Эстонский как японский

Анна ЛИТВИНЮК.

- Думаю, это нецелесообразно, потому что педагогов много хороших. А если найдется другой хороший, он не сможет получить звание, пока не уйдет старый. Но учителя все-таки народ творческий. Один может на следующий год еще лучше сделать идею, еще переработать ее. Я думаю, что каждый год одним и тем учителям давать награду не стоит, а через какое-то время можно. Чтобы подтвердить, что человек не стал хуже, что он стремится к лучшему.

Учитель в этом смысле как артист. Сначала он нам симпатичен, потому что еще молодой, а потом, смотрите, в зрелом возрасте как мы любим этого артиста. Мы уже обожаем его, потому что он становится все интереснее, интереснее, приобретает свое мастерство. Вот я все время читаю эти газеты, говорю, что молодым учителям надо зарплату увеличивать, пожилых на пенсию отправлять и так далее...

Но мне хотелось бы подчеркнуть одну мысль. Даже на приеме один из учителей об этом сказал: дайте лучше молодым эти деньги, мы, старые, проживем на эту зарплату. А я подошла к министру и сказала, что мы тоже были молодыми, никто нам (а мы были по призванию учителями) денег не давал, никого вы за деньги эти не купите, никого не остановите и в школе не оставите, если ему это противно и он не может эту работу делать.

Но самое плохое, что было сделано в 1995 году, когда при Я.Аавиксо учителям перестали повышать зарплату за стаж. Вот это очень плохо, потому что молодые все равно придут к старшим педагогам за советом, все равно они сначала не смогут работать так же, как опытные учителя, это уж точно. В педагогике без пожилых опытных людей не будет никакого сдвига с места.

- Но, к сожалению, кажется, прошли времена, когда учитель был для учеников непререкаемым авторитетом, как раньше.

- Нужно ли к этому так относиться? Вы хотите, чтобы на каждого, кто придет работать в школу, смотрели, как на Бога? Я нахожу, что уважение, авторитет надо сначала завоевать. С этой целью нужно идти в класс, точно знать, для чего я этому ученику нужна. Вот только вчера проводила свою секцию и говорила учителям: если вы, каждый раз идя в класс, знаете точно, в какой части урока без вас ученик не сможет, он будет вас уважать и обожать за то, что вы ему даете. А прочитать текст, выучить слова - для этого учитель вообще не нужен.

Необходимо найти вот эту свою изюминку... Когда учитель чувствует, что такие изюминки находить не может, тогда он не может удержаться в школе. А когда у тебя готов к каждому уроку сюрприз... Я всегда говорю - для этого (слушайте внимательно!) я вам нужна. Это и есть момент, когда ученик знает, что без меня не обойдется. Отсюда и появляется авторитет, уважение. Если мы приходим в школу без особого багажа знаний, то надо быстро начинать заниматься самообразованием. Я этим занимаюсь каждый день.

Сейчас на каникулах прочитала новую энциклопедию, всю перелистала, пересмотрела. Надо стремиться к знаниям, чтобы быть дальше учеников, и не на один шаг, а на десять, даже в области спорта. Я всегда их стыжу, если они не видели, как проигрывал Шумахер. Говорю, неужели ты не знаешь, что эстонский скульптор выиграл во время строительства ледяных фигур? Ты должен быть во всем выше. И не надо бояться, что у учителей сейчас нет авторитета, что они не могут идти в класс, и все такое.

Поэтому я смотрю на это с такой точки зрения: когда человек ноет и хнычет, он сам виноват. Он не мог ничего такого дать, чтобы ученик его слышал и им восхищался.

- Но ведь настоящий учитель, педагог - это действительно талант, дар.

- Да, с этим я согласна. Недавно была на одной встрече в Вильнюсе, была на уроке. Мне очень понравилась речь директора (речь шла об очень интересном школьном эксперименте), который сказал: я выбрал всех суперучителей, набрал суперкласс - 12 человек, и испортил судьбу всех детей. Они так конкурировали между собой, все к ним относились, как к супердетям, они были все полубольные, полузабитые, между собой ругались, злились и были недружным классом. Ни в чем не успевали принимать участие, а только учились и учились. Каждый суперучитель задавал им столько, что они не успевали даже очнуться. Никогда не повторяйте такой эксперимент, завершила свою речь директор. Так что нельзя всем быть суперами. И, конечно, молодые учителя обязательно должны в школе быть, и учиться, приобретать опыт.

- Звание лучшего учителя получают за что? Должна быть какая-то методика особая, свое "know how"?.

- Да, моя методика преподавания, конечно, отличается от многих других. У меня на уроке как-то присутствовали японцы и поинтересовались, а чья это у вас методика? Говорю, моя собственная. Дело в том, что им показалось, что я преподаю эстонский как японский. Почему? У меня на уроке, когда японские гости вошли в класс, сидели первоклашки. Проходил урок развития устной речи, поскольку писать в первом классе умеют еще не очень хорошо даже на родном языке.

