Государственный (Этатический) национализм, как абсолютное зло

Сергей МАЛЬЦЕВ,
Михаил ПЕТРОВ.

"Государственная программа интеграции эстонского общества 2000 - 2007" представляет собой современную интерпретацию известной истории о том, как сиамские уроды безуспешно пытались разобраться между собой, совмещая понятие свободы с понятиями равенства и братства. Программa - это скорбный труд политических зомби, поддержанный нравственно безразличными эстонскими псевдоинтеллектуалами. Заданность этатического (государственного) национализма просматривается буквально в каждой строке программы.

Национализм

Национализм начинается с горделивой и восторженной веры в то, что своя нация превосходит другие, продолжается мелочной и завистливой боязнью, что нацию опередят и превзойдут, а заканчивается беспокойным и навязчивым стремлением доминировать на своей территории везде и во всем.

Эстонские законодатели усложнили людям результативное координирование жизненного планирования для достижения устойчивого и взаимовыгодного мультинационального сотрудничества, потому что изначально была исключена возможность соглашения между эстонцами и неэстонцами о том, что в современной внутренней политике можно считать справедливым, а что - нет.

Три уровня властных усилий

Откуда у эстонских государственных националистов внезапно появилась такая тяга к интеграции?

Нынешние адепты интеграции - это те же самые политики, которые совсем недавно инициировали процессы вытеснения русских из всех властных структур, а также их добровольно-принудительную ремиграцию на историческую родину. Они же использовали экономические рычаги для того, чтобы ускорить обнищание русского населения Эстонии. Русских предпринимателей активно вытесняли в теневую экономику, создавая тем самым основу для развития криминальной субкультуры.

Авторы интеграционной программы считают сложившуюся ситуацию "двух обществ" в Эстонии опасной, намеренно забывая о том, что она есть результат целенаправленной деятельности государства. Их беспокоит и то, что русская элита, "инструментально" преодолевшая интеграционные барьеры, построенные на пути к власти, может возглавить не интегрированную (и не желающую "интегрироваться" по государственной схеме) часть русской общины и повести ее за собой.

Первый уровень властных усилий государственного управления русскими (законодательство, бюрократический аппарат, полиция, судебная система и т.д.) оказался недостаточно эффективным для вытеснения их за пределы Эстонии, в числе прочего благодаря официально объявленным целям внешней политики (членство в ЕС и НАТО). Второй уровень властных усилий (экономические стимулы, вознаграждения и наказания) практически исчерпал свои возможности, и его хватает сегодня лишь на поддержание негативной стимуляции.

В результате этих властных усилий сложился плохо управляемый русскоязычный социум, зависимый и от Эстонской Республики, и от Российской Федерации, разобщенный, изо всех сил противящийся объединению, не способный отстоять свои права даже там, где это абсолютно необходимо.

Для более эффективной борьбы с русскоязычным социумом был вновь активизирован третий уровень властных усилий - пропагандистский. Настал черед русской школы.

Почему школа?

Эстонский законодатель убежден в том, что все интеграционные проблемы обусловлены существующей системой русского образования, потому что большинство русских, научившихся читать и писать, становятся открытыми для российской пропаганды.

Граждане Эстонии русского происхождения, к сожалению, практически не задумываются об основных целях национального государства. Между тем классическое государство это механизм для подавления и уничтожения чужаков. Основные государственные цели, которые само государство называет "защитой", другие государства называют "агрессией". Жесткий контроль над образованием, замена 50 процентов русского языка в преподавании школьных дисциплин на эстонский и увольнение русских учителей необходимы для того, чтобы отучить наших детей и внуков самостоятельно мыслить на родном языке и поставить их мышление под контроль центральной власти. Все это - элементарные меры защиты: государство пытается вывести русскую молодежь из-под влияния иностранной пропаганды.

Со времен Древнего Египта известно, что единственный способ сохранить единство нации и оправдать все ошибки центральной власти (государства) - это создать и активно поддерживать внешнюю угрозу. Если внешняя угроза отсутствует достаточно длительный период времени, то государство, желающее сохранить центральную власть, обязано найти внутреннего врага. Этим обстоятельством частично объясняются сталинские репрессии в относительно спокойные годы победившего социализма. В истории США сталинским "чисткам" соответствует "охота на ведьм" в период маккартизма. В истории независимой Эстонии "охоте на ведьм" соответствует усиление "культурного" гнета титульной нации в отношении неэстонского населения именно в тот момент, когда ей фактически никто и ничто не угрожает.

