Обратно

Стратегия, которую мы выбираем. 2.

Доминирующие направления

Несомненно, что самой эффективной по показателю «затраты – выход» является инновационная стратегия. Не случайно США, находящиеся на острие инновационной революции, занимают первое место в мире и по конкурентоспособности экономики. Но она требует очень высокого уровня вложений в науку и технологии в условиях революционных процессов и структурных изменений в самой экономике. В сегодняшней Америке три компьютерные фирмы США стоят дороже, чем вся текстильная, химическая и автомобильная промышленность. Инновация охватывает и традиционные отрасли. Так, авиационная промышленность стала аэрокосмической. Инновации обычно берут начало в центрах фундаментальной и прикладной науки, которые вместе с внедренческими фирмами образуют технологические парки. Пример – знаменитая Силиконовая долина в США. Высокая норма прибыли в инновационной сфере привлекает в нее капитал со всего мира. Но не только финансовые ресурсы. Происходит громадное переливание мозгов в сферы и страны, где обеспечиваются высокая оплата научно-внедренческой деятельности и реализация соответствующего человеческого потенциала.

Известно, что Советский Союз занимал первое место в мире по уровню естественно-научного образования в средней и высшей школах. Но в настоящее время от одной трети до половины всех российских физиков и математиков работают в Северной Америке.

США несомненный мировой лидер в инновациях. Кстати, в Северной Америке живет большинство работающих лауреатов Нобелевской премии по естественным наукам. Но все же монополии на инновацию США не имеют. Впечатляющие успехи стран Юго-Восточной Азии (Япония, Южная Корея, Тайвань) во многом объясняются крупными вложениями в современную электронику. Начиналось со скупки иностранных патентов и лицензий, а затем была создана своя научно-внедренческая база. Среди ближайших соседей Эстонии наибольших успехов в инновационной деятельности добились Финляндия и Швеция. Знаменитые Nokia и Ericsson являются следствием высокого уровня развития образования, науки и экономики в целом.

Субподрядная стратегия характерна более для стран со средним уровнем экономического развития. Она предполагает участие в международном разделении труда для производства конечной продукции. При этом типичная субподрядная страна производит частичный продукт, а разработка и сборка конечного продукта происходят в стране с относительно большим научно-техническим и экономическим потенциалом. Надо отметить, что Эстония в бывшем союзном разделении труда в большей степени специализировалась на производстве конечной продукции. В целом же по показателю затраты-выход субподрядная стратегия в 3-4 раза менее эффективна инновационной. Но она требует и относительно меньших первоначальных затрат, позволяя использовать уже имеющийся производственный потенциал. Выбирают не по желанию, а по ресурсу: «Не до жиру – быть бы живу». Но по мере бы накопления жирка возможно и желательно переходить хотя бы на узких направлениях и в кооперации с другими странами к инновационной стратегии экономического роста.

Сервисная стратегия может быть одной из самых эффективных. Она сводится к обслуживанию международных финансовых, туристических и товарных потоков. Но для ее осуществления должны быть соответствующие исторически сложившиеся условия и ресурсный потенциал. Так, расположенная на перекрестке европейских финансовых потоков и традиционно нейтральная Швейцария стала мировым банковским центром. Здесь же очень благоприятные условия для зимнего туризма. Но преимущественно сервисное развитие органически сочетается с современным промышленным производством и сельским хозяйством. Это можно отнести и к Голландии, которая является главной транзитной страной Европы. В Юго-Восточной Азии ту же роль выполняет Сингапур, развивший в последние годы и современное промышленное производство. Сочетание транзита с инновацией позволило Сингапуру занять вторую позицию в мире по показателю конкурентоспособности экономики. К сервисным странам можно отнести и некоторые экзотические острова, представляющие рай для туристов и фирм, стремящихся уйти от налогов.

