Себя не только любить, еще и уважать не мешает

Николай ХРУСТАЛЕВ.

- Саша, буквально через несколько дней тебя ждет юбилей не юбилей, но дата все же круглая - 40 лет. Это были хорошие годы?

- Стоит ли оценивать то, что уже было и прошло, жизнь прекрасна, так что надо радоваться каждому ее мгновению. Я всегда пытался радоваться жизни, и если в ней или в профессии что-то не получалось, то всегда старался попытать счастья в другом. Так, между прочим, в моей жизни появился танец. С ним мне удалось сохраниться в актерской профессии, и интерес к жизни как бы тоже остался, потому что танец помог мне во многом.

- Иногда кажется, что из театра ты не уходишь никогда, едва ли не живешь здесь.

- Бываю там, во всяком случае, ежедневно. Во-первых, иначе негде машину припарковать, а во-вторых, это как команда: "На старт!". Придя, я сразу начинаю заниматься делами, словом, каждый мой рабочий день, связан он с репетициями или нет, начинается всегда отсюда, из театра.

- Дел-то у тебя немало, но среди них ты выделяешь самое главное?

- Самое главное всегда только работа. Не знаю хорошо это или плохо, но она меня поглотила, сожрала, и я не вижу себя без возможности что-то делать, реализовать то, что интересует, придумывается. У меня масса планов и, надеюсь, кое-что еще есть впереди.

- Представь себе, что пройдет еще 40 лет, и что же ты вспоминать-то станешь, подводя итоги: работу, работу, работу...

- Ну почему же? О детях буду думать, как помогал им, чтобы в жизни полегче было начинать. Буду учеников своих вспоминать, их у меня много. Надеюсь при этом, что и они меня тоже будут хорошо вспоминать.

- А своих учителей вспоминать будешь?

- Так они же со мной постоянно. Мои учителя, возможно, иногда и не знают, что они мои учителя, но есть люди, которым я всегда буду благодарен, о которых думаю постоянно, потому что не устают помогать. Эти люди и здесь, и за рубежом.

- Накануне твоего праздника, думаю, следующий вопрос не покажется особенно неуместным: ты сегодня чувствуешь себя звездой в масштабах нашей галактики?

- Знаешь, никогда не устану повторять, что для меня слово "звезда" из разряда современного слэнга. Человек популярен - и уже звезда. Вот и мелькают по всем экранам звездочки, звездочки, звездочки...

- Хорошо, не будем про звезд, популярным чувствуешь себя?

- Популярным - да. Что такое популярность? Да ничего, кроме наличия работы. Есть работа - ты популярен. Не повезло с работой, получается, непопулярен. То есть человек остался как бы тот же, только - непопулярен. Сегодня мне просто больше повезло.

- И в круг этого везения надо, по-моему, определенно включить роль князя Льва Николаевича Мышкина из недавней премьеры драмтеатра "Идиот". Мне почему-то показалось, что эта роль далась тебе достаточно легко, если из зала смотреть.

- Не так все просто. У меня неординарное решение, предложенное Ереминым, поначалу вызвало сопротивление. Меня же хотели подстричь наголо, сделать не совсем нормальным. И я благодарен Господу, что не довелось сделать все, о чем шла речь. Тогда бы, наверное, чего-то и не произошло бы. И тем не менее режиссеру я все-таки поверил, он сумел заронить то зерно, из которого что-то выросло. Наверное, "легко" не то слово, каждый спектакль требует огромных усилий. Трудно вообще выходить на сцену. Это правда, не кокетничаю, выходить трудно, боюсь. Наверное, существует опасение, что зритель не так примет моего Мышкина, как мне хотелось бы. А мне очень хочется, чтобы в зале поняли, про что речь. Тем более что это Достоевский, такое не часто в жизни выпадает. Артист тоже ведь растет на ролях, и, услышав, что вот это вы делаете плохо, может огрызнуться - не ваше, мол, дело, но в глубине души все же нервничает.

- Кстати, ты мог бы своего Льва Николаевича сыграть средствами тэпа, без слов, только танец?

- Ты спросил, а я задумался, никогда не думал об этом. Наверное, да... Вообще, танец для меня - средство эмоционального выражения, а не пластического. Когда я учился в Америке, где мне немало рассказывали об импровизации танцевальной, то ощутил, что стал по-иному работать на сцене. Когда понял, как надо танцевать импровизацию. И импровизационная основа роли, она, может быть, бессознательна, но где-то там есть.