Широта образования и свобода распространения информации приводят к тому, что граждане перестают верить во внешнюю или внутреннюю угрозу. Резко снижается их зависимость от центральной власти и возникает опасный для государства синдром личной компетентности. Поэтому классическое государство, вынужденное давать своим гражданам определенное количество образования, усердно внушает учащимся страх перед угрозой со стороны внешних врагов. Убийство иностранца считается благородным делом, потому что государству нравится ваша готовность совершить убийство по его приказу.

Иноязычная (русская) школа, открытая иностранной пропаганде, несовместима с принципами эстонского этатического национализма.

Тотальная оборона

Концепция "тотальной обороны" эстонского национального государства обращена против России. Насколько разрешима нравственная дилемма, стоящая перед русскими парнями в эстонской военной форме, от которых присяга требует по приказу выступить против своих соплеменников?

Концепция тотальной обороны основана на том, что в сферу боевых действий (партизанской войны) предполагается так или иначе втянуть все гражданское население Эстонии. В случае реального конфликта это приведет к неоправданным жертвам среди мирного населения. Прежде всего погибнут молодые и сильные. Гибель 25-30 процентов эстонской нации - юношей и девушек, мужчин и женщин в репродуктивном возрасте вне зависимости от того, кто будет победителем в войне, приведет нацию на грань генетической катастрофы.

Нравственная проблема, которая встанет в случае войны с Россией перед русскими парнями в эстонской военной форме, может быть решена, если внушить себе: "Я охотно допускаю, что существуют другие люди, которые верят в единство эстонского государства со своим народом". Однако это только иллюзия: единства не было и нет, потому что государство - это на народ, а организация высокооплачиваемых национальных чиновников, подконтрольных международной финансовой олигархии.

Не следует идеализировать свои отношения с государством и придавать им сакральный характер, принося в жертву свою жизнь и жизни своих детей.

О лояльности

Вслушиваясь в политическую риторику, следует различать понятия, которые этатический национализм намеренно смешивает. Так, понятия "страна" и "государство" не являются равнозначными и взаимозаменяемыми. "Эстония" и "Эстонская Республика" не только не совпадают в территориальных пределах, но имеют разный исторический возраст и житейский опыт: "страна" старше и мудрее, чем "республика".

Требование государственных националистов о безусловной лояльности неэстонского населения по отношению к Эстонской Республике часто автоматически переносят на Эстонию. Однако верность (англ. loyal) государству и стране далеко не одно и тоже. Лояльность по отношению к государству (политическому режиму) часто зависит от характера и размеров практической выгоды от сотрудничества между вассалом и его сувереном. В этом случае лояльность всегда носит договорный характер, потому что вассал может сменить суверена, получив более выгодные предложения о сотрудничестве. Игнорируя собственную выгоду, эстонское государство избирает своих граждан по принципу национальности, который даже не всегда совпадает с принципом крови.

Верность родине (англ. home place), которая почти всегда является малой частью страны как географического понятия, носит более глубинный и незыблемый характер. Родина как место рождения, место, где прошли детские годы, место, где появилось потомство, наконец, место, где человек пустил корни, похоронив своих родителей, не требует лояльности, потому что нет чувства родины без чувства верности - либо оно есть, либо его нет. Родина не требует лояльности, родина нуждается в любви.

В период распада СССР государственные националисты объявили любовь неэстонцев к малой родине любовью к эстонской колбасе. Неэстонец перестал быть отдельным человеком, а стал частью обезличенной массы незаконных мигрантов (инородцев, оккупантов, колонистов и их потомков, иностранцев). Потребность в лояльности государству была почти без остатка израсходована русской общиной на борьбу с обидными ярлыками.

Социальный шаблон

Когда с какой-то нацией обращаются плохо, то людям свойственно из самых добрых человеческих побуждений идеализировать гонимых. Человек начинает думать, что представители этой нации должны быть в высшей степени добродетельными людьми. Когда гонимые наконец получают свободу, то сами начинают творить все то зло, которое до этого совершали их притеснители. Бывшая жертва становится наследником своих угнетателей - носителем зла.

Феномен наследования пороков - это устойчивый социальный шаблон.

(Окончание следует.)