Сырьевая стратегия экономического развития сама по себе не может быть отнесена к наиболее эффективной. Хуже всего, когда средства, заработанные на экспорте, например, энергоносителей, проедаются или инвестируются в другие страны, как это имеет место с арабскими нефтяными шейхами. Россия в последнее десятилетие также превратилась в основном в страну сырьевой ориентации – в ее экспорте до 80% составляют энергоносители, металлы, лес и другие первичные материалы. Страна может повышать свой статус в мире только при условии переключения заработанных в экспорте сырья средств в развитие их переработки и выпуска современной продукции на основе инновационных технологий. Правда, в России существует и другая точка зрения: в условиях самодостаточности по природным ресурсам и обширности внутреннего рынка целесообразно вообще отгородиться от внешнего рынка, учитывая сложившуюся низкую конкурентоспособность на нем российских товаров. Но еще со времен Адама Смита и Давида Рикардо известно, что международное разделение труда повышает его производительность. Да и пожелают ли сами жители России довольствоваться лишь отечественными товарами в условиях ухода своих производителей от конкуренции на мировых рынках.

Но вернемся опять же в Эстонию. В настоящее время у нас доминируют субподрядная и сервисная стратегии. Крупная промышленность с распадом Советского Союза развалилась. Сохранившиеся и реконструируемые с помощью западных инвесторов предприятия в основном работают на субподряде, выпуская детали и узлы. Сборка конечной продукции производится за рубежами Эстонии. Проблема состоит в постепенном переходе к производству в самой Эстонии более ценной конечной продукции. Такая тенденция, например, наметилась в деревоперерабатывающей промышленности. Имеются и инновационные разработки. Но наибольших успехов Эстония в последнем десятилетии добилась в сфере услуг и, прежде всего, обслуживания туризма, транзитных товарных и денежных потоков. По количеству туристов, в расчете на душу населения, Эстония вышла на одно из первых мест в Европе. В 1990 г. эстонские порты обработали 13 млн тонн грузов. В 2002 г. выходим на 37 млн тонн. Самая высокая динамика по портам Балтики. Эстония признанный лидер в странах Балтии по развитию банковского дела. Впечатляющие успехи, но намечаются и проблемы.

Факторы минимума

Эффективная стратегия экономического роста предполагает активное воздействие на т.н. факторы минимума. Что это такое? Общую модель стратегии роста еще в XIX веке дал немецкий агрохимик Юстус Либих. Любой агроном знает т.н. «бочку Либиха». Как известно, бочка собирается из дощечек (клепок). Каждую из них Ю.Либих обозначил одним из факторов роста растений (количество азота, фосфора, калия, сумма активных температур, влажность и т.д.). Урожай или общий эффект – это уровень воды в бочке. И он достигается лишь при сбалансированности всех факторов. Стоит одному из факторов оказаться в минимуме (сломанная дощечка), и уровень воды установится по минимуму. Дефицит фосфора не компенсируешь избытком калия. Поэтому самая действенная стратегия повышения общего эффекта – это воздействие на фактор минимума. Проще, когда он один. Сложнее, когда их несколько при ограничении ресурсов. Придется наряду со стратегией разработать и тактику (очередность и порядок воздействия на факторы минимума). Пусть меня читатель простит за экскурсию в агрономию, но «бочка Либиха» имеет общеметодологическое значение для многих сфер деятельности, включая и экономику. Каковы же факторы минимума дальнейшего экономического роста в Эстонии?

Первый – это ограниченность внутреннего рынка из-за бедности половины населения страны и слабости среднего класса. Только за счет узкой прослойки богатых потребителей рынок в достаточной мере для экономического роста в стране не разовьешь. Можно попытаться решать проблему увеличения потребительского спроса путем банковского кредитования. В настоящее время мы наблюдаем даже кредитный бум. Но в условиях низкого уровня доходов у большинства населения может возникнуть проблема возврата кредитов и связанной с ней устойчивости банковской системы. В целом снятие данного фактора минимума возможно лишь при переходе от крайне либеральной к социально ориентированной модели рыночной экономики.

Фактором минимума дальнейшего социально-экономического развития страны является бедственное положение эстонского сельского хозяйства и крестьянства, лишенных в сущности государственной поддержки. Оно обостряется и хроническим отставанием регионов с преимущественно сельскохозяйственной ориентацией. Находятся «специалисты», утверждающие, что по климатическим условиям наше сельское хозяйство вообще неконкурентоспособно. Но эстонский рынок наполняется мясо-молочной продукцией из стран с примерно такими же почвенно-климатическими условиями, но с эффективной системой поддержки своего производителя в рамках ЕС.