Когда я что-то хотела спросить у учеников, то начинала все глаголы изображать при помощи картинок. А потом нарисовала при помощи картинок на доске рассказ. И все дети его рассказывали. А японцы и решили, что дети читают при помощи картинок, как в Японии. Получается, эстонский почти как япоский: каждый рисунок - отдельное слово.

А что делают другие учителя? С первого дня начинают буквы изучать. И эти бедные дети не видят ни урока, ничего, потому что малюют буквы, рука дрожит. А мы с детьми на уроке развиваем память, а память развивать - это самое трудное дело. Вот в садике память развивают, потому что там нет письма. А приходят дети в школу, начинают писать, и все развитие памяти останавливается.

- То есть вы преподаете не только эстонский язык, а все вместе? Своего рода универсальный предмет?

- Да, да, да... Ette, taga...Istu korvale, istu ette ...Сначала физкультуру выучили, потом начинаем и говорить. Это же все надо проработать. Откуда молодой учитель так быстренько все узнает?

- Вы преподаете эстонский язык в каких классах?

- Вы знаете, у меня два диплома. Я имею право преподавать и в начальных, и в старших. Сейчас у меня один только первый, параллель седьмых, десятый, одиннадцатый, двенадцатый. Раньше я держала в руках начальные классы, потом их передавала, а потом брала одинадцатые, десятые, двенадцатые. Сейчас работаю там, где нужно.

Сейчас для преподавания в начальных классах отдельно готовят, для старших - отдельно. Но если учитель может преподавать во всех классах, это намного лучше, потому что он может следить за наращиванием словарного и грамматического запаса. Если учитель ведет ученика с самого начала, он и знает, что от него требовать. Очень важно знать всю программу и чувствовать.

По-моему, сейчас из-за границы позаимствовали столько разных методик, которые кому-то из тех, кто там учился, понравилась. И пропагандируют, а все, что у нас было хорошего своего, об этом даже и слушать не хотят. В этом вся проблема.

- Педагогический стаж у вас, наверное, очень большой?

- 46 лет, с 54-го года в школе неотлучно. Я знаю пятидесятые года, шестидесятые, семидесятые, восьмидесятые, девяностые, теперь двухтысячный век... Всем говорю, мне сто лет уже. А разницы никакой нет, абсолютно нет. Все спрашивают: теперь лучше или тогда? Для меня одинаково всю жизнь было. Дети есть дети, если ты даешь им урок и сумел сделать, чтобы глаза горели, всю жизнь они одинаковые. У меня на уроках никто никогда другим не был.

- То есть вы вообще не видите никаких изменений?

- Ну, изменения, конечно, есть. Теперь ко мне приходят намного умнее дети, и мне надо самой за ними тянуться, понимаете. И если я использую какие-то технические термины, они с уважением говорят: о, вы и это знаете. Я стараюсь знать больше них, хотя особенно в технике не разбираюсь. Дети сами по себе стали намного умнее. Ребенок в 50-е годы не знал, что такое телевизор даже. Сейчас дети настолько эрудированные, что тут самому надо быть на высоте.

Почему все и считают, что мы, старые, ничего не знаем, только молодые знают. А молодые-то как раз не очень-то увлекаются всем этим. Да, в класс стало идти сложнее, намного сложнее. Это не просто так. И половина учителей даже боятся идти, потому что ученик пошел требовательный. Вот в чем дело.

- Вы держите в руках какие-то игральные карты? - полюбопытствовала я, заметив в руках у Валентины Викторовны колоду карт.

- У меня столько карт, что дальше некуда. Это для первого класса - картинки, а это для старших - ma- и da-ifinitiiv. Это все мои собственные идеи. Заходят дети в класс, спрашиваю, что будем делать? В карты играть! Ну, садимся в карты играть. Четыре человека за столом. Правильно предложение составил - значит, оставляешь карту себе, неправильно - возвращаешь в колоду. Набрал пять карт - пятерка есть, не набрал, надо до пятерки дойти. Некоторые берут их на дом, учат дома, по-всякому бывает. А ученики первых классов по картинке на обратной стороне карты дают правильно название животного. Они и сами рисуют карты-знаки (действительно, знаки у ребят получются очень интересные. - Авт.). Например, знак "Не кричи!" или "Не ходи в школу!". Мы долго думали, как сделать знак "Не опаздывай в школу!", получилось не очень удачно. Теперь все, гладя на него, радуются, получилось "Не ходи в школу!". На все темы у нас свои знаки.

Между прочим, идею я взяла с одного плаката. Все эти плакаты и реклама дают много идей для учителя. Что могу, то переделываю. Реклама мне помогает. Вообще, все должно помогать. Я везде нахожу для себя идеи. А так как взрослые в карты играют, а детям карты обычно не дают, так хоть на уроке можно поиграть. Все, что хочется, можно получить.

