Обратно

Десять лет, которые преобразили Эстонию

Жесткий старт

В первые месяцы независимости Эстония представляла собой индустриально-аграрную страну со слаборазвитой (по сравнению с Западом) сферой услуг и тотальным дефицитом в торговле. Используемый в качестве валюты рубль бывшего СССР стремительно обесценивался. Катастрофически не хватало наличности.

Экономика была ориентирована преимущественно на восточный рынок: в 1991 году на долю России приходилось 57% эстонского экспорта и 46% импорта. Поскольку в это время экономика РФ и прочих восточных соседей пребывала в еще худшем положении, пользы от такой ориентации было крайне мало, ряд эстонских предприятий из-за хронической неоплаты поставок постепенно скатывался к краху.

Валютная реформа стала переломным моментом в экономическом развитии страны. Это была самая радикальная, самая резкая реформа на всем пространстве бывшего СССР. Кроны вошли в нашу жизнь в один день, минуя всякие «суррогаты», которые предшествовали введению национальных валют в остальных постсоветских государствах.

Эстония одномоментно вышла из рублевого пространства, расчеты с восточными партнерами перешли преимущественно на доллары. В первые же дни после реформы поднялись цены на ряд товаров, прежде всего, на те, которые поступали к нам из стран бывшего СССР.

Накануне реформы жители страны активно тратили свои наличные рубли, стремились как можно меньше оставить денег на руках. Не будь в банках длинных очередей за наличностью, опустели бы и многие счета. После реформы оборот наличных денег резко упал. Настолько серьезно, что в некоторых отраслях стали делить историю своей деятельности на дореформенную и послереформенную.

Климат - деловой

Твердая крона, жестко привязанная к германской марке, и надежная работа системы «валютного комитета», при которой Банк Эстонии не имеет права пускать в оборот наличности больше, чем в состоянии обменять на свои золотовалютные резервы, спасла сбережения населения от дальнейшего стремительного обесценивания, которое продолжалось в рублевой зоне. Новая валюта довольно быстро завоевала доверие жителей Эстонии и иностранцев, что стимулировало развитие финансового рынка страны и способствовало притоку капитала из-за рубежа.

Руководство ЭР в отличие от элиты большинства других стран бывшего СССР с самого начала реформ четко определилось с основными целями преобразований в экономике. Был выбран курс на максимальную либерализацию и минимальное вмешательство государства.

Государство разработало общие правила ведения бизнеса и приступило к поэтапной приватизации, в ходе которой сначала были проданы мелкие предприятия, затем – средние и крупные. Передача фирм в частные руки позволила решить две насущные задачи – несколько лет существенно пополнять казну и повысить эффективность большинства предприятий. В 1998 году уже свыше 70% бизнеса находилось в частных руках.

Не все сделки были удачными. Ряд предприятий оказался даже в худшем положении по сравнению с тем, которое было накануне приватизации, или просто обанкротился. Последние наиболее крупные сделки обросли массой скандалов. Приватизация Нарвских электростанций в итоге даже не состоялась. Тем не менее основная масса фирм, перешедших в частные руки, встала на ноги, а иные, например, такие, как БСРЗ, «Вийснурк», «Кунда нордик цемент», «Силмет групп», «Марат», «Кренгольм», превратились в весьма успешный бизнес.

Собственного капитала в стране было мало. Даже крайне выгодная перепродажа российских цветных металлов в начале 90-х не позволила деловому миру Эстонии заработать столько денег, чтобы выкупить все продаваемое государством имущество, хотя цены на основную массу объектов были очень невысоки. Но в модернизацию большинства приватизируемых объектов нужно было вложить огромные средства.

В страну потянулся иностранный капитал, которому не только не чинили никаких препятствий, но даже широко распахивали двери чиновничьих кабинетов. В общей сумме иностранные инвестиции в нашу экономику за годы независимости составили почти 120 млрд крон, или 7,5 млрд евро. Основными странами-инвесторами стали Финляндия, Швеция, США, Германия. Больше всего денег иностранцы вкладывали в финансы, торговлю и промышленность.

Сегодня иностранцам принадлежат полностью или частично большинство крупных и средних фирм Эстонии, подавляющее большинство банков. Через этих владельцев, основная масса которых из стран Европейского союза, Эстония в значительной степени интегрирована в европейскую экономику еще до ожидаемого вступления в ЕС.

Четыре «конька» новой Эстонии

Сфера услуг, слабо развитая накануне независимости, в первой половине 90-х стала основным локомотивом развития страны. Особенно бурно развивались финансовый сектор, торговля, обслуживание транзитных грузопотоков, иностранный туризм. В то время как в промышленности и сельском хозяйстве наблюдался обвал, сфера услуг преображала экономический облик страны и вбирала десятки тысяч работников, сокращаемых в других отраслях.

С 1993 по 2001 год число посещающих Эстонию иностранных туристов выросло с 1,6 до 3,4 млн в год. Особенно заметен был рост числа ночующих гостей – с 68 тыс. в 1991 году до 310 тыс. в 2000-м. Туристы - в первую очередь приезжающие за дешевыми покупками финны - оставляют в Эстонии миллиарды крон. В прошлом году общие доходы от туризма составили 12 млрд крон.

