|
|
Национальный рынок трудаПод интеграцией двух общин - русскоязычной и эстоноязычной - большинство из касающихся этой темы в первую очередь подразумевают интеграцию языковую. Подтверждением этого факта является огромное количество всевозможных проектов по изучению эстонского языка, поддерживаемых ЕС и программой “Phare”. Полное погружение в языковую среду, языковые лагеря и хутора, курсы эстонского за полцены, изучение эстонского в семьях и у соседей и так далее и тому подобное. Перечислить всевозможные варианты, предлагаемые изобретательными составителями проектов, не представляется возможным. Правда, и составители проектов, и те, кто их поддерживает, одержимые благородной идеей преподавания языка, подчас забывают, что интеграция - это не только владение языком государства, в котором живешь, но и адаптация к новым или изменившимся условиям существования, обретение чувства уверенности в завтрашнем дне, чувства, что ты являешься полноправным членом общества, в котором живешь, имеешь равные со всеми права и обязанности. Участники недавно проведенного таллиннским Центром информации по правам человека “круглого стола” под названием “Социальный и экономический аспекты процесса интеграции в эстонском обществе” решили посмотреть на проблему интеграции несколько иначе, заострив внимание на аспектах, часто упускаемых из вида людьми, занимающимися вопросами интеграции. Как следует из названия этого мероприятия, специалисты и заинтересованные лица, собравшиеся вокруг “круглого стола” в Институте экономики и управления, сосредоточили все свое внимание на экономическом и социальном аспектах интеграции. Конечно, существование этих аспектов ни для кого не является тайной, но их значение часто упускается из виду. Для широкой общественности они как бы есть, и в то же время их нет. Социально-политические права - что это? В этом смысле довольно интересным представляется доклад аналитика Центра информации по правам человека Вадима Полещука о современном понимании социально-экономических прав человека в цивилизованном обществе и истории их возникновения, разъяснить некоторые положения которого мы попросили докладчика после “круглого стола”. Оказывается, проблемы с толкованием социально-экономических прав существуют практически везде. Это довольно актуальная тема, считает В.Полещук, поскольку на самом деле на Западе, так же, как и у нас, социально-экономические права находятся в загоне. Власти очень не любят о них говорить. Это и послужило отправным моментом для анализа этих прав, аргументов, высказываемых “за” и “против”. В юриспруденции существуют так называемые “права первого поколения”, признанные еще в XIX веке. К их числу относятся политические и гражданские права, которые были призваны дать человеку гарантии личной безопасности, право на участие в управлении собственным государством. В то время считалось, что этого вполне достаточно. Ситуация очень изменилась уже в 20-30-е годы XX века. История показала, что голодный и безработный человек - тот контингент, на котором держатся все диктаторские режимы. Поэтому в цивилизованном обществе заговорили о необходимости защиты социально-экономических прав. Эти права были четко сформулированы в проекте Всеобщей декларации прав человека, который еще в 40-е годы готовили американцы. Что любопытно, потом именно США оказались в числе двух стран (первая - Гаити), не ратифицировавших Пакт об экономических и социальных правах. Почему? Потому что американцы пришли к выводу, что эти права не всеобщие, в отличие от гражданских и политических (то есть не касаются всех социальных групп), а избирательные. Говорилось также о том, что эти права могут быть только теоретическими целями политики государств, но не непосредственными законами по этому поводу. Это объяснение, считает В.Полещук, не очень состоятельно, потому что в международных документах социально-экономические права отражены как обязанность государства гарантировать своим жителям достойный уровень проживания в зависимости от экономического развития государства. Во времена “холодной” войны существовала и еще одна причина, по которой европейские страны и США не хотели их признавать. На соблюдении социальных и экономических прав настаивали страны социалистического лагеря. Здесь они считались самыми главными. К числу социальных прав относили и относят право на будущее, на жилье, адекватный уровень питания, проживания, различные пособия. Социальные права напрямую связаны с экономическими, обеспечивающими право на частную собственность, на труд со всеми вытекающими отсюда последствиями. Если говорить о национальных меньшинствах, то практика показывает, что при реализации этих прав проблемы чаще всего возникают именно у этой категории жителей. Поэтому очень важно, заметил В.