Из приговоров суда

Юрий ГРИГОРЬЕВ.

Предатель

Верочке сильно нравился подросток Силин. До того она его любила, что согласилась пойти в подвал жилого дома в Нымме доказывать силу чувств. И они уже почти поверили друг другу, как подвал стал наполняться другими подростками мужского пола. Подростки вообще-то просто зашли водочки выпить. Но Верочка им понравилась, особенно Костику Стрепетову. И стал он ее принуждать в извращенной форме.

И ведь принудил злодей! Прямо, между прочим, в присутствии подростка Силина, который только водочку подносил. В перерывах. Злобный Стрепетов хотел его Верочку даже в домик потаенный увести, да она кол какой-то схватила и унизила его мужское самолюбие досадным словом "малолетка".

Тогда малолетка Стрепетов повел ее за плечи на улицу и пнул ее, пьяненькую и униженную, под хохот всей толпы. Ногой прямо в заплаканное лицо попал.

У восемнадцатилетнего Стрепетова оказалось уже две судимости. И дали ему четыре с половиной года тюрьмы. А подросток Силин гордо держит голову. Он в процессе проходил как свидетель. А фамилию его любимой девушки мы, естественно, оглашать не решились.

Дружба не вынесла обиды

Вечно все кончается на самом интересном месте! Водка кончается, деньги кончаются... Дружба обычно уходит последней. Иногда унося с собой предметы быта.

Вова Сердюк с Антоном Кисловским тоже держались до последнего на хате у приятеля своего Какоши. И даже пытались сохранить дружбу после того, как кончились водка и деньги. Они сказали Андрею Какоши: мы, твои гости, отдали бы сейчас любую вещь, чтобы продлить приятность момента. Но у нас только то, что на нас надето, и снимать это стыдно. А у тебя тут повсюду много лишнего. Вот хоть куртка висит. На фига тебе она, если на дворе еще не холодно? Или взять ковер под тобой. Ты мещанин, что ли?

А Какоша чего-то заупрямился. "Ложитесь, - говорит, - лучше спать, гости дорогие. Я вам даже подушек выделю, а вот имущества не дам пропивать".

Такого обращения дружба вынести не могла. Мустамяэские мужики двадцати двух лет от роду решили: "Нет уж! В таком негостеприимном доме мы ночевать не останемся!" И пока Какоша постели собирал, стали они выкидывать из его окна на втором этаже все самое необходимое для ночлега на природе: одеяло ватное, подушку пуховую, покрывало, палас, куртки, рубашку, скатерть. А также керамическую тарелку, ведро, стул и... четыре газовых краника от плиты - вещи, как вы понимаете, для пикника крайне необходимые. Последними с балкона были уронены весы. Как символ возмездия.

Какоша постелил в спальне белье, но в драматизм создавшейся в его отсутствие коллизии не вник. "Эй, - кричит, - назад все скорей несите, а то утащат с улицы-то!" И гости трусцой побежали под балкон - собирать. Какоша сам контролировал сверху, чтобы они самое ценное за первый рейс вернули. Вова с Антоном нагрузились, стали дом обходить - и пропали. Остались на дороге только ведро, тарелка, стул, подушки, одеяло, рубашка. И весы как символ.

Правда, Сердюка с паласом в тот же день и отловили. Фемида (женщина такая судебная, с весами) дала им условно по два с половиной года. Но дружбу уже не вернешь. Никогда.

Слезы капали...

У Валентины Ноздрачевой их трое, отпрысков-то. И все они вечно попадают в переделки. Приходят домой - и ну хныкать: тот обидел, этот надсмеялся. И Валентина Ноздрачева вместе с ними слезы по лицу размазывает. "Эх, - плачет, - детей уборщицы любой может обидеть! Те-то паразиты прячутся за спины богатых папок да мамок. А мои что? И батьки нет, чтоб надрал обидчикам уши..."

Поплакала она так вместе с дочкой однажды, нервы совсем порастрепала. "Ну, - спрашивает, - где эта паршивка, что тебе проходу не дает? На танцах?" И побежала на дискотеку. Нашла там юную обидчицу по фамилии Оноприенко в уборной. За волосы схватила - и хрясь головой об стенку. А не будет обижать ребенка! И цепочек понацепляла золотых! - хвать за цепочку, и порвалась она прямо на шее у девы. Пригрозила в другой раз еще построже разобраться и ушла домой, вся такая распаленная, как Жанна Д'Арк.

Уборщицу Валентину Ноздрачеву вычислили быстро. И плакала она потом на суде из-за несдержанности своей. Жалела девчонку сильно. Каялась. Она теперь должна за цепочку отдать всю свою зарплату. Зато кто теперь скажет, что у бедных детей нет заступников?