Компромиссы - воздух политики

С членом Рийгикогу Свеном МИКСЕРОМ беседует Татьяна ОПЕКИНА

- Мне двадцать шесть, но рекорд принадлежит не мне, Марет Марипуу из Реформистской партии моложе меня, кажется, на несколько месяцев. Вступил в Центристскую партию в 1995 году, но интерес к политике почувствовал еще раньше, во времена поющей революции. Я входил тогда в юношеский возраст, очень восприимчивый к переменам, которые происходили в обществе. Воздух был наполнен энергией, азартом, надеждой. Это вовлекало в политику многих молодых людей, не только меня. Что касается мотивов, то это довольно трудный вопрос, вполне закономерный, кстати, при выборе любой другой профессии. Если человек испытывает интерес к той или иной сфере жизни, то это большое счастье, если ему удается в этой сфере трудиться. Меня больше всего интересует внешняя политика (и я работаю в иностранной комиссии Рийгикогу), политика в области образования (это мне близко, я недавно изучал английскую филологию в Тартуском университете). Получив диплом, поступил в магистратуру, собирался продолжить учебу в Оксфорде, но на горизонте замаячили парламентские выборы-99, и надо было выбирать: Оксфорд или политика? Политика победила.

- Победила легко и просто?

- Не легко. И не просто. Семья, друзья советовали совершенствоваться в лингвистике. Но не давили, оставляя право выбора за мной.

- Родители равнодушны к политике?

- Я бы этого не сказал. Сами они беспартийные, а голосуют за центристов.

- Оксфорд, от которого вы пока отдалились, не чужд политике. Из стен этого старинного университета вышло много выдающихся политических деятелей - и не только Англии, но и других стран. А еще Оксфорд, при всем своем консерватизме и традиционализме, не чужд соперничеству и состязательности. У него есть старинный излюбленный конкурент - Кембридж. В Оксфорде горделиво повторяют туристам любимый афоризм своих студентов (тут надобно пояснить, что главная улица в Оксфорде и Кембридже называется одинаково - Хай-стрит): "Когда студенты Кембриджа выходят на Хай-стрит, они думают, что мир принадлежит им. Когда студенты Оксфорда выходят на Хай-стрит, они знают, что мир принадлежит им!" Если вернуться в Эстонию, то здешний мир, безусловно, принадлежит выпускникам Тартуского университета...

- Действительно, в среде политической и культурной элиты Эстонии преобладают питомцы Тарту. Но сам-то я родом из Пайде и думаю, что это и есть центр той маленькой вселенной, что зовется Эстония. А если серьезно, то Тарту, конечно, замечательный город, в котором доминирует университет, но гораздо быстрее сейчас идет развитие в Таллине, более открытом миру. Тем паче, что именно здесь, в столице, размещены парламент и правительство с его разветвленной сетью правительственных учреждений.

- Одно министерство усилиями сегодняшней власти уже откололось и засобиралось в Тарту, что, по-моему, не только дорого, но и нецелесообразно.

- Я тоже думаю, что перевести Министерство образования в Тарту - не очень умное решение.

- Уинстон Черчилль (увы, не выпускник Оксфорда) безо всяких реверансов и экивоков назвал демократию отвратительной системой. Только лучше пока никто не придумал, закончил он свою мысль. Как вы думаете, почему Черчилль назвал демократию отвратительной?

- Прежде всего потому, что если демократия - это власть народа, власть большинства, которое имеет право принимать решения, то это вовсе не исключает возможности принятия плохих решений, идущих во вред не только меньшинству, но и самому большинству. Ибо от плохих решений никто не застрахован. Народ, даже в большинстве своем, не всегда может быть компетентен. Мир сейчас так специализирован...

- Иногда один человек или группа людей, короче, меньшинство - бывает право...

- Мировая история это убедительно доказывает. И все-таки согласимся со второй частью формулы Черчилля: лучшего строя, чем демократия, пока не придумано. Один американский писатель, имени которого сейчас не припомню, дефинировал понятие демократии, по-моему, еще лучше: демократия - это система, которая дает гарантию, что мы не выберем такое правительство, которое нас недостойно.

- Парафраз известного выражения: каждый народ достоин своего правительства. Если это действительно так, то и мы достойны того, что сейчас имеем. А мы имеем власть в лице правящей на Тоомпеа коалиции. Поскольку она состоит из трех частей, а эти три части даже в сумме имеют весьма скромное большинство в парламенте, это вынуждает коалицию прибегать к железной дисциплине, чтобы исправно работал каток голосования. Но если соотношение голосов - благодаря этой железной дисциплине - всегда предсказуемо, теряет смысл любая дискуссия, и надо смиренно ждать следующих выборов? А что же еще остается оппозиции, отражающей интересы не такой уж маленькой части населения?

