хуторском доме, построенном в 1903 году. К счастью, им не нужно платить квартплату, но за электричество в месяц выходит 600 крон. Сейчас ЭМОР относит к среднему классу 770000 человек, то есть половину населения страны. Институт исследования будущего Эстонии и авторы отчета ООН считают, что средний класс составляет меньше половины. Эксперт по недвижимости Ханнес Кульбах смотрит с банковской точки зрения и считает, что в Эстонии лишь 8% населения можно отнести к среднему классу. Другими словами, это означает годовой доход в 100-500 тысяч крон в год. Кульбах относит к ним руководителей среднего звена и специалистов с хорошей зарплатой, а также владельцев фирм со средним оборотом. Их он считает мотором рыночной экономики Эстонии. Представителей среднего класса можно классифицировать и по стоимости их машин, составляющей 100-200 тысяч. Машина представителя высшего среднего класса стоит на 100000 больше. Магистр социологии Март Эйнасто говорит, что в Эстонии два средних класса. К одному принадлежат 35-летние семейные люди с двумя детьми - как Вивика и Индрек, а также руководящие работники и специалисты с хорошей квартирой или своим домом. Второй средний класс составляют молодые нувориши, обычно состоящие в гражданском браке. Они живут в небольшой квартире, много путешествуют и ищут острых ощущений. Вивика и Индрек острых ощущений не ищут. В месяц они должны платить 300 крон за детский сад, тратить 2500 крон на еду - это достаточно серьезная задача. Как и весь наш неокрепший средний класс, семья Вивики и Индрека очень уязвима. Вивика говорит, что стоит им сделать покупку подороже, как это "ставит их на колени".

    Вверх или вниз

    Если бы доход выпускников Педагогического университета Вивики и Индрека увеличился на 600-800 крон у каждого, то по оценкам ЭМОР они тут же превратились бы высший класс Эстонии. Но если бы их доход уменьшился на такую же сумму, они бы тут же оказались среди представителей низшего класса. Как и произошло в первые три месяца этого года с 30-40 тысячами людей. "В Эстонии деньги - на первом месте. По тому, сколько люди тратят, легко их классифицировать", - говорит Яано Инно. По его словам, расходы среднего класса увеличились, а доходы уменьшились: "Сейчас среднему классу проще съехать вниз, чем подняться наверх". Кулачное правило безжалостно - кто наверху, движется выше, кто внизу - вниз. ЭМОР считает, что ряды высшего класса пополнились. Низший класс уменьшился, средний остался на прежнем месте. Криста Лоогма из Института исследования будущего Эстонии говорит, что неправильно определять слои населения только по деньгам, но признается, что в нынешний переходный период она ничего не знает об обществе. Лоогма считает, что в Эстонии - двойной переходный период. Если остальной мир движется от индустриального общества к информационному, то у нас противоречия обостряются переходом от социализма к капитализму. Эстонский высший класс, составляющий 24%, по словам ученых Института иссследования будущего Эстонии, фактически является средним классом. Он очень небольшой и не может служить тягачом для общества. Лоогма утверждает, что наш средний класс существует лишь в статистических данных, но своих функций он не выполняет. В кругу своих знакомых Вивика и Индрек даже не говорят о таком понятии, как средний класс. Для них гораздо важнее проблема, как заплатить 1200 крон в месяц за телефон и Интернет. Хорошо, что дрова остались еще с русского времени...

    Так когда же?

    Когда же средний класс станет основой эстонского общества? Март Эйнасто считает, что только после двух сроков Рийгикогу. Но, может быть, и после трех. Индрек и Вивика говорят, что все их знакомые еле сводят концы с концами. Вивика знает только одну учительницу с Хийумаа, которая купила в кредит машину. Но она жена старейшины уезда.

    Свеа(42) и Арво (44), врачи, высшее образование, двое детей

    У семейного врача Свеа Розенталь около 1700 пациентов. Безработной остаться она не боится: "В год мне удается отдохнуть только неделю, и у меня нет ни одного свободного дня. Но теперь, когда у меня свое дело, я больше врач, чем когда 17 лет работала в больнице. В прошлом году моя зарплата в месяц составляла чуть больше 1700 крон". Свеа как частный предприниматель должна оплачивать аренду за помещение и платить зарплату сестре. Больничная касса за каждого пациента платит около 225 крон в год. Кардиолог Арво - частный врач. Свеа подумывает, не пойти ли ей по стопам мужа. Часовая оплата частного врача уже другая. У супругов Розенталей есть машина, которую помогли купить родители. На ней они и ездят к своим пациентам. Сбережения? Свеа выплачивает долг - она одолжила денег у знакомой, чтобы основать свою фирму. Банк не дал ей ссуду, потому что доход у нее был маленький. Пока доктор Свеа Розенталь не думает о пенсионном страховании - денег не остается. В месяц на каждого члена семьи уходит более 600 крон на питание. У них трехкомнатная приватизированная квартира в бывшем общежитии Мустамяэской больницы, за которую нужно платить около 1900 крон в месяц. В общем и целом семья Розенталей сводит концы с концами, но частный предприниматель может узнать о своих доходах только в конце года.

