|
|
|
Наш человек накоротке со змеей
В павильонах “Таллинфильма” снималась эстонско-польская картина “Заклятие долины змей”, ее, кстати, недавно опять по телевидению показывали. А режиссером на этой картине был Марек Пестрак - с ним Элла Аграновская подружилась еще во время съемок его фильма “Дознание пилота Пиркса”, причем не только потому, что “Молодежка” традиционно публиковала репортажи со съемочных площадок, а благодаря его родному польскому языку, на котором в Таллинне ни с кем, кроме Эллы, пану Пестраку поболтать не удавалось. Разумеется, оказавшись снова в Эстонии, Марек Пестрак пригласил ее на съемки картины “Заклятие долины змей”. Разумеется, она пришла, и не одна, а вместе с кинооператором “Таллинфильма” Николаем Шарубиным, который охотно согласился сделать снимки для “Молодежки”. Разумеется, фоторепортаж под рубрикой “Внимание, съемка!” был тотчас же опубликован. Но собственно змей на этих фотографиях не было: в тот день змеи отдыхали, а снимались только актеры.
Режиссер отправился по своим съемочным делам, а Элла с Колей Шарубиным вышла во двор студии, где, присев на корточки около деревянных ящиков, курили Саша Тарабрин и Сережа Каменев, как раз те самые “змеиные” консультанты. - Покажите, пожалуйста, кобру, попросила я, - продолжает свой рассказ Элла. - Сергей Каменев взял специальную тонкую палочку, затолкал ее в ящик и вытащил оттуда довольно хилое существо совершенно непрезентабельного вида: “Нравится?”. Я честно призналась, что не впечатляет. Кобра задергалась на палке и раздула зонтик. “Обиделась”, - пояснил Саша Тарабрин. А Каменев быстро сунул кобру обратно в ящик, от греха подальше. Но мне очень хотелось увидеть настоящую змею, крупную, с узором, одним словом, видную. Они порылись в другом ящике и извлекли из него настоящую красавицу. “Вот это да! - ахнула я. - Тоже ядовитая?” - “Нет, это полоз сибирский, он неядовитый”. Пока я этого “сибиряка” разглядывала, Коля вытащил камеру и очень вежливо говорит Сергею совершенно деловым тоном: “Наденьте на нее, пожалуйста, змею”. Я даже отреагировать не успела, как змея уже была у меня на горле и медленно обвивала шею. - И что же, приятное ощущение? - Я бы не сказала. - На что похоже? - Пожалуй, на холодный резиновый шланг, только в придачу слегка липкий. - Я бы с ума сошла от ужаса! - Но я ничего не соображала, потому что она уже ползала по мне вовсю. А Коля, знай себе, щелкает и еще командует: “Убери с лица это кислое выражение! Сделай улыбочку повеселее! Да не бойся, она неядовитая и не укусит!” В голове у меня сплошной гул и туман, но старательно делаю вид, что все в порядке, дескать, всю жизнь змей примеряю. И вдруг сквозь это гудение слышу, как Каменев очень флегматично сообщает: “Почему не укусит? Укусить вполне может”. У Коли фотоаппарат с мотором, он уже полпленки отщелкал. Щелкает и попутно интересуется, причем так же флегматично: “И что же, больно она кусается?” - “Да как собака”, - вполне толково отвечает Каменев. Тут из павильона выбегает Марек Пестрак, видит это зрелище и по-польски орет на меня страшным голосом: “Совсем сдурела девка! Это же опасно! Это же змея, а не кошка!” Далее последовали несколько очень образных и совершенно непереводимых выражений, которые я истолковала Каменеву следующим образом: “Он просит снять с меня змею, причем повторил эту фразу трижды”. Змея же тем временем по мне ползает, Пестрак вокруг нас со змеей бегает, а Коля тем же самым временем снимает и приговаривает: “А ну, попробуй сама ее снять”. Я в ответ зашипела не хуже змеи: “Мне противно брать ее руками”. - “Конечно, на шее ей держать змею не противно, а руками, видите ли, противно!”, будто я сама на себя эту змею напялила да еще вокруг шеи обмотала. Пестрак продолжает поливать меня последними словами, я его успокаиваю, а Саша Тарабрин трогает меня так аккуратненько за рукав и в самое ухо спрашивает: “Откуда вы так хорошо говорите по-польски?” - “Мама с бабушкой научили. Может, вы все-таки снимете с меня эту змею?” - “Будет гораздо лучше, если вы снимете ее сами, только берите поближе к голове, она ведь недрессированная, с ней надо правильно обращаться...” Но, кажется, я этой змеюке чем-то приглянулась, потому что вела она себя вполне мирно и даже ласково. А когда я начала ее стаскивать, свернулась настолько тугими кольцами, что ухватить ее поближе к голове ни за что не получилось. После этого Пестрак со мной сначала даже разговаривать не хотел, а потом смягчился: ну, говорит, смелая девка! Очень хотелось ему растолковать, что моей личной отваги здесь нет и в помине, но, честно говоря, здорово устала от этого аттракциона. На наш вопрос, почему снимки тогда не вошли в фоторепортаж, Элла пояснила, что репортаж-то делали со съемочной площадки, и она со своей змеей в тему никак не вписывалась. Так что с Годом Змеи, дорогие читатели! Оставайтесь с “Молодежкой”, потому что у нас все схвачено!
Наталья КИСЕЛЕВА. |
|
Убедившись в том, что наступает Год Змеи, мы, конечно же, устремились на поиски выше означенного существа. И что вы думаете, нашли в редакционном архиве вот эти фотографии! Сначала подумали, что змея - игрушечная, дескать, вряд ли Элла Аграновская на подобные подвиги способна. Но допросив ее с пристрастием - разумеется, Эллу Аграновскую, а не змею, - выяснили, что рептилия не только самая что ни на есть натуральная, но и, по свидетельству нашей коллеги, совсем не подлого нрава. Однако по порядку...
- В перерыве между съемками пан Пестрак рассказывал мне, что змей доставили из Ашхабада сотрудники герпетологической лаборатории, которые и стали дрессировщиками-консультантами на этой картине, - вспоминает Элла Аграновская. - Конечно, мне захотелось на них посмотреть. Сказала об этом Пестраку, а он как-то небрежно отмахнулся: подумаешь, пяток насквозь ядовитых кобр и еще пятнадцать их неядовитых родственниц - короче, смотреть не на что, пусть я лучше с артистами поговорю, все-таки группа собралась интернациональная...