Серьезным фактором минимума является положение эстонской науки. Первоначальное накопление капитала в нашей стране произошло и за счет резкого сокращения (абсолютно и в процентном отношении к ВВП) финансирования фундаментальной и внедренческой науки. Если в Финляндии и Швеции оно составляет 2-2,5 процента от ВВП (при многократно большей величине самого ВВП), то в Эстонии не более 0,6-0,7 процента. В этих условиях не может быть и речи о переходе к более эффективной инновационной стратегии экономического роста, хотя определенные заделы в области молекулярной биологии и физики твердого тела в Эстонии имеются. Но есть и опасность потери высококвалифицированных научных кадров.

Из внешних факторов в минимуме находятся политические и экономические отношения с Россией. Можно, конечно, строить новые терминалы в портах, реконструировать железную дорогу, но все эти вложения рискуют оказаться обесцененными при дальнейшем сохранении современного состояния наших отношений с восточным соседом. Неупорядоченность последних ведет также к потере тех геополитических и экономических преимуществ, которые связаны с местоположением Эстонии.

В преодолении факторов минимума мы надеемся на помощь со стороны Европейского союза, который имеет механизмы и фонды поддержки отсталых стран и сфер деятельности. Но необходимо учитывать, что после 2004 года в ЕС войдут относительно бедные страны при том же количестве богатых стран-доноров. Поэтому фонды поддержки для новых членов ЕС будут сокращены. В целом же Европейский союз представляет большую степень экономической свободы для стран-участниц по сравнению с бывшим Советским Союзом. В свою очередь, большая степень свободы предполагает и большую степень ответственности страны за избранный путь своего экономического развития.

Сделаем выводы из вышеизложенного:

Первый. Избранная Эстонией в прошлом десятилетии экономическая стратегия была объективно обусловленной. Либеральная модель рыночного хозяйства развязывала частную инициативу и привлекала западных инвесторов. Поэтому по эффективности использования довольно скромного ресурсного потенциала, уровню развития и конкурентоспособности экономики Эстония вышла на первое место на постсоветском пространстве. Последнее не означает, что мы использовали все объективные возможности экономического роста. Серьезный экономический ущерб нанесла политика национал-радикалов, направленная на вытеснение т.н. «иностранцев». Результат – одна треть населения оказалась на обочине экономического и социального развития. Вместо режима свободной торговли с восточным соседом Эстония получила двойное таможенное обложение, что ограничило развитие промышленности и сельского хозяйства.

Второй. Без высокой экономической эффективности невозможно добиться благосостояния общества, но сама по себе либеральная модель рынка не ведет автоматически к высокой социальной эффективности. Последнее предполагает создание наиболее благоприятных возможностей самореализации и повышения благосостояния для абсолютного большинства населения страны. Чисто рыночный механизм, стимулируя поиск более эффективных решений на уровне предприятий, одновременно ведет к дифференциации и увеличению разрывов между богатством и бедностью. Современные разрывы в уровнях доходности между крайними группами населения (десять процентов с самыми высокими и десять процентов с самыми низкими) достигают в Эстонии 14 крат, что вдвое превышает соответствующие показатели в странах ЕС. Поэтому не случайна победа на последних муниципальных выборах Центристской партии, стоящей в сущности на социал-демократических позициях. Но не случайна также коалиция центристов с реформистами, отстаивающими либеральные ценности. Поспешный переход к социально ориентированной модели экономики с ее механизмами социальной компенсации за счет большей налоговой нагрузки на капитал может привести к сокращению самой базы для сбалансированного экономического и социального развития.

Третий. Естественным является процесс интеграции Эстонии в европейское и мировое экономическое и политическое пространство. Но необходимо учитывать и риски, связанные с современными процессами глобализации. Безудержный рост потребления, увеличивающий нагрузку на внешнюю среду при нарастающей пропасти между богатыми и бедными странами, создает угрозу существованию человечества в целом. Уменьшить эти риски возможно лишь путем создания системы макрорегуляторов экологических, экономических и социальных процессов в масштабах планеты. Боюсь только, что скатываюсь в очередную утопию. Как говорил Джозеф Редьярд Киплинг: «Запад есть Запад, Восток есть Восток. И вместе им не сойтись». А вдруг? Одни сумеют ограничить безудержную жажду потребления. Другие – безудержное воспроизводство себе подобных. Да еще научатся помогать слабому. Все же Homo sapiens…

Михаил БРОНШТЕЙН,
академик