Обратно

С чего налоговый сыр-бор?

Идея, не ставшая материальной силой

Спокойное течение политической жизни после еврореферендума недавно в одночасье оказалось взбудоражено скандалом внутри правящей коалиции по поводу ставки подоходного налога. Правда, коалиционеры быстро договорились, и шум как возник, так и стих, но в результате сильно разрекламированная на осенних выборах идея двухпроцентного снижения с начала следующего года ставки подоходного налога оказалась нереализованной. Как платили 26%, так и будем платить в 2004 году. Новое обещание понижать налоговую ставку начиная с 2005 года гарантировано не больше, чем обещание той же политической кампании относительно 2004 года. Тем более их оппоненты - центристы пророчат крах нынешней властной коалиции уже весной, и тогда увлекшая многих избирателей идея двухпроцентного ежегодного снижения налоговой нагрузки вплоть до 18% так и останется среди нереализованных политических проектов. Но не будем загадывать на год вперед. Лучше попробуем разобраться, почему такой странный расклад сил сложился во внезапно вспыхнувшем внутрикоалиционном споре и почему так легко стороны договорились? Занимающий там левый фланг Народный союз категорически выступил против снижения налоговой нагрузки, а крайне правая из действующих партий - Партия реформ - идею защищала (как выяснилось, не очень сильно). Почему радетели за бедных оказались против, а партия богатых выступила за уменьшение налога с физических лиц?

Более поднаторевшие в налоговых делах европейцы знают: если власть предлагает снижение налогов - небогатым людям надо подтягивать пояса. Уменьшение налоговых поступлений в бюджет без открытия альтернативного налогового источника неизбежно ведет к снижению бюджетных расходов. Сокращают всегда самые нелоббируемые социальные статьи. И у нас ожидалось то же самое.

Немного о социальной арифметике

Что выиграло бы от ожидавшегося двухпроцентного уменьшения подоходного налога физическое лицо, получающее брутто-зарплату около четырех тысяч крон в месяц? При необлагаемом минимуме в 1400 крон (который вроде бы станет нормой следующего года) месячная нетто-зарплата выросла бы на семьдесят крон. Тоже, конечно, деньги, но у тех, чей месячный доход составляет тысяч пятнадцать, прибавка составила бы около 280 крон. Процент проценту рознь. Тем более что четырехтысячная зарплата для многих несбыточная мечта. А небольшие социальные дотации, особенно из местных бюджетных средств, вполне реальная помощь. Поскольку средства от подоходного налога с физических лиц практически единственный источник местных бюджетов, то подорожал бы городской транспорт, снизились и без того куцые поддержки старикам, выросли платы за детсады и т.д. и т.п. А размер зарплаты от налоговых игр не зависит. Если бы вдруг малые и даже средние фирмы (где средняя зарплата как раз и находится в районе четырех тысяч) подняли ее до той средней, которую показывает Департамент статистики - выше шести тысяч крон, - то фирмы эти немедленно пошли бы по миру. Потому что при брутто-зарплате в четыре тысячи от той ее части, которая платится работнику на руки, все налоги составляют около 50%, а при шеститысячной брутто-зарплате то же соотношение равно 75%. Получается, что лучше ничего не трогать в налоговой системе? Нет, не получается. Низкая покупательная способность основной массы населения стала удавкой для местных производителей товаров и услуг. Несколько экономических процессов соединяются против местного бизнеса. С одной стороны, не уменьшается доля семей с доходом на грани выживания. С другой - как это ни парадоксально, на уменьшение потребления работает доступность к приобретению в лизинг сложной техники и даже нового жилья, которую получили среднеобеспеченные семьи. Залезая в многолетние долги, они получили возможность ездить на современном автомобиле, например, но вынуждены сократить потребление продуктов, уменьшить расходы на досуг, походы в кафе и рестораны, сократить покупку множества других вещей и расходы на услуги, которые в большинстве своем предлагает на рынке местный товаропроизводитель. Первыми почувствовали такую тенденцию переработчики сельхозпродукции. Если отбросить лизингоподдерживаемые виды покупок, то становится видно из статистических данных, что объем потребления в стране не растет. Следовательно, все труднее найти нишу для малого бизнеса (который тоже не растет). Значит, нет перспектив для роста занятости и, конечно, для роста зарплат. Изменение ситуации возможно только одним путем: за счет перераспределения доходов от высокообеспеченных семей в пользу нищих. Сделать это может социально ориентированное государство.

Время новых налоговых идей

Обратили ли вы, уважаемые читатели, внимание, что Народный союз не только утопил двухпроцентное снижение налога, но и заговорил о необходимости налогообложения имущества? Сказано было невнятно, тему затронули, как будто босой ногой холодную воду попробовали. Но попробовали, что и стало самым важным в несостоявшемся коалиционном скандале. Впервые одна из входящих во властное большинство партий заговорила на тему, которую до того поднимали только на экономических конференциях самые «отвязанные» экономисты: о необходимости перераспределить налоговое бремя, радикально уменьшив нагрузку на труд и увеличив ее на другие факторы производства, а также радикально перераспределить налоговое бремя с людей, живущих от зарплаты до зарплаты, на тех, кто живет на доходы финансовые и рентные. Тут в строку окажется динамическая налоговая нагрузка, предлагавшаяся центристами, и налоги на недвижимость, и налог на наследство, и обложение банковских процентов. Похоже, что катализатором этих разговоров (а там, глядишь, действий) окажется вступление страны в социал-демократический Евросоюз. Недавняя профсоюзная акция по поводу зарплат учителей может оказаться ласточкой, делающей весну.

В контексте этих проблем эпизод с протестом Народного союза кажется знаменательным, и относиться к нему надо серьезно. И даже не сам их протест, а очень сговорчивая реакция на него других партнеров по коалиции. Вполне возможно, что еще до следующих выборов наметится левый сдвиг и порядком поднадоевшая либеральная зима в Эстонии уступит место теплым социальным движениям. Может, не таким радикальным, как в соседней России, но хотя бы соответствующим процессам, развивающимся в других странах бывшей Восточной Европы.

Владимир ВАЙНГОРТ, д.э.н.