Полещук, чтобы эти права рассматривались в комплексе с правилами по недискриминации, которые защищает международная конвенция о запрещении всех форм расовой дискриминации (сюда входит не только дискриминация по расовому признаку, но и этническому и так далее). Проблема соблюдения и защиты социально-экономических прав заключается в том, что они считаются очень абстрактными. Если говорить об Эстонии, то социально-экономические права населения отражены в нашей Конституции, в международном пакте о социально-экономических правах, ратифицированном Эстонией, Европейской социальной хартии. Все это необходимо рассматривать в комплексе с правилами по недискриминации, подчеркивает В.Полещук, которые содержатся как в международных пактах, так и в Конституции. Положения этого теоретического доклада аналитика Центра информации по правам человека нашли подтверждения в выступлениях других участников “круглого стола”. В частности, председателя Нарвского независимого профсоюзного центра В.Алексеева, который рассказал об основных проблемах Северо-Востока: безработице, низком уровне заработной платы, социальной незащищенности определенной категории жителей. Хотя прямо говорить о том, что все эти проблемы связаны с отсутствием возможности у некоренного населения реализовать свои социально-экономические права, заметил по этому поводу В.Полещук, но фактически получается, что это так. К таким же выводам, правда несколько иным путем, пришли другие участники мероприятия Х.Барабанер и М.Бронштейн, отметившие, что проблемы Северо-Востока - это прогнозируемый результат экономических реформ, которые ударили именно по неэстонской части населения страны. В.Вайнгорт все свое выступление построил на конкретных примерах косвенной дискриминации. В основном методами внедрения определенной языковой политики. Русские занимаются торговлей и обслуживанием Доклад докторанта Таллиннского педагогического университета Май Луук подтвердил многие из тех выводов, к которым пришли многие участники “круглого стола” теоретическим путем. Выводы автора доклада интересны тем, что основываются на серьезных исследованиях ситуации на рынке труда в Эстонии, проводившихся в течение пяти лет и основанных на методиках Всемирной организации труда (ILO), и интеграционном мониторинге 2000 года. Умозаключения докладчика, пусть иногда даже спорные, подкрепляются цифрами и фактами. Итак, если вернуться в начало девяностых годов, показывают исследования, то опрос 1990 года показывает, что в то время опрашиваемые эстонцы больше боялись потерять работу, чем русскоязычные жители столицы. Развитие событий показало, что оптимизм одних и пессимизм других оказались несколько преждевременными. Правда, первыми в изменившихся условиях существования пострадали сельскохозяйственные работники-эстонцы и работники крупных предприятий-неэстонцы. Две эти категории населения в один “прекрасный” момент оказались в одинаковых условиях существования. Далее Май Луук обратилась в своем докладе еще к одному событию нашего недавнего прошлого - массовой миграции (около 100 тысяч человек) военных и их семей из Эстонии - и делает удивительные выводы: оказывается, уехали-то из Эстонии самые способные, те, которые были в состоянии реализовать себя в России. Здесь же остались менее удачливые и не очень способные представители иноязычного населения. В течение 90-х годов происходило разделение сфер деятельности русскоязычного и эстоноязычного населения Эстонии. Статистика говорит о том, что русскоязычные жители страны устремились в торговлю и сферу обслуживания. В то же время сфера самореализации эстонцев оказалась более широкой. Значительное число коренного эстоноязычного населения занялось развитием банковского дела и страхования, обслуживанием и открытым сектором. Серьезные изменения произошли в структуре распределения профессий. Места специалистов и руководителей чаще занимают эстонцы, обслуживающего персонала и рабочих - неэстонцы. Причем г-жа Луук на этом основании делает вывод, что в стране происходит понижение профессионального статуса. Особенно это сказывается на неэстонцах. Статистические данные также показывают, что в течение первых пяти лет существования Эстонской Республики число неэстонцев, задействованных на самых простых работах, увеличилось до 48 процентов. Бросается в глаза и уменьшение числа технических специалистов-неэстонцев, несоответствие уровня их образования (как правило, он выше, чем требует выполняемая работа. - Авт.) занимаемой должности. В сфере бизнеса соотношение эстонских и русских бизнесменов тоже говорит не в пользу неэстонцев. Если русскоязычные и представлены здесь, то в основном в непрестижных сферах деятельности и мелком бизнесе. Автор работы “Положение неэстонцев на рынке труда” на основании сделанного анализа делает вывод, что гражданство дает неэстонцам значительные преимущества при выборе рабочего места, делает их более конкурентоспособными, позволяет занимать лучшие места по сравнению с иностранцами и лицами без гражданства. Как показывают данные, приводимые М.