- Саша, ты немало занимаешься любимым своим тэпом с детьми. Они у тебя выступают в конкурсах, занимают высокие места. Законная гордость твоя по этому поводу в чем-то сродни тщеславию?

- Возможно, и так. Когда мои дети стали призерами в Москве, когда стали призерами среди всех школ в Эстонии, так ведь здесь плоды нашего общего труда - моего и детей. Часто детки приходят и уже заранее хотят быть звездами, лучшими хотят быть. Я пытаюсь уберечь их от этого, мне кажется, тут есть вред их развитию человеческому. Но вот умение делать что-то хорошо мне в них воспитать хочется. И у них это выходит. Значит, то, что мне надо, получается. Это уже хорошо.

- А не опасаешься, что вот они научатся у тебя чему-то, а потом это их умение в жизни востребовано не будет, и маленькая драма вырастет в большую печаль?

- Знаешь, я ведь начал заниматься танцем в пору, когда не был востребован как артист. Вроде, играл немало, но на меня не планировали спектаклей, и главные роли, пожалуй, появились только сейчас. Это началось после Америки, после первого возвращения. До этого было иначе. Только сейчас могу назвать себя человеком играющим. Но опять-таки, это же фортуна. Совсем нельзя исключить, что придет кто-то и заявит: я вас не вижу. И ответить, как ты знаешь, нечего. Вот я и нашел возможность выразиться в танце. Может, это и нескромно, но сегодня я в Эстонии в том танце, который танцую, - один из немногих, и все равно не могу сказать, что до конца востребован. Востребован, наверное, как педагог, как постановщик в эстонских театрах, как преподаватель в пединституте, наконец, у меня своя школа. Но танцевать самому, показывать себя мне негде. Для этого мне надо ехать в Финляндию, Германию, Англию, в Лос-Анджелес, там я буду нужен. А здесь нет. Но зато дети, которые начали танцевать у меня с семи лет, а я-то начал танцевать в 28, - они меня перетанцуют, и у них будет все по-другому, в этом их везение. Если бы мне когда-то повезло так же, если бы было с кем начинать, у кого учиться. Я ведь движения вначале по углам собирал, несколько лет танцевал просто в четырех стенах, меня никто не видел. У моих детишек, думаю, такого уже не случится. Я же в принципе ращу их для себя, чтобы нам вместе танцевать. Кстати, недавно, в День театра мы вместе на празднике всех артистов Эстонии танцевали в Театре эстонской драмы, и это не было выступление самодеятельного коллектива, это был уровень. Об этом говорили, по-сумасшедшему аплодировали.

- С завистью думаю: как он любит себя...

- Я? Сейчас скажу... Себя любить надо. Потому что очень часто приходят мысли, от которых хочется забиться в угол. А любовь к себе помогает вернуться к себе. И уважать себя. Себя не только любить, себя и уважать надо. И жить так, чтобы было, за что себя уважать. И потом, я же не о той любви, когда говорю всем: я вот такой-этакий, а вы все...

- Ты не куришь, не слишком замечен в выпивке...

- Если ты о радостях жизни, то я тебе об одной скажу. Я родился, чтобы быть артистом, актером. И у меня это как бы состоялось. Это большая радость. И то, что вначале было хобби, теперь стало второй профессией, и их можно объединить - танец и актерство - это тоже радость, ощущение, что я есть. Вообще-то, не я первый повторяю, что счастье есть не свершившийся факт, а путь к нему, достижение чего-то. Ну, играл бы я все время и много. Так ведь я считаю, что надо играть не много, а хорошо. Вовсе не обязательно каждый день выходить на сцену, где же столько сил взять? Опять же, у артистов и срок короткий, про балетных не говорю. Но ведь и роли, которые хотел сыграть раньше, когда меня "не видели", они уже ушли. И если раньше мне хотелось сыграть Ромео вместе с Джульеттой, то сейчас хотел бы... Нет, называть ничего не буду, но пусть это будут настоящие чувства в настоящем материале.

- Какие дни рождения вспоминаешь?

- Помню два, всю жизнь их буду помнить. Это было в Америке. Однажды в Нью-Йорке сидела огромная компания: люди из Японии, Канады, Испании, американцы, немцы, французы. Каждый взял по бокалу вина, кофе пили, и вдруг огромный негр у меня за спиной запел песню поздравительную, с днем рождения которая. И все, кто был в кафе, подхватили. Друзья подстроили, и тот день рождения я навсегда запомню. Это же лучше, наверное, чем сказать наутро: так круто посидели вчера, что не помню, что там было...