Финские покупатели способствовали развитию эстонской торговли. Впрочем, внутреннее потребление росло и за счет повышающейся покупательной способности жителей Эстонии, у которых средняя заработная плата с начала 1993 года по конец 2001 года поднялась почти в 7 раз, при том, что стоимость жизни выросла за тот же период в 6,1 раза.

Приток иностранных инвестиций, валюта от туризма и спрос на различные финансовые операции со стороны предпринимателей многих республик бывшего СССР, которых не удовлетворяла слаборазвитая, дорогостоящая и чрезмерно подчиненная государству финансовая система их стран, способствовали бурному развитию эстонских банков. В начале 90-х их было свыше 50.

Однако время огромных прибылей на легких операциях, прежде всего, по обмену валюты, вскоре прошло. Клиентура внутри Эстонии также была поделена. Начался процесс слияния, поглощения более сильными банками слабых конкурентов. В результате к 1998 году осталось менее 10 банков, два крупнейших среди которых контролировали уже 4/5 рынка. Крупные банки стали привлекательными для иностранных инвесторов, которые воспользовались кризисом 1998 года и скупили акции Хансабанка, Юхисбанка, Оптивабанка, который стал банком Сампо. Таким образом, ведущие эстонские банки стали частью гигантских финансовых объединений Скандинавии.

Эстония с давних пор была портовой страной, в советское время через ее порты шла немалая часть внешней торговли СССР. В годы независимости обслуживание растущих транзитных грузопотоков превратилось в одну из ведущих отраслей экономики, которая на сегодняшний день дает не менее 15% ВВП, а вместе со смежными отраслями – и все 20%.

С 1992 по 2001 годы только грузооборот состоящего из пяти портов в Таллинне, Мууга и Палдиски Таллиннского порта подскочил в 4 раза, достигнув без малого 33 млн тонн. В мае нынешнего года порт вышел на первое место по грузообороту среди всех портов Балтийского моря. В 90-е годы в Таллинне и за его пределами возникло несколько сравнительно небольших частных портов, суммарный грузооборот которых в 2001 году превысил уже 6 млн тонн.

Возвращение промышленности

В 1990 году промышленность и строительство давали 52% ВВП Эстонии. На советском рынке республика славилась экскаваторами, электродвигателями, электроизмерительными приборами, швейной и обувной продукцией, мебелью, минеральными удобрениями... В условиях рыночной экономики значительная часть промышленности оказалась неконкурентоспособной. Особенно больно по отрасли ударили либерализация внешней торговли Эстонии и уход с российского рынка, который с 1994 года оградился от эстонских товаров двойными таможенными пошлинами.

В 1994 году объем промышленного производства составлял всего 51% от уровня 1991 года. Особенно сильный спад наблюдался в пищевой, обувной, бумажной промышленности, в производстве радиоаппаратуры и электроизмерительных приборов.

С 1995 года начался постепенный рост промышленного производства, однако доля промышленности и строительства в ВВП продолжала снижаться, сократившись к 1999 году до 22%. За последние два года объем производства в стране вырос - к 2001 году доля промышленности и строительства в ВВП поднялась до 25%. В 2000 году общий объем производства составил 70% от уровня 1991 года. Учитывая сокращение населения примерно на 15%, результат довольно неплохой. При этом свыше половины промышленности работает сегодня на экспорт.

Показательным примером стал нарвский «Кренгольм», который к 1994 году дошел до банкротства. Предприятие убивали усложнившиеся расчеты с российскими партнерами, крайне низкая культура предпринимательства все тех же партнеров в России, которые массово не платили за уже поставленный товар, непродуманная налоговая система Эстонии, согласно которой в ту пору налоги взимались не с полученного дохода, а авансом, по факту отправки товара.

Предприятие спасли шведские инвесторы. Они выкупили «Кренгольм», провели модернизацию, переориентировали его на стабильные западные рынки. Постепенно на фабрике стали создаваться сотни новых рабочих мест. Сегодня «Кренгольм» - одно из крупнейших в мире текстильных предприятий, которое 2/3 текстиля перешивает в готовую продукцию, а 90% произведенного поставляет на экспорт, причем на Запад.

Примерами успеха собственно эстонского бизнеса могут служить фирмы «Микролинк» и БСРЗ, которые в последние годы превратились в крупные международные компании с филиалами в России и странах Балтии.

Сегодняшняя Эстония поставляет на мировой рынок беговые лыжи («Вийснурк» - второй в мире их производитель), мебель, пиломатериалы, текстиль (основная доля за «Кренгольмом»), готовую одежду («Балтика», «Марат»), цемент («Кунда нордик цемент»), химикаты, комплектующие для электроники и готовую радиоэлектронику (лидер – «Элькотек»), ремни безопасности для автомобилей («Норма»), спортинвентарь, различные изделия из пластмассы, рыбные и молочные продукты...

Эстонская промышленность окрепла настолько, что начала теснить иностранных конкурентов, которые в начале 90-х захватили внутренний рынок. К примеру, рынок мороженого и пива сегодня почти полностью в руках отечественных производителей.

