Обратно

Что контролирует контроль?

Специальные комиссии Рийгикогу расследуют итоги приватизации крупнейших стратегических объектов: Нарвских электростанций и Эстонской железной дороги. В первом случае приватизация закончилась ничем, но затраты на эту процедуру исчисляются миллионами. Во втором случае приватизация закончилась передачей ЭЖД в руки частной компании, но атмосфера скандала, наглого нарушения законодательства и уплаты государством десятков миллионов крон за некомпетентые консультации требуют все-таки, чтобы точки над i были расставлены.

Эти два случая по масштабности и откровенности венчают собой пирамиду больших и малых злоупотреблений, неудачных решений и откровенного расхищения государственных денег.

Система контроля в стране или просто отсутствует, или работает очень непродуктивно.

Лучше всех с силой и слабостью системы контроля, пожалуй, знаком бывший государственный контролер Юхан ПАРТС. Ему мы и задали вопрос: насколько результативна существующая система контроля? Дает ли она представление о реальном расходовании государственных средств? В конце концов, именно государственные деньги идут на нужды всего нашего общества в целом.

- Вы затронули сразу два аспекта: конкретные примеры по итогам приватизации и система контроля за расходованием бюджетных средств. Должен отметить, что в последние годы, на мой взгляд, некоторые изменения в лучшую сторону в сфере контроля произошли, но ситуация в целом неудовлетворительная.

- Основной вопрос – как парламент контролирует правительство. Второй вопрос – что есть контроль. Контроль начинается с поставленных целей и задач – задача парламента решать, какие сферы приоритетны и почему. Причины плохого контроля во многом начинаются здесь. Второй этап возникает, когда деньги начинают тратиться: какие контрольные механизмы действуют, кто за что отвечает, кто перед кем отчитывается? Мы еще очень далеки от правильно функционирующей системы. И здесь очень важно, как действуют лидеры: если лидер сам не придает значения правильной отчетности, никакой контроль не поможет. Кстати, лидер может быть и коллективным – например, совет на предприятии.

- Кстати, о советах предприятий – не кажется ли вам, что довольно дорогостоящая система приносит свои плоды только участникам: члены советов получают зарплаты, но ни за что не отвечают. Даже компетентности от них не требуется.

- Черно-белого ответа на этот вопрос, как и на многие другие, нет. На мой взгляд, для этих советов действительно компетентность - не самое важное, главное – партийная принадлежность их членов. Все эти советы чересчур политизированы. Конечно, следует дифференцированно подходить – о каком именно предприятии, или фонде, или публично-правовом лице (телевидение, радио, университет) идет речь, но все-таки мне кажется, что такие советы не должны быть и такими многочисленными.

Если говорить о государственном секторе, то обязательно должна существовать система отчетности вплоть до парламента. Сейчас такая система отсутствует напрочь, и, по моему мнению, парламент даже не понимает, что это его прямая обязанность, это функция парламента – реально и ежегодно контролировать расходы государственной сферы. Это нормальная западная демократия, где главная функция парламента – контролировать правительство. А все предприятия, акционерные общества, фонды, публично-правовые лица замыкаются на соответствующего министра, а значит, на правительство. В бытность свою государственным контролером я безуспешно пытался получить от парламента ответы о деятельности такого крупного и важного учреждения как Государственный центр лесного хозяйства. А ведь самое большое богатство Эстонии – лес.

Хочу пояснить мысль. Контроль – это функция руководителя, в данном случае правительства и парламента. Если контролирующий орган находится извне, то это уже аудит.

- Надежность аудиторского контроля широко известна по растрате в фонде «Капитал культуры».

- Слово «аудит» девальвировалось не только в Эстонии, вспомните историю громкого банкротства американской фирмы «Энрон». Но это не отменяет действительно компетентного внешнего и внутреннего аудита, так же, как не отменяет и системы государственного контроля. Эти системы нужно продолжать строить, начало этому было положено четыре годна назад, но потом дело застопорилось.

- Скажите, господин Партс, как, на ваш взгляд, вообще возможно было не обращать внимания на протесты государственного контролера? Имею в виду приватизацию железной дороги, когда вы вынесли целый ряд протестов.

- Я до сих пор не понимаю, почему никто не реагировал. – Я встречался и с Приватизационным агентством, и с министрами… Поэтому сам очень жду отчета парламентской комиссии по проверке приватизации железной дороги.

Более того – у меня вообще нет ответа на вопрос, почему железную дорогу вообще нужно было приватизировать. Парламент вынес решение об этом между прочим, безо всякой дискуссии.

- Такие решения традиционно объясняются идеологией: мол, государство не может быть хорошим собственником.

- На вопрос, зачем нужна приватизация предприятий естественных монополий, не смог ответить ни один министр. Многие беды идут еще оттуда.

- Я с вами согласна абсолютно, но журналисты с 1991 года в ответ на разумные вопросы слышали именно этот аргумент: «Такова наша идеология…»

- Это ерунда, а не аргумент. Государство может быть хорошим владельцем – примером может быть деятельность «Ээсти энергиа». Конечно, можно при желании все продать – но зачем?

- То есть вы считаете, что государство наше нуждается в жесткой системе контроля?

- Безусловно. Но это во многом зависит от политиков.

Этэри КЕКЕЛИДЗЕ