Обратно

Ученье с привлечением

Cуществуют темы, к которым приходится возвращаться даже чаще, чем этого бы хотелось. К сожалению - поскольку есть немало людей, заинтересованных в том, чтобы раздувать вокруг таких тем нешуточные страсти.

Одна из них - это заочное высшее образование на русском языке, которое предлагают российские учебные заведения.

На днях к этой проблеме обратилось Эстонское телевидение, которое показало сюжет, посвященный работе одного из таких учебных центров и комментарию министра образования и науки Эстонии, связанному с такой деятельностью.

Многие средства массовой информации с настойчивостью, достойной лучшего применения, рассматривают этот вопрос в одном и исключительно негативном аспекте. В прессе даже появился термин «оккупация эстонского академического пространства», говорят также о торговле дипломами, отмывании дипломов и т.д.

Представляется, что существует несколько причин подобной настойчивости и, скорее всего, в каждом конкретном случае действует сложное переплетение нескольких причин.

Но сначала о сущности проблемы. Несколько сотен молодых людей, окончивших в Эстонии русские школы, обучаются на заочных отделениях российских вузов. Думается, что точного числа таких студентов не знает никто, так как подобной статистики просто нет. Можно предполагать, что их численность составляет порядка двух тысяч человек, а, возможно, и меньше.

Официальных филиалов российских вузов в Эстонии нет, так как отсутствует соответствующий межгосударственный договор, без которого открыть подобный филиал нельзя. Поэтому, по существу, фирмы, которые предлагают подобное обучение, действуют как консультационные пункты. Статус таких пунктов нигде в законодательстве не определен.

Нельзя запретить человеку заочно учиться там, где он хочет. Также нельзя запретить ему покупать услугу по консультированию, если такое консультирование не подпадает под лицензирование в соответствии с существующим законом. Так что для того, чтобы учебно-консультационная деятельность стала бы законной, следует правильно оформлять всю необходимую документацию - то есть консультационные пункты должны правильно оформлять договорные отношения со слушателями, головными вузами, преподавателями и так далее.

Подобное происходит и в других сферах деятельности. Например, наш предпоследний министр финансов, который находится в противостоянии с Налоговым департаментом за интенсивное использование оффшорных фирм в собственном бизнесе, считает, что раз это не было запрещено, то нарушения нет. Похоже, что его поддерживают и многие коллеги по кабинету министров.

Во всех спорных случаях для юристов важны не сущность ситуации и эмоции, а четкое оформление всех бумаг. Если документация составлена корректно и при этом фирмы платят все положенные налоги, то предмета для предъявления претензий, скорее всего, нет. Сейчас же в прессе доминируют в основном эмоции.

Теперь о значении такого обучения для эстонского государства. Совершенно очевидно, что обучение не несет никакого негативного отношения к эстонскому государству. Совсем напротив. В рамках этих программ людей обучают, чаще всего, экономике, менеджменту и другим аналогичным специальностям. С точки зрения государства, если пару тысяч его жителей за свой счет получат образование, то это только плюс для социально-экономической сферы страны. Люди с высшим образованием скорее найдут себе работу, будут платить налоги, помогут развиваться отечественной экономике. Многие из окончивших высшие учебные заведения получают знания, достаточные для открытия собственного малого бизнеса. Зная ситуацию в России и в Эстонии, такие люди могут активно способствовать развитию торговых отношений между обеими странами. Поэтому, кроме положительных факторов, на макроуровне ничего не просматривается.

Зачем же так постоянно давить на психику этих людей, невольно, а, может быть, и сознательно, подталкивая их прекратить обучение?

Конечно, возможны два варианта. Первый, когда люди действительно получают квалифицированную помощь в обучении, выполняют на должном уровне все задания, защищают дипломы. Второй, что тоже не исключено, все указанное проводится на недостаточно высоком уровне и носит формальный характер.

Однако нужно иметь в виду, что сегодняшний студент, который оплачивает сполна свое обучение, понимает, что диплом менеджера, например, не даст ему никаких преимуществ на рынке труда. Уже всем ясно, что работодатель не смотрит на наличие диплома, а только на знания и умения работника. Вообще сегодня диплом о высшем образовании требуется практически только в двух случаях. Первый - при приеме на государственную службу, что маловероятно для выпускников российских вузов, так как многие из них не знают в совершенстве государственный язык. Второй, для специальностей, требующих лицензирования, например, для медиков, строителей и т.д. Однако такого образования указанные вузы не предлагают.

Таким образом, большинство людей платит не столько за диплом, сколько за знания. А в таких случаях рынок сам вытесняет недобросовестных продавцов.

Кроме того, дипломы российских вузов выдаются этими самыми конкретными вузами, и представляется, что ректор, который ставит свою подпись на документах, не заинтересован в снижении собственного рейтинга.

Самым лучшим выходом из сложившейся ситуации должно быть какое-то соглашение между министерствами образования Эстонии и России по данному вопросу. Если речь действительно идет о заочном образовании в российских вузах, которые имеют право его проводить и ведут его с соблюдением всех требований, то проблем не должно быть.

У данного вопроса есть и другая сторона - стоимость обучения. Основная часть студентов люди со скромными доходами, которые с трудом отрывают нужные средства от своих небольших бюджетов. Поэтому умеренные цены такого образования позволяют этому контингенту получать высшее образование.

Теперь о тех, кто может быть заинтересован в атаке на российские вузы. Наверняка тут есть элемент конкурентной борьбы. Платное образование представляет собой определенную рыночную нишу, в которой идет жесткая конкуренция. Выдавливание с рынка потенциальных конкурентов - дело весьма обычное.

Присутствуют и элементы бюрократии. Чиновники стараются найти нарушения действующих норм и проявить активность, показать свою власть, проявить усердие.

Для определенной части радикально настроенных политиков уменьшение возможности в получении высшего образования на русском языке является благом: с их точки зрения, чем меньше людей с высшим образованием будет в русской диаспоре, тем лучше будет для эстонского общества. Существуют, наверное, и другие причины такого отношения к названной проблеме.

Представляется, что пока идут нападки практически на все вузы, так или иначе связанные с российскими учебными заведениями, страдают в основном потенциальные студенты, поскольку им сложно решиться на критикуемое прессой обучение. Это не только снижает численность людей, которые готовы учиться, но и подрывает конкурентоспособность учебных заведений, ведущих преподавание на русском языке. Ведь при малочисленности групп сложно привлекать для занятий квалифицированных специалистов.

Вопрос сохранения высшего образования на русском языке достаточно важный и принципиальный для всей русскоязычной общины Эстонии. Именно эта сфера дает интеллектуальный потенциал для развития и сохранения русской культуры, традиций, менталитета.

Вероятно, активная работа по налаживанию конструктивного диалога между министерствами образования России и Эстонии с целью поиска приемлемых путей сотрудничества в данном вопросе может снизить накал страстей так же, как и конструктивная деятельность самих учебных заведений.

Лев ГОЛУБ, профессор