Дом Бернарды в Тарту

Светлана ПАРК.
ТАРТУ.

- Пьеса Ф.Г. Лорки "Дом Бернарды Альбы" на столичных подмостках не имеет широкой сценической истории, хотя занимает определенное место в репертуаре учебных спектаклей различных театральных вузов. Называя спектакль "Страсти по Аделе", мы тем самым предприняли попытку вывести эту историю на уровень легенды. Мы сделали историю во времени, опустили ее к средним векам, очистили от бытовых влияний. Это почти хроника событий в испанской деревне. Легенду надо было сделать для того, чтобы обнажить трагическое начало. На сценических подмостках Москвы этот спектакль имел резонанс и, видимо, в следующем театральном сезоне обретет еще большую популярность. Геннадий Шапошников отметил, что не стал следовать тем возрастным решениям, которые предложил автор, а исходил прежде всего из факта, что Ф.Г.Лорка был поэтом. Режиссер поставил задачу обнаружить ритмы, определяющие тот или иной возраст. Так, по Геннадию Шапошникову, из существующих выразительных средств мизансцена - главное. Ритм, композиция важны, но мизансцена превалирует. В спектакле выражение смысла происходит через пространство. Испанского поэта и драматурга Федерико Гарсиа Лорку Геннадий Шапошников считает автором категорически эротичным. По мнению режиссера, первоисточником и единственным Богом при постановке должен быть автор, которого нужно внимательно читать. В концепции спектакля лежит вопрос о парадоксальной связи между свободой, ненавистью, любовью. Любовь в спектакле отрицает свободу. Абсолютная свобода предполагает полное одиночество. Но человек хочет быть и свободным, и любимым одновременно, и это трагический парадокс. Двадцатилетняя Адела (Лора Вингерт) пытается преодолеть этот парадокс. Но чем завершится бунт против судьбы?

Режиссер в спектакле пытается моделировать колоссальное внутреннее напряжение, которое призвано взорвать форму и беспорядочно расточить накопленную страсть. Адела Лоры Вингерт знает, что умрет в конце, и оттягивает этот момент, поэтому паузы в спектакле насыщенны. В паузах Адела пытается зацепиться за то, что называется жизнь. Монологи служанки Понсии (Агриппина Стеклова) идут как хор: на сценах монологов висит структура трагедии. Смысловые наслоения пробрасываются, а не педалируются.

Декорация сцены скупа: только черный виноград висит как дамоклов меч. По замыслу режиссера внимание зрителя должен был сконцентрировать на себе костюм. И здесь, как акцентировал и откровенно признался Геннадий Шапошников, его ждало открытие. К сотрудничеству был привлечен молодой талант - художница Мария Козлова. Художница своим решением толкнула мысль режиссера дальше: она сконструировала динамичный костюм. Белый, серебристый, все оттенки серого - до черного, шелк рассыпается по помосту и создает свое действие. Одежда героинь - это хворост, который разжигает огонь желаний. Работы Марии Козловой выставлялись в музее Российской Академии театрального искусства Москвы, находятся в частных коллекциях России, Америки, Франции, Германии, Норвегии, Марокко, Израиля.

Режиссеру принадлежит в спектакле вся пластическая партитура. Хореограф был приглашен лишь на последний танец. Геннадий вспоминал, что ритмы Испании, ритмы цыган, ритмы Мексики с детства увлекали его и наводили на странные размышления. Работая с ними, он получал эстетическое наслаждение. Геннадий убежден, что от движения идет энергия. Спектакль во время действия накапливает тяжелую атмосферу, и поэтому танец в конце нужен был обязательно. Без такого выплеска зритель ушел бы с гнетущим чувством. А исполненный испанский танец оставил впечатление ажурности, легкости.

В спектакле нет ни одной мужской роли, но зритель все время ждет, что мужчина вот-вот появится. "Страсти по Аделе" - спектакль исключительно женский. Игра всех молодых артисток действительно представляет собой ансамбль, только роль служанки Понсии чуть-чуть над ними. Популярная фраза "рвануть одеяло на себя" здесь не срабатывает. "С воздуха ничего не складывается, это большой труд. Колье подразумевает, что все бриллианты на месте", - размышляет Геннадий Шапошников и мечтает увидеть, как его идея о театрах-ансамблях прорастает и как будет жить.

В беседе Геннадий затронул вопрос об ученичестве. Своим учителем считает Виктюка. Еще хочет найти ответ на такую загадку: как в преклонные годы режиссер Фоменко не теряет свежести? С работой режиссера Геннадий Шапошников совмещает и преподавательскую деятельность, учит своих студентов смотреть параллельное искусство: пластику, живопись и считает, что только тогда возможен прогресс в театре.

"Мне сейчас приятно наблюдать молодежь, - говорит Геннадий. - С мастерами все понятно. А сочинения молодежи бывают любопытны. Мои симпатии склоняются к молодому московскому драматургу Максиму Курочкину".

Все, что делает режиссер, должно быть интересно. В понимании Геннадия Шапошникова, театр - это и публика, и отношение человека, пришедшего на спектакль.

Сейчас Геннадий Шапошников взял для работы пьесу Юокио Мисима "Маркиза де Сад". Автор японский, но пьесу написал европейскую. "Ключом, которым открывал Лорку, не откроешь Мисима. Надо знать восточную литературу", - говорит режиссер. В этой пьесе - боль одиночества. Этот сюжет про жену, которая ждала своего мужа из тюрьмы 20 лет, но когда он пришел, то не пустила его на порог.

Хочется надеяться, что поклонников талантливого московского режиссера Геннадия Шапошникова снова будет ждать в Тарту радость общения с его театральными проектами.