    Эрко (29) и Малле (28), частный предприниматель и полицейский, у обоих среднее образование, двое детей

    "8000 тысяч крон в месяц не получается", - говорят Эрко и Малле Хермансон из Пайде. - Но за последние полгода мы не занимали денег у знакомых перед получкой, Раньше - бывало". В 1997 году семья брала ссуду в банке на ремонт дома, осталось выплатить меньше 20000 крон. На уплату долга и детский сад в месяц уходит 1500 крон. "Тысячу в месяц откладываем. Если останемся без работы, продержимся три месяца". В конце русского времени Хермансоны получили в наследство трехкомнатный деревянный дом, когда-то принадлежавший железнодорожникам, сделали пристройку. Собираются построить на этом участке новый четырехкомнатный дом. Для этого нужно взять в банке ссуду на 200 000 крон. Малле считает, что стоит рискнуть.

    Калле (41) и Пирет (41), инженер и владелица швейной мастерской, у обоих среднее образование, трое детей

    Калле и Пирет Реммер зарабатывают 10000 крон в месяц. Семь лет Пирет трудилась одна в своей швейной мастерской. Калле был инспектором охраны памятников старины, его зарплата составляла 2000 крон. Приличные зарплаты в Пайде - начиная с 3000-4000 крон чистыми. Десять лет они не могли достроить блок в рядном доме, поэтому взяли ссуду в банке - 100 000 крон - на 15 лет. Калле пришлось сменить место работы. Каждый месяц приходится выплачивать долг - 3000 крон. Калле признается, что иногда приходится занимать деньги у друзей. Пирет взяла на работу в мастерскую двух работниц. Выполняет индивидуальные заказы, по сравнению с Таллинном - в два раза дешевле. Пока самым выгодным заказом было подвенечное платье для финской невесты, оно стоило 2600 крон. Пирет шила его несколько месяцев - с длинным шлейфом, с вышивками. Она считает, что в Таллинне такое платье стоило бы 10000 крон. Трехкомнатная квартира в трехэтажном панельном доме 70-х годов давно стала им тесна, а зимой она "грабит" их на 1600 крон каждый месяц. Пирет и Калле не составляют бюджет, хотя Пирет и пробовала. Калле не нравится считать деньги. Сколько есть в кармане, на столько и покупает. Сбережения? "Если бы дом не строили, то, может быть, они бы были". Калле ездит на "Тойоте" 1987 года. Чтобы купить машину, он продал старую, гараж, а одну треть одолжил в банке.

    Райво (36) и Ану (35), предприниматель и учительница, у обоих высшее образование, трое детей

    Райво - владелец сантехнической фирмы, у него 25 рабочих, годовой оборот - 10 миллионов крон. Последние три-четыре года дела идут хорошо. В год он сам выполняет две-три работы, чтобы не утратить навыки. Семья Пинк из Тюри считает, что они находятся на вершине среднего класса. Но они не ставят цели стать высшим классом. "А что это вообще такое?" - пожимают плечами Райво и Ану. "Неужели это измеряется только доходом? Все относительно". Вместе они зарабатывают 10000 крон в месяц чистыми. Долгов нет, никогда не было. Райво говорит, что если было бы нужно, он бы взял в долг, но только в банке. Семья Пинк откладывает 500-1500 крон в месяц, 3000 крон уходит на еду, может, чуть больше. Своей машины у них нет. Райво ездит на машине фирмы, которую та купила в кредит. Живут в четырехкомнатной квартире в трехэтажном доме, платят за нее 1500 крон в месяц. Если приспичит, Райво может продать фирму и жить на полученные деньги всей семьей несколько лет. Ану говорит, что если останется без работы, то начнет шить. Это она умеет. В Тюри Райво считают богатым. Райво смеется: "Это похоже на просьбу к золотой рыбке: сделай меня таким богатым, как думают соседи".

    Калев (39) и Лийна (38), писатель-журналист и языковед-госчиновник, у обоих высшее образование, двое детей

    Калев Кескюла считает, что в эстонской прессе слишком много различных определений для среднего класса. Среди деятелей культуры эта семья должна бы считать себя в первых рядах с точки зрения доходов - он у них больше 2000 на нос. Сбережения? Калев смеется: "Сейчас есть. Одна денежная премия". У семьи Кескюла трехкомнатная квартира в Ыйсмяэ. Своей машины нет, но Лийна пользуется служебной. "Прийт Вилба говорит, что каждый состоятельный человек может позволить себе купить такой дом, который его фирма строит в Пирита. Такие дома стоят 1,5 - 2 миллиона крон. Человек из среднего класса сводит концы с концами, но как могут при нынешних зарплатах госчиновники, врачи и учителя, даже мелкие предприниматели достичь такого уровня среднего класса? В этой жизни - никогда!" - убежден Калев. Кескюла точно не знают, сколько они тратят на еду и одежду. "Наверное, достаточно много". По работе они вынуждены часто общаться с людьми. На это идет много денег. Калев считает дорогим свое хобби - он знаток вин, и в этом смысле живет на уровне: "Я пью вино получше и подороже, чем многие богачи".

    Тыну ХАГЕЛЬБЕРГ,
    Андрес ЛАНГЕМЕТС,
    Тийна СООН.

    ("Luup").