Берлин, октябрь, 1999 год

Любовь ТОРШИНА,
спецкорр. "МЭ".
Таллин - Берлин - Таллин.

Много лет спустя, показывая мне Баварию, глубоко верующий Алоиз, как говорят, средний аполитичный немец, почувствовав, что ненавижу Гитлера, спросил:

- Тебе нравится дорога, по которой едем?

- Хорошая.

- Ее построил Гитлер. А вот то прочное здание слева - госпиталь. Его построил Гитлер. Он стольким людям дал работу!

Накануне моего отъезда пришел, спросил:

- Что бы ты еще хотела посмотреть?

Зная, что толкаю его на жертву, сказала:

- Хочу в Нюрнберг. Я должна хоть постоять на крыльце здания суда. Только тогда для меня закончится война.

- Но это уже не Бавария, - защищался он, патриот своего края, убежденный, что обязан всем его показать.

- Все равно, - с несвойственной в обращении с ним настойчивостью повторила я.

Поздно вечером позвонил в дверь:

- Можешь встать в четыре утра?

Он не только повез - договорился со своим старым знакомым, жителем Нюрнберга, и тот все нам показал. Мы долго стояли на стадионе, где проходили гитлеровские парады...

Живя в Баварии, я долгими вечерами крутила старенький телевизор, где были только немецкие и австрийские каналы. И тогда впервые увидела, как немцы без навязчивой агитации, подбором фильмов, передач воспитывают молодежь на неповторении подобного. Иногда с раздражающим педантизмом - когда было первое покушение на Гитлера, когда второе... Это незаметно для верхоглядства. Заметны всплески неофашизма - о них шумим. Но они - не политика государства.

И вот сейчас, в самом конце октября 1999-го, - Берлин. Была возможность приехать, и приехала для того чтобы увидеть обновленный рейхстаг. Высоко-высоко под самым куполом высечены слова "Dem deutschen Volke" - "Немецкому народу". Гигантским лифтом, вмещающим десятки людей, поднимаемся под стеклянный купол. По всему кругу (с немецкой рациональностью) - витрина документальных фотографий, представляющих историю рейхстага. Ничто не забыто. Ничего не выкинуто, какие бы невеселые воспоминания у некоторых посетителей ни всплывали. И в который раз поражаюсь мужеству (а может, по их понятиям, это как раз норма?) немцев подавить свое самолюбие во имя правды, во имя того, чтобы преподнести историю такой, какова она есть.

Долго смотрела на копию, не очень четкую, фотографии взятия рейхстага солдатами Красной Армии. Они водружают над рейхстагом знамя с серпом и молотом. Фотография не задвинута на задний план, не выпячена в угоду - она наравне с другими, в хронологическом строю.

Стеклянный купол восстановлен для того, чтобы создавать свет в зале заседаний и чтобы "немецкий народ" обозревал свой парламент. Можно ходить по всем трем его виткам. Можно заглянуть через стекло в просторный зал с лиловой обивкой кресел.

А внизу у самого входа в рейхстаг предприимчивый мужик продает путеводители по Берлину и окрестностям (как у них часто принято - без указания даты выпуска; вечно новый!) и иллюстрированную книжечку "Der neue Bundestag im alten Reichstag" - "Новый бундестаг в старом рейхстаге". Скрупулезно изложены этапы восстановления здания по обновленному проекту. Без намека на политический подтекст. И в этой книжечке приведена фотография куска стены с "автографами" и приписка - "Inschriften der Roten Armee" - "Надписи Красной Армии".

Ощущения разные и противоречивые... И как нельзя кстати неподалеку от рейхстага, у Бранденбургских ворот - в обычном доме, маленькая, ничем не приметная комната тишины. Никогда прежде о ней не слышала. Так и называется "Stille im Brandenburger Tor" - "Тишина в Бранденбургских воротах".

Наверное, не случайно она устроена именно в этом месте. Бранденбургские ворота были сооружены 200 лет назад как ворота мира - со статуей богини мира Эйрены наверху. Идея открытия комнаты (или помещения) тишины на самой границе Восточного и Западного Берлина витала у немецкой интеллигенции давно, но реализована была 27 октября 1994 года. На двух листках, раздаваемых бесплатно (как и вход в комнату), объясняется цель открытия комнаты. Чтобы все люди, независимо от мировоззрения, цвета кожи, расовой принадлежности, вероисповедания и прочих различий, могли свободно сюда войти и, отстранившись от шума большого города и больших проблем, получить силу. Помолиться, подумать, воздать благодарение.

"Наша земля, - говорится в памятке, - лишь маленькая звездочка в большом Космосе. На нас возложено сделать из нее планету, жители которой больше не страдают от войны, голода, страха. Дай нам, Господь, смелость и силу уже сегодня этот труд начать, чтобы наши дети и внуки когда-нибудь с гордостью носили имя - Человек". Это строки из молитвы ООН. "Тишина обладает чудесной силой, - говорится далее, - прояснением, осмыслением существующего".