Луук, существует прямая зависимость между уровнем доходов и наличием эстонского гражданства, знанием государственного языка. Сфер, где русскоязычное население могло бы реализовать себя, на сегодняшний момент в Эстонии не так много, признает М.Луук. В сфере бизнеса соотношение эстонских и неэстонских бизнесменов тоже неравномерно. Особенно это сказывается на молодежи. Высок среди неэстонцев и процент безработицы. Как ни страшно об этом говорить, наиболее высокий процент безработицы среди русскоязычного населения зафиксирован именно среди молодежи в возрасте от 16 до 23 лет. Если среди эстонцев этого же возраста безработица достигает 17,5 процента, то среди неэстонцев - 31,7. В особенно сложной ситуации находятся молодые люди без гражданства - безработными из них являются 36,7 процента. Все это позволяет исследовательнице сделать вывод, что отсутствие политических прав и гражданства негативно сказывается на неэстонцах и не позволяет им полностью реализовать себя. Поэтому социально-экономическая интеграция прежде всего должна включать в себя создание возможностей для этой реализации, экономической деятельности неэстонцев. Тем более что молодые неэстонцы с образованием, гражданством и знанием эстонского языка уже зарекомендовали себя как одна из наиболее успешных групп населения Эстонии, имеющая ресурс. Выводы Май Луук подтверждают высказывания профессора Института международных и социальных исследований Клары Халлик, участвовавшей в предыдущих семинарах Центра информации, что в Эстонии на рынке труда продолжается процесс стратификации оттеснения русскоязычного населения в низшие сферы на рынке труда. Эти данные являются более чем тревожными и потому, что, по данным переписи населения 1989 года, уровень образования русскоязычного населения был выше, чем эстоноязычного, заметил, комментируя это, аналитик Центра В.Полещук. Без чего невозможна интеграция Итак, еще раз хочется вернуться к выводам, к которым пришли участники “круглого стола”, среди которых были академик М.Бронштейн, ректор Силламяэского института экономики и управления Х.Барабанер, председатель Эстонской ассоциации по правам человека А.Вейдеманн, доктор экономических наук В.Вайнгорт, вице-канцлер Министерства социальных дел по экономическим вопросам Р.Рахуоя, секретарь по социальным вопросам Центрального профсоюза Эстонии Х.Талига, первый секретарь миссии ОБСЕ в Эстонии Ш.Хайденхайн и многие-многие другие. И русскоязычные, и эстоноязычные участники мероприятия сошлись в главном: русскоязычное население оказалось в неблагоприятной экономической ситуации, что во многом обусловлено той экономической политикой, которая проводилась Эстонией. Резкая переориентация экономики страны с Востока на Запад практически без переходного периода неблагоприятно сказалась на экономическом положении именно неэстонцев. Отразилось на социально-экономическом положении неэстонцев и развитие эстонского законодательства в языковой сфере, отсутствие нормального правового статуса и гражданства. Русскоязычное население постепенно оттесняется на обочину в сфере экономики. Все это вместе позволяет утверждать, что на сегодняшний момент нет никаких оснований предполагать, что в ближайшее время ситуация кардинально изменится к лучшему. Так что интеграция в социально-экономической сфере русскоязычного населения Эстонии является еще вопросом будущего. Принятая правительством программа интеграции, по мнению некоторых участников “круглого стола”, не решает эту проблему, так как при помощи обучения неэстонского населения государственному языку решить ее невозможно. В январе 2001 года Центр информации по правам человека проведет последний, заключительный семинар по теме интеграции. Все идеи и мысли участников нескольких рабочих семинаров должны найти отражение в составленных на их основе рекомендациях правительству Эстонии. В частности, считают сотрудники Центра информации по правам человека, правительству Эстонии, если оно не хочет массовой люмпенизации русскоязычного населения, необходимо принять какие-то меры, чтобы интегрировать неэстонцев не только политически, но и экономически. Анна ЛИТВИНЮК. |