- Давайте попробуем посчитать, какая это часть населения. Весной прошлого года на выборы пришло приблизительно 60 процентов избирателей. Вычтем из этой цифры тех, кто проголосовал за партии, не преодолевшие 5-процентный барьер. Останется приблизительно 55 процентов избирателей. Более половины из них, то есть немногим более четверти граждан, вручили мандаты тройственной коалиции. Выходит, что остальная часть населения, весьма значительная часть, может рассчитывать только на оппозицию. Один из американских политтехнологов сказал: большинство никогда не может позволить себе выходной. Что он имел в виду? Вот пример. Вы знаете, какие горячие дебаты идут сейчас в США вокруг права на ношение оружия. Согласно опросам социологов большинство населения, около 90 процентов, считает: действующий закон необходимо ужесточить, а остальные 10 процентов, напротив, находят право ношения оружия вполне допустимым и демократичным. И вот парадокс: голос этих 10 процентов - из-за пассивности большинства - звучит громче и решительнее. Поклонники закона имеют мощное лобби, они непосредственно представлены во власти, и, значит, у них есть шансы одержать верх. Что же касается расстановки сил в Рийгикогу, то какой бы железной ни была дисциплина в правящей коалиции, располагающей 54 голосами, политический процесс может ее, коалицию, при тех или иных обстоятельствах расколоть. Ведь совершенно ясно, что программные установки реформистов и "умеренных", входящих в коалицию, во многом расходятся. Если "умеренные" по каким-либо причинам выйдут из альянса, и в коалиции останутся только реформисты с "Исамаалийтом", будет создано новое коалиционное правительство, опирающееся на еще меньшую часть электората.

- Понятно, что есть вопросы, по которым весь состав Рийгикогу - и власть, и оппозиция - голосуют солидарно.

- Если посчитать все голосования, то таких вот солидарных голосований наберется до 80 процентов. Просто средства массовой информации о них не любят сообщать по причине отсутствия интриги, которую пресса постоянно ищет, а иногда и сама искусственно создает. Но в последнее время в парламенте действительно обсуждалось много спорных вопросов, вызвавших острые разногласия власти и оппозиции. И нельзя сказать, что каток голосования всегда действовал безотказно. Кое-что нам, оппозиции, все-таки удалось добиться. Не прошел 18-процентный налог с оборота на тепло, который правительство усиленно продавливало. "Умеренные" согласились только на 5 процентов. Не удалось правительству вторично компенсировать бывших квартирных собственников, уехавших в Германию перед началом войны (тогда, перед войной, они уже получили компенсацию).

- Тут возникает вот какой вопрос. Политики в своих партийных программах могут отражать интересы какой угодно малой части общества (партия - от слова "часть", party). Но если они попадают в структуры органов государственной власти, они просто обязаны подняться выше групповых интересов. Такова, во всяком случае, теория демократии. А что говорит наша практика?

- Когда реформисты во главе со своим лидером Сиймом Калласом, министром финансов в нынешнем правительстве, продавили через парламент решение об отмене подоходного налога с предприятий, они действовали не только против интересов меньшинства, но и против интересов большинства. Зато узкий круг богатых людей удовлетворенно потирал руки. Но, конечно, даже реформисты, вообще любое правительство любой политической ориентации, так или иначе должно заниматься социальными программами, проблемами безопасности и т.д. К тому же действия любого правительства в определенной степени ограничены реальными возможностями.

- Власть и оппозиция всегда и везде, во все времена, мягко говоря, недолюбливали друг друга. Истории известны великие противостояния оппонентов. Гладстона и Дизраэли, например. Либерала и консерватора. На эту тему сочинена даже масса анекдотов. Вот один из них. Дизраэли спросили, какая разница между горем и несчастьем? Несчастье - это если бы Гладстон упал с высокого берега в реку, - ответил Дизраэли. - Но горе, если бы его при этом спасли". Сменяющие друг друга английские премьеры, они не могли найти общий язык, потому что не понимали друг друга. Мне кажется, что нелюбовь, непонимание власти и оппозиции в сегодняшней Эстонии достигли опасной черты. Конечно, это частный случай, но когда Индрек Таранд, канцлер Министерства иностранных дел (!) пытался оттащить лидера центристов Эдгара Сависаара с трибуны митинга 25 июля на Тоомпеа, это было удручающее зрелище.

- Власть и оппозиция и вправду недолюбливают друг друга. И это неправильно. Ведь если бы оппозиция вдруг присмирела, замолкла и дружно голосовала в унисон с правительством, у тех же проправительственных СМИ, любящих запустить критические стрелы в оппозицию, возникло бы недоумение: неладно что-то в Датском королевстве... Оппозиция просто призвана акцентировать внимание на ошибках власти, ложных ее шагах, умышленных и неумышленных. А то, что ни одно правительство в мире не действует абсолютно безошибочно, ясно, как Божий день. Люди иногда эту критику истолковывают неверно, мол, оппозиционные политики считают тех, кто у власти, людьми неблагородными и недостойными. Это не так. К счастью, большинство политиков отличают нормальную, в рамках демократического процесса, критику того или иного государственного деятеля или его партии от личных оскорблений.

