"Архипелаг Гулаг" был создан благодаря молчанию эстонцев

Юхани ПЮТТСЕПП.
("Postimees").

Писатель Александр Солженицын спрашивает, почему эстонцы, вновь обретшие независимость, ненавидят Россию, а не коммунистов

В результате этой аварии на улице Александри пришли в негодность пакетики с пшенной кашей, которой питался Солженицын зимой 1965-66 и 1966-67 годов, когда он, сидя на хуторе Копли-Мярди, на берегу речки Амме, что в десятке километров от Тарту, писал основную часть "Архипелага Гулаг", обличающего систему советских лагерей. Из промокшего насквозь чемодана доверенное лицо Солженицына Херта Суси спасла лишь нижнюю рубашку писателя и бутылочку с таблетками валидола, все остальное перекочевало на свалку.

"Я хотела сохранить рубашку из хлопка, думала, когда-нибудь в Эстонии будет музей Солженицына", - говорит Херта Суси (73), которая вместе со своим свекром Арнольдом, супругом Арно, золовкой Хели, медсестрой Эне Арминен и пярнусцем Лембитом Аасало, рискуя жизнью, целую четверть века прятала рукопись "Архипелага", свернутую в металлическом цилиндре. Рукопись "Архипелага", написанная мелким почерком, хранилась под амбаром на летнем хуторе семьи Суси возле реки Ахья, в платяном шкафу в аннелиннаской квартире Арминен, за дымоходом в волости Раэ в Пярнумаа. За эту рукопись коллекционеры из "Сотби" или "Кристи" были бы готовы уплатить любые деньги. Только в 1998 году, по просьбе писателя, рукопись была переправлена в Москву дипломатической почтой.

Произведение, которое потрясло мир

В Москве набат прозвучал 7 января 1974 года, когда Леонид Ильич Брежнев созвал партийное руководство, чтобы потушить слишком уж разгоревшийся пожар. "Никто из нас не читал эту книгу, но мы знаем, что это - грязная пропаганда," - произнес Брежнев, едва выговаривая слова. Светлой голове Политбюро Юрию Андропову удалось получить согласие канцлера ФРГ Вилли Брандта на то, чтобы вышедшего из-под контроля Солженицына приняли в Германии. 13 февраля 1974 года мрачные, молчаливые товарищи посадили Солженицына, совершившего за 136 зимних дней на берегу речки Амме литературный подвиг, в самолет, направлявшийся во Франкфурт.

Щелчок по носу КГБ

До Эстонии он добирался на трех поездах, менял одежду. Убежищем писателя стал хутор Копли-Мярди, где семья Суси снимала две комнаты у Марты, вдовы профессора садоводства Яана Порта. С Арнольдом Суси, который три дня пробыл в должности министра просвещения в правительстве Отто Тиефа, Солженицын встретился на Лубянке в камере номер 53. Его очаровали интеллигентность Суси и доверие, которое тот внушал. Вернувшийся в 1961 году в Эстонию бывший политзаключенный Арнольд Суси должен был явиться на встречу, идти на которую ему совсем не хотелось.

"Вернувшись из Сибири, Арнольд Суси был прикреплен ко мне", - говорит Валдур Тимуск, работавший тогда в тартуском КГБ. "Если бы я мог, то выпустил бы вам две пули в голову!" - заявил ему Суси при первой встрече. "Я постарался как можно быстрее избавиться от этого человека, говорившего мерзости", - говорит Тимуск, который ничего не знал в 60-е годы о писателе Солженицыне, работающем в Васула. "Никто не знал. Он просто молчал, да и КГБ слабо работал".

Хели, дочь Арнольда Суси, относит это незнание на счет конспирации эстонцев: "Мы были людьми эстонского времени, сами побывали в Сибири. Могила по сравнению со мной - граммофон". "В Эстонии нет человека, который бы меня предал!" - фанатично воскликнул Солженицын и начал тремя пальцами перепечатывать рукопись, привезенную из Москвы, сидя на хуторе Копли-Мярди у окна, выходившего во двор.

