Женщина на грани нервного срыва

"Кукольный дом" Ибсена

Театр им.Маяковского играет на сцене Русского драматического театра 7 и 8 мая

Нина АГИШЕВА.

Почему так волнует история этой женщины? Артистки бредят этой ролью и добиваются ее к своим бенефисам и юбилеям? Нору Хельмер - маленькую белочку, скачущую в "кукольном домике" безмятежного семейного счастья с конца позапрошлого века, - играет сегодня Евгения Симонова в спектакле Театра имени Маяковского, который по драме Генрика Ибсена поставил Леонид Хейфрец. Рождественские подарки, елка, дети, любящий муж - этот мир в одночасье рушится у нас на глазах. В театре интереснее всего именно это - внезапный поворот и слом судьбы, крушение жизни, летящей с откоса под бравурные звуки итальянской тарантеллы. Кажется, еще со времен великой Комиссаржевской этот веселый танец стал в истории отечественной сцены чем-то вроде гимна грядущей эмансипации.

У каждого времени была своя Нора. Кто-то играл ее жертвой обстоятельств и мужского эгоизма, а кто-то - гордой воительницей за женское достоинство. Но все танцевали тарантеллу. Это был главный номер программы, как для Кармен - хабанера, а для балерины - 32 фуэте в черном акте "Лебединого озера".

Евгения Симонова тарантеллу почти не танцует, легкими жестами она скорее намекает на нее. Ни актрисе, ни режиссеру не хочется отвлекаться от главного: от женщины, заглянувшей в бездну. Что она при этом делает, не так уж и важно. Кокетничает ли с мужем, ведет переговоры с кредитором или договаривается со служанкой об ужине - все это частности, на которых можно не задерживаться. Главное - горящие глаза, срывающийся голос, губы, силящиеся изобразить улыбку. Актриса играет размашисто, на крупных планах, которые, кажется, видны с последнего ряда галерки. Ее Нора - типичная "женщина на грани нервного срыва", как удачно определил это перманентное женское состояние Педро Альмодовар. "Я хочу много денег", - эта реплика традиционно является ключевой для понимания внутреннего состояния Норы. В спектакле Театра Маяковского деньги или отсутствие таковых - важная пружина драмы, но все-таки не главная. Главное - это любовь, точнее, ее руины, среди которых будет метаться несчастная Нора до тех пор, пока не поймет, что от ее кукольного счастья ничего не осталось, кроме просроченных векселей.

И откроет ей на это глаза не шантаж Крогстада (в неожиданном и очень драматичном исполнении Эммануила Виторгана), не предательство мужа Торвальда (превосходная работа Игоря Костолевского), но ее давняя подруга фру Линне. У Ибсена это роль второго плана, вспомогательная во всех смыслах. Но Алла Балтер в своих двух сценах играет то, что до нее никто не играл, - возвращение самой Норы в свой дом спустя много лет. Глядя на эту женщину, понимаешь, что она побывала в аду, но вернулась оттуда несломленной, хотя и очень усталой. Нора вслушивается в исповедь фру Линне, любуется ее прекрасным, залитым слезами лицом и в ужасе сознает, что это и есть ее судьба: стать одинокой, бесприютной странницей в чем-то сером, пришедшей ниоткуда, чтобы потом уйти в никуда.

Мало кому удавалось убедительно сыграть уход Норы от мужа и детей. У Ибсена здесь на сегодняшний слух слишком много риторики и слишком мало психологии. Но в одном он был прав, и это лучше всего удалось создателям спектакля: настоящая женщина в любви, как и в нелюбви, идет до конца. Именно так поступает Нора Евгении Симоновой. Актриса за нее не извиняется (все-таки по сюжету остаются брошенными муж и дети) и не оправдывает ее обычной женской истерикой. Она гордится своей маленькой Норой, она ею восхищена. Как и зрители, готовые простить героине, что она так и не станцевала тарантеллу.