- Означает ли это, что вы сегодня могли бы пойти с тем же г-ном Рейном Воогом, реформистом, возглавляющим Таллинский городской совет, выпить чашку кофе и потолковать о том о сем?

- Если я утром перед началом заседаний в Рийгикогу зайду в наше кафе и там увижу только Рейна Воога, я, конечно, присяду к его столу, поздороваюсь и обменяюсь какими-то репликами. Это как в любом обществе, в любом коллективе, где есть люди, орбиты которых пересекаются, и есть люди, не совместимые друг с другом.

- Как вы расцениваете поведение депутатов от правящей коалиции, которые полностью (Тоомас Сави просто не мог не прийти - должность обязывала) проигнорировали внеочередное заседание Рийгикогу, созванное по инициативе оппозиции? Что это как не неуважение к электорату, стоящему за плечами оппозиции? Ведь предлагалось обсудить не частные вопросы, не рядовые проблемы, а очень важные и весомые, касающиеся безудержной приватизации стратегических отраслей и предприятий иностранцами, в результате чего государство стремительно утрачивает свой суверенитет.

- Не прийти на внеочередное заседание и таким образом блокировать предложения оппозиции - законная, предусмотренная внутренним распорядком работы Рийгикогу процедура. Власть ее использовала. Хотя мне представляется, что это глупо, ибо политически гораздо мудрее было прийти на заседание и наконец-то обнародовать свои аргументы в пользу продажи 49 процентов акций "Нарвских электростанций" американской компании NRG Energy. Обнародовать и проголосовать. В конце концов в распоряжении правящей коалиции большинство в Рийгикогу, все тот же каток голосования... Увы, коалиция предпочитает действовать где-то за углом, за закрытыми дверьми.

- Эстонское телевидение, увы, мало способствует прозрачности деятельности власти. "Актуальная камера" как на эстонском, так и на русском языках слишком бегло и фрагментарно освещает республиканские события, быстро переносясь за рубеж - в Россию, США и т.д.

- Эстонское телевидение неплохо освещало избирательную кампанию весной прошлого года. И когда парламент был избран, посвятило часовые передачи его работе, в ходе которых телезрители могли составить представление о том, кто есть кто и чьи интересы защищает. И какие при этом аргументы выдвигает. Но так продолжалось недолго. Власть поняла, что создается неблагоприятное о ней впечатление, и "Парламентский час" исчез из сетки вещания. Вот еще интересный штрих: довести договор с американской компанией NRG Energy до логического конца власть решила именно в июле, во время парламентских каникул, надеясь, что оппозиция не сможет оперативно на это прореагировать. Но оппозиция все-таки сумела прореагировать. Она собралась в полном составе на внеочередное заседание, провела митинг своих сторонников. А телевидение... Что ж, оно регулярно в узких рамках "АК" дает слово министру экономики Михкелю Пярноя, который успевает произнести пару фраз на тему о том, что все хорошо, все идет, как надо. Вот и все. И - никаких дискуссий, никаких дебатов, никакого плюрализма мнений.

- Каков же механизм контроля депутатов своими избирателями? Только голосование на выборах раз в четыре года?

- Выходит, что так. В США, когда обсуждаются очень важные для страны вопросы, сенаторы и конгрессмены получают огромное количество писем, телефонных звонков, сообщений по e-mail. Так избиратели выражают свою волю, свое согласие или несогласие с парламентариями.

- Давайте подумаем вот о чем. Политиков иногда называют продавцами мечты. Ведь их программы - это идеальные конструкции, то, на что люди надеются, чего хотели бы достичь. О чем мечтает наша власть? О чем мечтает наша оппозиция? Быть может, эти мечты сходны, а разнятся только подходы, пути достижения цели?

- Конечные цели у власти и оппозиции похожи или даже одинаковы. Но ради конечной цели, ради отдаленного будущего политик не имеет права пренебречь злободневными проблемами. Потому что люди живут сегодня. У них сегодня, сейчас, а не через тридцать-пятьдесят лет, должна быть крыша над головой и хлеб на столе. Забывать о конечной цели нельзя, но процесс ее достижения должен быть непрерывным. Тем более, что власть избирается только на определенный период, на четыре года, и избиратели голосуют за тех, кто именно на этот период предлагает наиболее результативную и гуманную политику.

- Спасибо за беседу.

Фото Александра ПРИСТАЛОВА.