Входишь. В передней сидит женщина. Ее принято не замечать. Идешь мимо в комнатку, где ничего нет, кроме нескольких скамей. Садишься и погружаешься в полную тишину. В самом центре шумного Берлина. На выходе можно купить открытку с бесхитростным рисунком учащихся одной из немецких школ. Изображены ребятишки с белыми, черными, желтыми мордашками. Очень похоже на иллюстрацию песни "Дети разных народов". Под рисунком подпись "Toleranz" - "Толерантность". В конце памятки указана фамилия ответственной представительницы круга поддержки комнаты тишины в Берлине: др. Мария Дифенбах и ее телефон: 305 9583.

И еще о духовности "Европы". Я, наверное, как и большинство, не раз приходила к памятнику воину-освободителю с немецкой девочкой на руках в Трептов-парк. Но в Западном Берлине прежде не была и никогда не видела другого памятника солдатам, бравшим штурмом Берлин, - более впечатляющего не внешней броскостью, а содержанием. Сейчас пришла.

Пятничное утро. Ни души. У меня не было братьев, и папа умер, когда мне только минуло пять, - никто из близких не воевал, но волнения не унять. "Вечна память героям, павшим в боях с немецко-фашистскими захватчиками при штурме Берлина за свободу и независимость Советского Союза. 1941-1945". Каждая колонна имен по родам войск: героям-пехотинцам, героям-артиллеристам, героям-саперам, героям-летчикам, героям-танкистам; и завершающая колонна - снова пехотинцам. Все обновленное, до последней буковки.

За оградкой ходил полицейский. И вдруг охватило отчаяние, протест против зияющих глазниц от выдранных плит на памятнике воину-освободителю у нас на Тынисмяги. Но как заставить вернуть их на свое место?! Я легонько подозвала полицейского, и он подошел к ограде.

- Скажите, - спросила, - немцы умеют помнить?

От неожиданности вначале он не понял. Помолчал. Потом суровое лицо его потеплело, глаза увлажнились, и он показал рукой напротив:

- А разве это ни о чем не говорит?

И только тут увидела несколько снятых потрескавшихся плиток у пьедестала и стопку новых. Наверное, полицейский и охранял доставленные для реставрации стройматериалы.

Это главное, что увезла из Берлина. Да, интересно было посмотреть здание "Европа-центра" с водяными часами, замысловатыми фонтанами и оригинальными скульптурами. Самый большой в Европе универмаг КаDеVе, на шестом этаже которого сыры 1800 сортов, 1000 сортов колбас и 800 сортов хлеба. Но поистине: что у кого болит, тот про то и говорит.

А у меня болит наше беспамятство. Если точнее - выборность памяти. Это ли не признак бескультурия? И с такой скудной душой мы прем в Европу! Недавно производили опрос на улицах Таллина: почему хотите в Европу? Одни ответили: "Будем счастливы!", другие - "Мы европейский народ и хотим жить в Европе". Улавливаете потребительство? Мы хотим. А хотят ли нас таких?

Даже те, кто был в Германии не однажды, ощущает особый комфорт на улицах немецкого города. Люди другие - доброжелательные. Ни одного недовольного лица. Забежала на минутку в магазин радиоаппаратуры. Кассеты для старенького диктофона у нас не найти. В спешке не заметив, что немка в сторонке ждет сдачу, обратилась к продавцу. Тут же, поняв свою оплошность, кинулась извиняться.

- Сегодня у меня есть время, я не спешу, - чуть не обняв меня успокоила женщина и настояла, чтобы продавец пошел со мною к полкам отыскивать нужную кассету.

Мы, не сумев в такой маленькой стране создать даже элементарный порядок, наплодив воров и мошенников, из кожи вон вылезаем, чтобы вступить в европейские советы, союзы, пакты, непременно поехать на совещание "северное измерение европейской политики". Еще куда-нибудь вступить, чтобы утвердиться в собственных глазах. В конце концов, рано или поздно вступим. Но я никогда не слышала, чтобы хоть кто-то, самокритично оглянувшись на себя, сказал:

- Вступить - не значит быть.

Семь лет назад, вернувшись из Германии, где жила, написала в "Молодежке" целую полосу под заголовком "Не забудьте попридержать за собой дверь!" Так поразила меня там, у них, казалось бы, такая малость: никто не войдет в дверь, не оглянувшись. "А у нас, - написала тогда, - даже законодатели, принимая законы, не оглядываются на тех, для кого эти законы пишут".

И что изменилось за семь лет? Стало хуже. Больше упрямства, больше озлобленности, больше беспамятства. Помните расхожий анекдот - почему нельзя обгонять Америку? Рваные штаны увидит. А Европа, если войдем, под прекрасно сшитыми нашими костюмами нашу скудную душу увидит. Помните у Генриха Гейне в переводе с немецкого:

- Сюртуки, чулки из шелка,
С легким кружевом манжеты,
Речи льстивые, объятья -
Если б сердце вам при этом!..

А может, по примеру ООН, которому последовали немцы, открыть в Кадриорге (как в здании ООН в Нью-Йорке) свою комнату ТИШИНЫ. Чтобы приходили сюда прежде всего наши политики. Обдумать, осмыслить - устыдиться.