Обратно

Вторая половина года может принести положительные изменения

Анника ПААБУТ,
макроаналитик

Эстонская экономика еще совсем недавно, казалось, чувствовала себя просто превосходно: наблюдался хороший рост, безработица была на очень низком уровне, инфляция небольшая, зарплаты росли и т.д. Однако было ясно, что этот «праздник» долго продолжаться не может, поскольку слишком быстрый рост не мог не оказать негативного воздействия с точки зрения устойчивого развития.

Связано это, прежде всего, с тем, что целый ряд сфер, секторов, рынков не в состоянии развиваться с такой же скоростью, и довольно скоро появляется какая-либо «отстающая» сфера, которая начинает тормозить экономический рост. Возьмем пример из спорта. Если марафонец начинает свой 42-километровый пробег в темпе спринтера, то ясно, что довольно быстро он вынужден будет перейти на шаг, или ему придется вовсе остановиться, чтобы затем продолжить путь.

Представим себе, что экономика Эстонии - это такой вот «бегун», который по неопытности начал бег слишком быстро. Это сопровождалось дефицитом во многих областях. Не хватало квалифицированной рабочей силы: предприниматели для развития своего бизнеса нуждались в людях, которых на рынке труда не хватало и которых не в состоянии была «произвести» система образования. Ведь понятно, что для своевременной подготовки требуемых специалистов изменения в системе образования должны были начаться значительно раньше, но в условиях стремительно меняющейся экономической среды предусмотреть все потребности невозможно. При дефиците цена на товар (в данном случае – на квалифицированный труд) растет. Цена за труд - это, как известно, зарплата. Зарплаты росли, но рост производительности труда был скромным. Такой рост зарплаты увеличивал издержки предприятий без равноценного прироста прибыли, и предприятия включали эти издержки в цены на свою продукцию и услуги. Рост зарплат стал одним из факторов инфляции.

Свое воздействие на инфляцию оказывали и цены на мировых рынках (топливо, продукты питания) и планируемые административные повышения цен (например, ставки акциза). Быстро росли и цены на недвижимость, которые подпитывались, с одной стороны, спросом потребителей (в Эстонии люди живут по сравнению с гражданами развитых стран Европы в значительно более стесненных условиях), с другой – повысившимся уровнем жизни и новыми кредитными продуктами с низкими процентными ставками. Для многих приобретение жилья оказалось доступным, что, в свою очередь, увеличило спрос. Kроме того, возросшая стоимость недвижимости позволила финансировать многие другие покупки, такие, как автомобиль, ремонтировать жилье и т.п., вызывая бурный рост спроса в секторах, предлагающих эти товары и услуги. Однако быстрый рост цен заставил потребителей соблюдать большую осторожность и разборчивость: ведь теперь приходилось обходиться меньшим, поскольку выросли расходы как на товары первой необходимости, так и на жилье. Быстро выросшие цены значительно снизили потребление и инвестирование. Здесь можно вспомнить нашего «спортсмена», который после слишком быстрого старта почувствовал себя не лучшим образом (слишком частый пульс, нехватка воздуха, плохое самочувствие и т.п.) и был вынужден снизить темп. Итак, можно утверждать, что к началу прошлого года экономика Эстонии вошла в первую свою фазу снижения экономического цикла, вызванную внутренними экономическими причинами (в 2000 году мы наблюдали влияние российского и азиатского финансовых кризисов, поэтому тогда фаза спада наступила из-за внешних причин).

К сожалению, эта фаза экономического цикла совпала с общемировым финансовым кризисом. Финансовый кризис начался уже в конце 2007 года, когда пришли первые негативные новости из США (в первую очередь они касались сектора недвижимости). Если в августе 2008 года казалось, что худшие времена остаются позади и произойдет это именно в 2008 году, то в сентябре-октябре поступили сообщения, говорившие об обратном: наихудшие времена только наступают. Что же тогда случилось? На финансовом рынке, считающемся кровеносной системой экономики, обнаружилось, что целый ряд до сих пор действовавших вполне успешно банков (в первую очередь – инвестиционных, у которых собственных средств в виде накоплений не было) перестали быть столь же успешными, как раньше. Пришло сообщение о банкротстве Lehman Brothers, затем вдобавок к поступившему в начале года известию о национализации ипотечного гиганта Merrill Lynch мы узнали о его поглощении. Если на первый взгляд может показаться, что США достаточно далеко и поэтому особого влияния на Европу, а через нее на Эстонию не оказывают, то вскоре стало ясно, что здесь желаемое выдавалось за действительное: поступили сообщения о платежных трудностях банков Исландии и Соединенного Королевства. Вызванный негативными новостями кризис доверия в последующие месяцы оказал значительное воздействие на деятельность всех финансовых институтов (воздействие это сейчас ослабевает, но довольно медленно). Доверие, в первую очередь, влияет на способность финансировать свою деятельность с помощью дополнительных кредитов. И это влияние касается не только сделок между частным сектором и финансовыми институтами, но и сделок между самими банками. Это означало снижение ликвидности на рынке (она и сейчас продолжает оставаться низкой) и как результат усложнение получения и удорожание кредитов. Удорожание кредитов произошло в связи с серьезно возросшими рисками (риск потери выданных денег), что заставило повысить процентные ставки. Поэтому в качестве инвестиций сейчас зачастую приходится использовать имеющиеся ресурсы или просто откладывать инвестиции до лучших времен.

По сравнению с предыдущим кризисом нынешнее положение значительно сложнее, и адаптация идет медленнее. Почему? В 2000 году, когда отпал российский рынок, бывший главным экспортным рынком Эстонии (спрос на внутреннем рынке, как и в нынешней ситуации, был невелик), предприятия смогли быстро переориентироваться и найти новые рынки сбыта в странах Европейского союза. Сейчас ситуация такова, что снижающийся внутренний спрос не может компенсироваться ростом экспорта, поскольку экономика стран, в которые шел наш экспорт, не растет и там спрос на продукцию в ближайшие месяцы, скорее всего, будет падать. Да и поиск новых рынков осложнен тем обстоятельством, что снижение экономической активности и спроса ожидается повсюду. Быстрого роста инвестиций также в ближайшее время ожидать не приходится, поскольку даже правительствам сложно сейчас получить дополнительные средства, и к тому же кредиты стали дороже. В то же время ожидается некоторый рост (или как минимум меньший спад) инвестиций благодаря средствам, выделяемым из структурных фондов Евросоюза, и софинансированию со стороны эстонского государства.

Это значит, что непростые времена у нас еще впереди: первая половина 2009 года, по-видимому, будет для экономики Эстонии и для нашего государства в целом наиболее сложным периодом, поскольку ожидается рост безработицы, быстрое снижение темпов роста зарплаты и дефляция. Снижение занятости и падение доходов усугубят и без того уже низкий внутренний спрос. А это означает, что все-таки главным двигателем роста экономики может быть экспорт, который, в свою очередь, зависит от состояния дел на внешних рынках.

Во второй половине года (если предположить, что во втором квартале и мировая экономика тоже начнет оживать) должны, по нашим оценкам, начаться позитивные изменения. В заключение можно сказать, что наш «спортсмен» сможет продолжить свой забег (хотя и в значительно медленном темпе) лишь, если должным образом восстановится. Здесь я имею в виду, главным образом, разумные решения по урезанию расходов, повышению эффективности работы, обновлению и развитию структуры производства и услуг, а также реализацию политики правительств и центральных банков. Сложные времена испытывают нас на прочность, но также дают возможность учиться на ошибках и с новой энергией браться за дело.