Тихий ученый из Москвы

Преподававшая в то время в Таллиннской консерватории, Хели Суси время от времени отвозила писателю продукты: творог, подсолнечное масло, малиновое варенье и сыр. Следуя всем правилам конспирации, она выходила на самой дальней автобусной остановке и шла в темноте на лыжах, как партизан времен Зимней войны, по лесу в сторону хутора, который Солженицын называл Укрытием. За хлебом Солженицын сам ходил в Васула. С помощью Хели Суси он научился чисто произносить по-эстонски фразу "Пожалуйста, буханку хлеба". По легенде он был ученым из Москвы, который любил тишину деревни и работал над диссертацией. "Это пластмасса, Хелике, принесите получше", - пробормотал он как-то, откусив кусок эстонского сыра, и снова углубился в работу.

Солженицын писал, что так, как в Укрытии, он не работал никогда в жизни. Ему казалось, что пишет не он - писала сама рука... Для поддержания формы Солженицын - "по-лагерному" - час в день занимался физической работой - колол дрова. "Мы гуляли по берегу реки Амме, и он, как актер, декламировал мне свои стихи, написанные на фронте, а я читала ему религиозные стихи Рильке", - рассказывает Хели Суси о коротких часах отдыха писателя, во время которых тот приводил ее в восторг своим острым, как лезвие бритвы, умом. "Он не понимал по-немецки, но слушал с интересом".

Хрупкая Хели Суси уходила от Солженицына не с пустыми руками. В сумке у нее были плотно исписанные листы бумаги, которые для коммунистической системы представляли большую опасность, чем ядерные ракеты Запада. Часть "Архипелага" Солженицын сам отвез на автобусе в Пярну и отдал Лембиту Аасало. "Я попросила одну простую, хорошую женщину из Тарту: спрячь, чтобы никто не увидел", - рассказывает Хели Суси о незатейливой эстонской конспирации, основывавшейся на доверии. Потом выяснилось, что медсестра из женской консультации Эне Арминен спрятала рукопись в своем платяном шкафу - под постельным бельем.

Обнимаем вас, Хели

В ответе Солженицын ссылается на статью в журнале "Страна и мир" (№5, 1990), в которой Арво Валтон в резких выражениях утверждает, что русские уничтожают малые народы. Тоном инквизитора Солженицын восклицает, что этот романист Валтон, судя по его убеждениям, - старый коммунист, что он заносчивее любого английского интеллектуала - легко плевать издалека! "Почему разграбленная и погибающая Россия должна расплачиваться за коммунистических палачей, которые ее терзали еще больше, чем остальные народы? А кто заплатит за участие красного эстонского полка в гражданской войне? Кто заплатит за то, что Эстонское государство первым прорвало мировую блокаду и признало ленинское советское правительство?" Имя Валтона Солженицын упоминает во многих письмах к Хели Суси. "Эстония отпущена без всякого сопротивления, без единой капли крови - за что такая ненависть не к коммунизму, а именно к России?"

На хуторе Копли-Мярди, у окна, где стоял рабочий стол Солженицына, стоит теперь супружеская кровать двух пенсионеров - бывшего пожарного диспетчера Лейды и легендарного тамады Хейно Трясса. Они купили хутор в 1976 году, а о знаменитом жильце узнали лишь после восстановления независимости Эстонии. Из окна спальни видны ясень и гнездо аиста. "На хуторе нужно установить мемориальную доску", - говорит Хели Суси. Если в Эстонии будут снова издавать "Архипелаг Гулаг", то тогда по желанию автора нужно исходить из исправленного издания, где среди прочего убраны исторические слова Солженицына: "Стыдно быть русским, сидя в одной камере с эстонцем".

"Сегодня мы оба успокоились", - усмехается Хели Суси и кладет на стол одно из последних писем от Солженицына, заканчивающееся словами "Обнимаем вас"...