- Вы сказали, что ученик за эти годы не изменился особенно...

- В том смысле не изменился, что, кто не хотел учиться тогда, он и сейчас не хочет. Отношение к учебе не изменилось. А сам по себе ученик действительно изменился: он более эрудированный, умный, во всем ориенируется.

- И мы плавно переходим к разговору об учителе. Современный учитель, на ваш взгляд, - какой он сейчас по сравнению с прошлыми годами?

- Современный учитель чем больше читает, путешествует, видит, встречается с очень умными людьми, тем интереснее становится, а если он только в школе сидит, то, извините меня... Стараюсь на все курсы ходить, и меня приглашают. Каждый год прохожу несколько курсов. Мне это очень помогает.

Честно говоря, учителя сейчас стали намного эрудированнее. По крайней мере, в нашей школе (я в одной школе всю жизнь проработала). Время идет вперед, и учитель не может оставаться таким же, как и раньше. Знаний в те времена намного меньше давалось.

- Но с другой стороны, наше поколение, которое сравнительно недавно окончило школу, помнит после нее гораздо меньше, чем наши родители или даже бабушки и дедушки. Они, как это ни удивительно, иногда знают такие вещи, о которых мы уже давно забыли.

- Я скажу, в чем дело, потому что как раз все время спорю по этому поводу. Главное в учебе - это тренировка, тренировка, тренировка. В те времена такие требования были, что какие-то истины ты обязан был знать всю жизнь. А вот сейчас в программе как-то не выделен тот минимум, который все должны, как говорится, знать до гроба. В школе дается очень много и интересно, но оно и быстро забывается. В наше время внимание обращалось на тренировку памяти и запоминание конкретных вещей, которые действительно необходимо помнить всю жизнь. Это все время подчеркивалось.

Я ребятам рассказываю такую историю: у меня бабушка родилась в 1882 году и уже перед смертью, когда она лежала парализованная, как-то мне и говорит: давай я тебе почитаю Лермонтова (я как раз в это время университет окончила). Я согласилась, а она два часа подряд читала наизусть Лермонтова. И мне было стыдно, я два часа подряд читать Лермонтова наизусть не могу. После этого она мне предложила: ну, теперь ты отдохни немножко, а потом придешь, я тебе почитаю Пушкина. Ну, все, подумала я, это конец света. Действительно, в те времена образование было совсем другим. Моя бабушка - эстонка, она ходила здесь, в Эстонии, в деревенскую школу три года, у нее три класса образования?

Совершенно верно, у нас сейчас не выделяется тот круг знаний, который должен остаться на всю жизнь. Я это своим ребятам стараюсь объяснить. Говорю, ребята, это понадобится вам на протяжении всей жизни. Чтобы что-то у них осталось. Память надо тренировать, если ее нет, то вы и не будете ничего помнить. Мне очень нравится одно русское слово - ходить, проходили. Я все время говорю: не надо ходить по учебнику, надо выучить. Вот и опять прошли мимо.

- А сама школа за это время изменилась?

- Школа сильно не изменилась. Школа не может сильно измениться. Это не то место, где можно что-то сильно изменять. Знания есть знания, приучать ребенка к работе школа должна, а не так поверхностно: хочу встану, хочу пойду гулять. У ребенка не выработается привычка к обучению, не будет усидчивости, которая необходима во взрослой жизни. В школе революцию проводить может только самый глупый человек.

Конечно, что-то надо в школе менять, оно постепенно и изменяется. Без этого ты не сможешь работать, а о революции говорить...

- Как вы оцениваете роль учителя эстонского языка в русской школе, в стуктуре школы? Сейчас очень популярно слово "интеграция".

- А я ничего не выделяю из этой общей школьной цепочки. Один предметник вводит ребят на уроках в одну страну, я - в другую страну. Здесь ничего особенного нет, что тут подчеркивать. Мы живем и познаем свою страну, не только название своей улицы.

- Но есть, наверное, какие-то особенности, присущие именно преподаванию вашего предмета?

- На мой взгляд, ничего не стоит выделять особенно. На моем уроке ребенок получит все, что он должен получить. На уроке русского языка они изучают они свои корни и все остальное, а на уроке эстонского языка мы изучаем то, как образовался язык. Это логично и просто, процесс образования. Никаких отдельных особенных знаний по интеграции. Всю жизнь жизнь это делаем.

Слушала, слушала это слово "интеграция", думала, что же с ним делать. И в конце концов организовала лагерь на Сааремаа. Наши дети уже третий год подряд летом месяц живут в семьях, учатся в школе. Там учителя разговаривают только по-эстонски, преподают историю, ботанику, географию. А я до этого даю детям необходимую для понимания предметов лексику, работаю с языком. Как все эти слова изменяются, спрягаются, склоняются, выглядят в предложениях... И в жизни.

Фото Александра ПРИСТАЛОВА.