Обратно

Эффект дикого либерализма

Этэри КЕКЕЛИДЗЕ

Фото Николая ШАРУБИНА

Через месяц после вступления Эстонии в Европейский cоюз на страницах нашей газеты со своим видением развития ситуации выступил предприниматель Сергей СЕМЕНОВ («Широко открытыми глазами», «Бизнес-среда» от 4 июня 2004 года). Ничего необычного в этом не было — новый статус Эстонии в Европе стимулировал стремление к экономическим анализам и прогнозам не только в среде государственных деятелей — бизнесмены, имевшие практическое знание положения вещей, делали свои предсказания и выводы. Сегодня, спустя четыре года, можно уверенно сказать, что Сергей Семенов многое в будущем сумел разглядеть достаточно точно.

Либерал — это человек, предпочитающий тратить
деньги, принадлежащие кому-то другому.
Картер Гласс,
американский государственный деятель

Прогноз-предвидение

Цитировать тот давний материал можно довольно долго: Сергей Семенов говорил о том, что рост цен в энергетическом секторе Эстонии идет без дискуссий — потребителя просто ставят перед фактом повышения тарифов. Что в отличие от Эстонии в странах-локомотивах ЕС одной из основ экономики является защита своего производителя, и доступ на европейский рынок для эстонских товаров не распахнут настежь. Что привлекательный инвестиционный рынок Эстонии может оказаться палкой о двух концах — привилегией максимально сниженных налогов пользуются финансовые инвесторы, а инвестиций в основные фонды практически не поступает, так что надеяться на приток в Эстонию крупных капиталов и производств не приходится. Что после вступления в ЕС последует поглощение наших предприятий более сильными конкурентами. Что Эстонию ожидают бюджетные трудности — расходная часть бюджета слишком велика, и одна из причин этого — непомерно раздутый государственный аппарат.

«До сих пор у Эстонии было три аспекта, которые давали возможность делать серьезные деньги: транзит материальных средств, в первую очередь нефтетранзит, туризм и фактически существовавшая до подписания соглашения о препятствовании отмывке денежных средств свободная оффшорная финансовая зона, где свободно вращались денежные потоки из разных стран. С усложнением жизни осложнится транзит — нельзя же серьезно полагать, что все повезут через Эстонию. Крупные торговые сети в Эстонии практически принадлежат финнам, и прибыль из страны вывозится. И, наконец, Европе хватит одной непрозрачной финансовой зоны, которую нельзя трогать, — Люксембурга, поскольку там размещены средства американских пенсионных фондов», — предостерегал Сергей Семенов, напомним, еще в июне 2004 года.

Прямо как в воду глядел — даже тезис о неприкосновенности Люксембурга недавно подтвердился так и не разразившимся скандалом после того, как выяснилось, что именно в банки Люксембурга незаконно переводил средства директор Почты ФРГ. Если говорить в отношении Эстонии, то единственное, чего он предвидеть не смог, — это «бронзовой ночи», сильно повлиявшей на ситуацию в транзите, и недальновидного вывода о том, что Эстонии транзит не нужен вообще, и так все славно. В отношении же мировой ситуации не рассматривался вопрос возможного глобального структурного кризиса, который только укрупнил настигший Эстонию стремительный спад экономики — если за год снижение происходит с 11% роста за 2006 год до 0,1% за второй квартал 2008 года, — то что это, если не самая настоящая «жесткая посадка»?

Сегодня самое время задаться вопросом — почему так успешно начавшееся развитие Эстонии оказалось в таком тупике?

Неусвоенные уроки

— В самом начале 90-х годов, сразу после восстановления независимости Эстонии, эстонские руководители всех рангов, начиная с премьер-министров, стали ездить в разные страны изучать опыт развития, — напоминает Сергей Семенов. — Но ездили, в основном, в развитые страны — в Швецию, Финляндию, Англию, Америку и так далее, но мало интересовались опытом стран, успешно прошедших курс догоняющего развития, — это Гонконг, Тайвань, Сингапур, Малайзия, особенно Южная Корея. Сейчас мало кто помнит о том, как развивалась Южная Корея: бесспорный сегодняшний лидер региона еще в 60-е был где-то на уровне сегодняшней Гвинеи. Что делали эти страны для скорейшего подъема своей экономики?

