Кэбин умел лавировать и проявлять решительность

Тоомас СИЛДАМ.
("Postimees").

Вайно Вяльяс узнал о смерти Йоханнеса Кэбина во вторник утром, когда находился в своем загородном доме. Месяц назад он был на 94-м дне рождения Кэбина, который сказал, что хочет дожить до ста лет.

- Каким вы помните Йоханнеса Кэбина?

- Он был сердечный, доброжелательный и участливый человек. Мы были с ним в близких отношениях. Начиная с 1955 года, Йоханнес Кэбин играл большую роль в моей судьбе. Что же касается политики... Оставив в стороне такие стереотипы, как "коммунист", "бывший" или "человек восьмого пленума", мы могли бы спросить чисто по-человечески: сделал ли этот человек что-то для Эстонии? И еще: если бы в течение тех 28 лет, что Кэбин был первым секретарем, в его кабинете работал другой человек, что могло бы быть по-другому? Даже в самые сложные годы Кэбин пытался сделать для этой земли и ее народа лучшее, что было возможно в те времена. Мне вспоминается Габриэль Гарсия Маркес, который в одну из наших давних встреч сказал: "Человек не выбирает время, когда он рождается, не выбирает место рождения, не выбирает родителей, но уже сама природа наделяет его любовью к своей земле, к языку и к своему народу". Это можно сказать о Кэбине.

- В "Эстонской Энциклопедии" сказано, что Кэбин проводил умеренную политику лавирования.

- Это очень точное определение. Кэбин часто играл на грани. Он не мог остановить создание колхозов в Эстонии. Но когда наше сельское хозяйство уже пошло по этому пути, Кэбину удалось спасти его от вымирания.

- Вы можете привести пример политики лавирования Кэбина?

- Хрущев приехал впервые в Эстонию, и его главным лозунгом было "На всех полях нужно выращивать кукурузу!" Кэбин же сказал, что в Эстонии необходимо осушать земли, выращивать традиционное зерно и разводить скот. Хрущев возмутился: "Почему ты тащишь меня в болото, Иван Густавович?" Но Кэбину все равно удалось отстоять наш план мелиорации, который никак не подходил для выращивания кукурузы, и он сумел повести себя так хитро, что кукурузу посеяли, но клеверные поля, которые Москва велела вспахать, остались. В 1977 году на заседании Политбюро ЦК КПСС должен был обсуждаться вопрос о разрастании национализма в Эстонии. Дело было очень серьезным, из этого мог получиться восьмой пленум в квадрате. Кэбина и меня вызвали в ЦК КПСС, секретарь по пропаганде говорил с нами в очень резком тоне, пока Кэбин не задал ему вопрос: "Вы упрекаете Эстонию в искажении идеологии, в разрастании национализма и ошибочной национальной политике. Но если мы такие плохие, почему вы нас всегда ставите в пример в сельском хозяйстве? Я хочу встретиться с Брежневым!" Известно, в каком состоянии был тогда Брежнев, и нас принял секретарь ЦК Суслов. Очень острый и серьезный разговор закончился тем, что в Таллинн послали докладную записку - и все. Так Кэбин избежал нового восьмого пленума, который Эстония бы не пережила. Он умел лавировать и проявлять решительность.

- Йоханнес Кэбин видел вас своим преемником, но Москва на десять лет поставила во главе КПЭ Карла Вайно, а вас отправили на дипломатическую работу. Как Кэбин относился к Вайно?

- Он постарался сделать все, чтобы Вайно не стал первым секретарем. Будучи умным человеком, Кэбин предвидел, какую волну русификации принесет назначение Вайно. И он был прав, потому что Вайно повернул все на 180 градусов.

- Давайте сравним время Кэбина и время Вайно. Это были разные времена?

- Разные, даже очень. Стоит вспомнить слова Плеханова о роли личности в истории, и это сравнение является доказательством тому, что и в той системе честным людям удавалось сделать что-то положительное, хотя они шли на определенный риск и действовали в определенных рамках.

- Как отнесся Йоханнес Кэбин к поющей революции, к восстановлению независимости?

- Очень лояльно и с полным пониманием. Конечно, он был убежденный сторонник левых взглядов, с коммунистическим мировоззрением, но коммунист в другом значении, а не в том ругательном смысле, которым мы наделяем это слово. Он видел, что будущего у империи нет и отнесся к ее краху с пониманием. Но ему было больно видеть развал эстонского села.

- Энн-Арно Силлари считает, что во многом благодаря Кэбину 900 000 человек еще говорят по-эстонски.

- Это точная и правильная оценка, можно сказать и шире. Подумаем о том, что народ Эстонии, ее земля пережили трудные, ужасные времена, дожили до поющей революции и восстановления независимости, смогли распрямить спину. Люди жили, получали образование в школе, в университете, сохранилась национальная культура... Если мы сейчас не можем этого понять, может, это сумеет сделать будущее поколение. Когда появятся новые люди, свободные от политических стереотипов. Кто знает, может, они придут на могилу Кэбина, зажгут там свечу и скажут: "Несмотря на то, какова была твоя роль в то изменчивое время, своим сердцем и делами ты приносил пользу Эстонии".

На снимке: Йоханнес Кэбин весной 1998 года в своей квартире в Кивимяэ. "Власть ассоциировалась у него с двумя словами: ответственность и забота. Власть не вскружила ему голову, для него она не означала поездок на черной "Волге" в сопровождении эскорта", - вспоминает Вайно Вяльяс.