Отмена налога на реинвестированную прибыль с 2000 года дала очередной толчок приходу в Эстонию иностранных инвестиций. Особенно ощутила это промышленность. К примеру, в конце лета в Мууга должен быть запущен крупный комплекс по оцинковке и хранению стального проката, общая стоимость которого составила 3,8 млрд крон. Это самый дорогостоящий проект за все годы независимости. Осенью норвежцы начнут строительство в Кунда крупного целлюлозного завода стоимостью 1,3 млрд крон.

Многострадальное сельское хозяйство

Накануне независимости Эстония славилась высокоразвитыми по советским меркам мясомолочным животноводством и рыболовством. В целом сельское и лесное хозяйство и рыболовство давали в 1990 году 14% ВВП республики. К 2001 году доля упала до 5,6%. С одной стороны, значение сельского хозяйства в экономике Эстонии пока еще выше, чем во многих наиболее развитых странах, где его доля в ВВП колеблется на уровне 2-3%. Однако за столь резким изменением стоит тяжелый перелом, который был еще тяжелее, чем в промышленности.

Аграрный сектор Эстонии более всего зависел от рынка бывшего СССР и был наименее конкурентоспособен на европейском рынке, где последние десятилетия наблюдается хроническое перепроизводство продовольствия. Тяжелый удар по сельскому хозяйству нанесли введенные в России в 1994 году двойные таможенные пошлины в отношении Эстонии. В 1995 году производство сельскохозяйственной продукции составляло всего 40% от уровня 1990 года. Только в 1996 году ситуация стабилизировалась, а в 1997 году был достигнут скромный рост в 0,5%. Однако августовский кризис 1998 года в России нанес новый удар, после чего экспорт в Россию эстонского продовольствия упал до рекордно низкой отметки...

Реформирование сельского хозяйства осложняла проблема реституции, необходимость расформирования бывших государственных совхозов и колхозов. По данным Министерства экономики, к началу 1998 года 39 из 361 такого хозяйства еще не были реформированы. Хотя в основном к этому времени реформа была все-таки завершена. К концу 1997 года в Эстонии насчитывалось 22 722 хутора и 854 сельхозпредприятия (преимущественно товариществ и акционерных обществ).

Параллельно с сокращением объемов производимой продукции в эстонском сельском хозяйстве в 90-е годы наблюдались стремительная интенсификация производства, повышение качества продукции. Так, средние надои молока с коровы к 2000 году превысили показатели советского времени. Если в 1995 году доля молока высшего качества в общем производстве составляла всего 37%, в 1997 году она достигла 67%, а в 1998 году – уже 71%.

Сегодня ясно, что в ЕС Эстония не станет крупным сельхозпроизводителем. К сожалению, наши климатические условия требуют слишком больших затрат на производство той или иной сельхозединицы, более высоких, чем у таких южных стран, как Франция, Испания или Греция. Мы достаточно конкурентны только в молочно-мясном животноводстве и рыболовстве. Однако в этой сфере у нас есть не менее серьезные соперники – Нидерланды, Дания, Германия...

Правда, в запасе все еще остается одно перспективное направление – Россия и другие страны СНГ. С момента вступления в ЕС на Эстонию больше не будут действовать двойные таможенные пошлины РФ, что существенно облегчит доступ нашей сельхозпродукции на российский рынок. Однако насколько серьезным окажется рост экспорта, пока сложно загадывать.

Покой нам только снится

По исследованиям ООН, лишь в 2000 году наш уровень жизни в Эстонии превзошел советский максимум 1989 года. Но мы все еще беднее самых бедных жителей ЕС – греков и португальцев. Со шведами и финнами сравнивать даже неудобно. Несмотря на постоянно сокращающееся население и рост экономики, в стране довольно высокая безработица, а социальная сфера развита довольно слабо.

Эстонское сельское хозяйство по производительности труда превзошло советское, но все еще отстает от европейского уровня и требует огромных капиталовложений.

Мы принимаем миллионы туристов, однако подавляющее большинство из них – приезжающие менее чем на сутки финские «покупанты», которые наведываются только в Таллинн. За пределами столицы индустрия досуга развита слабо. Исключение составляет, пожалуй, только Пярну. А ведь туризм может стать серьезным подспорьем страдающим от безработицы Северо-Востоку и Юго-Востоку Эстонии.

Эстония вошла в мировые лидеры по доле обладателей мобильными телефонами и доступом в Интернет среди населения. В Финляндии уже проводятся испытания созданного тартускими учеными на основе генных технологий лекарства, которое, как надеются, поможет побороть СПИД.

Вместе с тем в Эстонии все острее нехватка квалифицированных рабочих, назревает серьезная реформа профессионального образования.

В экономике страны пока наблюдается серьезная диспропорция: Таллинн и Харьюмаа, в которых проживает менее 40% населения, производят 60% ВВП. Понятно, что столичный регион всегда будет более развитым и богатым, но разница по сравнению с остальной Эстонией не должна быть столь разительной...

Андрей ДЕМЕНКОВ