Обратно

Лес рубят - деньги текут

Этэри КЕКЕЛИДЗЕ

Фото Александра ГУЖОВА

Директор Союза лесной промышленности Эстонии (Eesti Metsatööstuse Liit) Андрес ТАЛИЯРВ не видит особых причин для беспокойства о сохранности эстонских лесов.

Лес и поле

В самом начале нашего разговора он рассказал о воспоминаниях одного 75-летнего лесника - когда тот был ребенком, мать говорила: не стоит тебе, сын, заниматься лесом, мол, когда ты вырастешь, в Эстонии лесов уже не будет, потому что их нещадно рубят. Было это где-то в тридцатых годах, однако все оказалось совсем наоборот - лесов в Эстонии становится все больше.

Вне городов судьба земли зависит от того, занимается ли человек лесом или сельским хозяйством, объясняет Андрес Талиярв. Чем больше сельскохозяйственных угодий, тем меньше лесов, и наоборот. После Второй мировой войны площадь эстонских лесов постоянно увеличивалась. И такая тенденция наблюдается не только в Эстонии, но и в Латвии, например. До вступления Эстонии в ЕС насчитывалось примерно 1 млн гектаров полей, сегодня считают, что для нашего сельского хозяйства достаточно и 700 тысяч гектаров. Значит, станет больше лесных угодий, но каких - об этом много спорят. Ясно, что на бывших полях не растут элитные сосны. Сначала появятся лиственные - ольха да осина, чья древесина годится только на переработку для целлюлозы. И появятся они именно в частных владениях, потому что в государственном лесу все как было, так и есть - вырубки проводятся по плану, и высадка новых деревьев тоже по плану. Но кто сказал, что лиственный лес - это плохо?

Если десять лет назад, например, была большая проблема, что делать с осиной и куда ее девать, то сейчас из нее научились делать бумагу, и эта древесина оказалась востребованной, за нее получают деньги. Поэтому, поясняет Андрес Талиярв, союз лесной промышленности не склонен выступать за то, чтобы лиственный лес вытеснялся элитным хвойным - и для людей, и для птиц лиственный лес так же полезен, как сосновый и еловый.

Если до сих пор сырье для целлюлозной промышленности почти целиком шло за границу, то сегодня положение меняется. Работает фабрика в Кехра, возле Кунда началось строительство современного целлюлозного комбината, куда потребуются большие объемы.

Считается, что в частных лесах лиственных деревьев на 10% больше, чем хвойных.

Государственный и частный леса сегодня находятся примерно в одинаковой пропорции, однако так было не всегда. Перед войной государственных лесов было 1 млн га, а частных только 200 тысяч. Сегодня государству принадлежит тот же миллион га, а вот частных лесов стало 1,2 млн га, хотя в некоторых местах приватизация леса еще не закончена.

- Разговоры о том, что частные леса невысокого качества, идут от того, что они, как правило, новые - 100 лет назад на большинстве этих земель леса вообще не было, это были, как правило, заброшенные неудобья, где сначала росли ольха и осина, а сейчас уже растут и сосна, и ель, и береза. Можно сказать, что и в частных, и в государственных лесах Эстонии доминируют ценные породы деревьев - сосна, ель, и береза, - говорит Андрес Талиярв.

Рубить или не рубить

Как только у лесов появились частные владельцы, так они в первую очередь начали лес рубить и продавать. Ничего страшного в этом нет, убежден Андрес Талиярв, потому что положение уже исправляется, за десять лет владельцы привыкли быть владельцами и уже начинают думать о том, как сохранять свои леса, чтобы этот источник дохода не исчезал. Они начинают интересоваться правилами лесоводства и регенерации леса. Более того, вырубались, в основном, старые большие деревья, особенно ели 60-80-летнего возраста. Так что средний возраст эстонского леса снизился, что совсем не плохо.