Первый и основной постулат — создание высокой нормы накопления. Еще нигде и никогда проедание национального капитала не давало экономического роста, то есть не создавало национального богатства. Как раз этот урок не был усвоен — в Эстонии низкая норма накопления, а у «азиатских тигров» в течение почти 20 лет норма накопления не опускалась ниже 30%. В разоренной Японии после войны действовал лозунг: смерть или экспорт. Они покупали дешевые технологии, вкладывали большие деньги в человеческий капитал, внедряли инвестиционное управление — все работало на экспорт. Кроме всего прочего, у японцев высокая степень ответственности перед страной, и работа на национальный интерес считается нормой. Неудивительно, что когда в 90-х годах японская продукция, в том числе автомобильная и электроника, пришла в Соединенные Штаты, то американцы ничего не смогли ей противопоставить.

Второе — планирование перспективных направлений развития и государственное инвестирование в эти направления. Например, МВФ в 60-е годы не рекомендовал Южной Корее вкладывать средства в развитие точного машиностроения и судостроения. Отстаивая свои национальные интересы, корейцы пошли на конфликт с Международным валютным фондом, и сегодня являются ведущими мировыми производителями в этих областях. В Эстонии в конце 80-х годов были сильные институты — кибернетики, химии и биологической физики, сланца и так далее. После восстановления независимости средства государства не вкладывались ни в эти отрасли, ни — самое главное — в подготовку специалистов для этих производств. Сильно пострадала сама система образования. Действовал девиз дикого либерализма «рынок все отрегулирует сам» — однако этого не произошло, да и не могло произойти, поскольку государственное регулирование экономики в той или иной степени существует во всех развитых государствах.

Третий постулат — умелое распределение рисков промышленности и защита от своего производства от импорта на время его переоснащения современным оборудованием. У нас были сильная легкая промышленность, успешные машиностроительные предприятия — «Леэк», «Марат», «Кренгольм», «Вольта», «Таллэкс», не говоря уже о «Двигателе», «Балтийце» и других... Если бы государство в то время их поддержало, ввело бы хоть какие-то льготы на производственников, в первую очередь для тех, кто работает на экспорт, Эстония сумела бы сохранить свою промышленность. Исключением, подтверждающим общее правило, может служить «Балтика»: на излете социализма тогдашнее руководство Министерством легкой промышленности сумело добиться в союзном министерстве для четырех эстонских предприятий исключительного права оставлять валютную выручку себе на развитие, и к 91-му году они были полностью реконструированы — «Балтика», «Марат», «Кренгольм» и «Балтийская мануфактура». Только новые собственники «Балтики» — эстонский капитал! — сумели путем экономии и развития приоритетных направлений добиться превращения фабрик советского образца в современный концерн. Все остальные предприятия были проданы иностранцам, «Балтмануфактура» давно прекратила существование, «Кренгольм» перестал быть ткацким производством, «Марат» потерял свои позиции. Открытый рынок в одночасье в основном погубил эстонскую промышленность, переведя ее на субподряд.

Четвертый принцип — человеческий фактор, жесткая конкуренция между исполнителями за увеличение отдачи, конкурс проектов и людей. У нас в Эстонии слишком сильны тенденции родства и знакомства, в основе отбора на исполнение проектов и на рабочие места не лежит принцип профессионализма. Практически нет хороших управленцев, разбирающихся в технологических процессах производства, и они не могут появиться вдруг — система высшего образования в Эстонии нацелена не на производство, и восстановление того, что уже разрушено, потребует много времени и средств.

«Догоняющий этап» накопления и регулирования — длинный проект, который может окупиться через 20-30-40 лет. Жесткая система экономии и целенаправленного развития приоритетных отраслей во время «догоняющего периода» должна регулироваться государством, потому что никакой частный капитал этого не сделает.

Старая истина о том, что в долг берешь чужие деньги и на время, а отдаешь свои и навсегда, еще раз подтверждается уже на уровне государства.

- Накопления — это то, что тобой заработано. Кредиты и инвестиции — это то, что тебе дают, и от того, как их используют, зависит, станут ли они инструментом накопления, или будут просто проглочены на потребление, — еще и еще раз повторяет Сергей Семенов.

И резюмирует:

— Исходя из сегодняшнего опыта, каждый, кто заботится о благе своего государства, будь то простой человек или государственный муж, должен помнить, что процветает лишь та страна, которая научилась ПРОИЗВОДИТЬ и ЭКОНОМИТЬ. А потреблять можно только по-настоящему заработанное.