Ценность березовой рощи

Как только финские и эстонские мебельщики научились делать элитную мебель из березы, так это дерево сразу стало высоко цениться - хорошее березовое бревно ценится даже выше, чем сосновое. Считается, что самая красивая береза в нашем регионе растет в Эстонии, Финляндии, Латвии, Новгородской и Псковской областях России. Знаменитая карельская береза растет не только в Карелии - она есть и у нас, правда, немного. Оказывается, карельская береза это не самостоятельный сорт, а простая береза, зараженная неким особым вирусом, изменяющим текстуру дерева. Секрет этой древесины в Финляндии изучает целый институт - множество лабораторий. Чтобы превратить простую березу в карельскую, проводится масса опытов. Разница между ними так велика, что если простая хорошая береза продается по тысяче крон за кубометр, то карельская береза продается не кубометрами, а килограммами.

Экспорт, импорт, внутренний рынок

Экспорт древесины - постоянная доходная статья государственного бюджета. В последние годы экспорт несколько снизился - потому что вырос спрос на внутреннем рынке.

Если мы рубим 10 млн кубометров, то, грубо говоря, мы получаем треть этого объема в бревнах, треть - техническая древесина и треть - сырье для целлюлозной промышленности. Целлюлозное производство в Кехра требует пока порядка 300 тысяч кубов, но есть другие маленькие производства, которые из такого же сырья изготавливают столбики для оград, которые экспортируются уже не как сырье. Много древесины требует строительный рынок, причем Союз лесной промышленности ведет большую работу среди строителей, чтобы показать им новые возможности использования пиломатериалов.

Полезно оглянуться на пройденный путь - десять лет назад Эстония вывозила только древесное сырье. Но появившиеся современные лесопилки (на сегодня уже десять больших хозяйств), которые работают как безотходные производства, качественно изменили обстановку в области.

- Сегодня эстонские лесопилки выдерживают конкуренцию с финскими и шведскими предприятиями, работая с лучшим соотношением цена - качество, - говорит Андрес Талиярв. - На этот рынок было не так просто выйти, но нам это удалось.

- В 1992 году по всей Эстонии мы делали меньше пиломатериалов, чем сегодня их делает одна Imavere Saeveski AS, - 325 тысяч кубометров за 2003 год. Всего в прошлом году в Эстонии изготовлено почти 2 млн кубометров пиломатериалов, из которых почти 65% идет на экспорт. Данных за прошлый год мы еще не имеем, так как со времени вступления в ЕС несколько изменилась статистика.

Самая маленькая из списка больших лесопилок - Саугаская - в прошлом году выработала 100 тысяч кубов пиломатериалов. И именно на ней делаются попытки найти способ хорошей распилки ольхи, чтобы превратить и это дерево из второсортного в первый сорт.

Сегодня эстонские предприниматели открывают современные лесопильные производства на северо-западе России, в Латвии, Литве, Белоруссии. В Эстонию стали импортировать качественную древесину (за три квартала минувшего года импорт составил миллион кубов) - ввозим ель, сосну, березу, пиломатериалы. Тому есть несколько причин, и главная - не хватает своего качественного сырья. Импорт лесоматериалов, по мнению Андреса Талиярва, это нормальный процесс.

- Лесная промышленность - это локомотив, - говорит Андрес Талиярв. - Она идет впереди, а лесная система позади. Например, промышленность говорит: нужна береза, мы умеем ее перерабатывать. Значит, береза становится востребованной. На юге Эстонии, когда в Отепя построили фанерный комбинат, доходы собственников леса в этом регионе сразу выросли в три раза - потому что раньше березу брали только на дрова, а сейчас на переработку. И в других местах то же самое - там, где появляется спрос, появляется предложение.

Учим работников!

Для работы в лесной индустрии Эстонии нужны грамотные специалисты и работники. Их готовят факультет лесного хозяйства Тартуского сельскохозяйственного университета и лесной колледж в Лууа.

- В Лууа, - говорит Андрес Талиярв, - мы хотим открыть курсы на русском языке. Дело в том, что для того, чтобы работать в лесном хозяйстве, мало хорошо знать машины - даже такие сложные, как лесной комбайн Harvester, который и пилит деревья, и обрабатывает стволы, и делает многое другое. Русские ребята, как правило, очень хорошо понимают технику и работают с ней. Но чтобы они так же хорошо понимали лес, мы и хотим открыть для них курсы в лесном колледже на их родном языке.

- Мы надеемся, что для ваших читателей это будет интересной информацией, - добавляет он.

…Всего в лесной, деревообрабатывающей и мебельной промышленности Эстонии занято порядка 45 000 человек.