Как Файви Ключик Раджа Капура снимал

Воспоминания Файви Ключика записала
Анна ЛИТВИНЮК.

Это было давно-давно. В 50-е годы, когда я еще был учеником средней школы и посещал фотокружок в Сталинском дворце пионеров. Снимал работу Дворца пионеров. В те времена можно было ездить в пионерские лагеря, в колхозы-совхозы, где пионеры помогали пропалывать, убирать. Я это делал всегда, не расставаясь со своей чуть ли не первобытной камерой. Когда сейчас вспоминаю об этом, думаю, Боже мой, неужели этой камерой можно было делать хорошие снимки. Хотя мне кажется, что эти снимки были даже лучше, чем нынешние, сделанные японской камерой. Пленка тогда была широкоформатной, качественной.

Потом на меня обратили внимание газеты. У них не хватало фотоматериалов о жизни пионерии. А в те времена эстонская пресса широко освещала работу пионерской и комсомольской организаций. Так мои снимки попали на страницы газет "Sade" и "Noorte haаl".

В 50-м году, когда выходил первый номер газеты "Сталинская молодежь", тогдашняя заведующая школьным отделом Ольга Петровна Оттолайнен попросила принести для него "пионерские" снимки. В этом номере был опубликован большой портрет горниста. Это был мой первый снимок в первом номере газеты "Сталинская молодежь".

С тех пор я стал постоянным автором этой газеты. Конечно, трудно было учиться и работать одновременно, но я очень любил снимать детей, школьников, красивых выпускников. Поэтому большие заказы у меня бывали накануне первого июня - международного Дня защиты детей.

Файви Ключик и Дмитрий Пранц

Конечно, мне очень повезло, что я работал с таким маститым корреспондентом - Дмитрием Борисовичем Пранцем. Пускай на меня не обижаются мои прежние и теперешние коллеги, до сих пор считаю его самым сильным фотокорреспондентом. Именно фотокорреспондентом, потому что человек должен им родиться. Фотограф же - это тот, кто способен делать в фотоателье снимки на паспорт.

Рядом с ним мне, конечно, надо было подтягиваться. Он выдавал по тем временам великолепные снимки, отснятые на первобытной пленке, бумаге. До сих пор думаю, что такого позитивного процесса, которого добивался Дима Пранц, никто добиться не может. Ведь даже если плохо снимешь, надо суметь отпечатать снимок. Всю жизнь у меня не хватало терпения посидеть у увеличителя, почистить до конца пыль и качественно отпечатать снимок.

Для меня главным стало найти событие и опередить других. Хотя в советское время не было никакой конкуренции, но это, наверное, где-то у меня в природе или... это мне передали военные журналисты из газеты "Сталинская молодежь". Потому что в те 50-е годы в этой газете начинали бывшие фронтовики, военные журналисты Николай Алексеевич Соловьев, журналист-писатель Михаил Курганов-Венделин. Я, пропуская уроки, ездил с ними как переводчик в командировки, особенно в сельскую местность, потому что они не владели эстонским языком. Зато мне пришлось участвовать в таких важных мероприятиях, как торжественное открытие Прибалтийской и Эстонской ГРЭС, во многих других событиях, которые происходили в те времена.

Мне очень нравилось ездить в такие командировки. Особенно к шахтерам в ночную смену в Кохтла-Ярве, в Нарву. Я этот Кренгольм обошел со всех сторон, потому что там работали нормальные люди. Несмотря на то, что в 1953 году я был еще мальчишкой, мне не было и семнадцати лет, мне нравилось общаться с ткачихами, ходить на Прибалтийскую ГРЭС. Я рос очень отчаянным парнем.

Кукуруза в жизни "Молодежки"

Помню один интересный случай. По роду службы я находилсял в хороших отношениях со многими секретарями горкомов и райкомов. Перед тем, как идти на съемку или делать материал, приходилось с ними обязательно советоваться, кого можно снимать, а кого нельзя. Как-то мне позвонил Аркадий Яковлевич Келло, первый секретарь Козеского райкома партии. А в те времена у руля СССР находился Никита Сергеевич Хрущев, и в моде была кукуруза.

Он позвонил и предложил сделать снимок высокой двухметровой кукурузы, которая впервые выросла у нас в Эстонии. Я пригласил с собой журналиста Папуловского, и мы вместе поехали в Козе. Чтобы показать, насколько высокой оказалась кукуруза, я попросил какую-то девушку, чтобы она въехала в нее на лошади. И мы первыми показали самую высокую эстонскую кукурузу, утерев нос другим газетам.

Через какое-то время раздается звонок из ЦК, снова звонит Келло и говорит, что же вы с Ключиком наделали. Оказывается, товарищ Кэбин тут же сам приехал в Козе проверить, действительно ли там такая высокая кукуруза выросла или Ключик лег на землю, чтобы ее снять. Келло же потом долго, ходил задрав, нос перед другими секретарями райкомов, гордясь, что в его районе раньше других выросла такая кукуруза.

Ив Монтан на страницах нашей газеты

Проходила декада литературы и искусства Эстонии в Москве. Это было в декабре. Я, конечно, пришел к Ивану Петровичу Папуловскомуи сказал, что хочу в Москву на декаду. А эстонская пресса уже всех своих журналистов аккредитовала. Он ответил, что мест больше нет, но обещал поговорить с журналистами в Москве.

Ему все-таки удалось взять в ЦК комсомола для меня "командировку", и я отправился в Москву. Кроме этой командировки и удостоверения внештатного фотокорреспондента у меня не было ничего, ни одного билета. Но эстонскую делегацию везде встречали очень доброжелательно. В это время в Москве находился на гастролях Ив Монтан, и мы вместе с композитором Геннадием Поверским задались целью поймать его и познакомиться. Два дня занимались этим и добились своего. Поснимали его в гостинице, где он жил. Потом он нас пригласил на концерт. Так что мне удалось снять и Симону Синьоре, и Ива Монтана. Все это было опубликовано в "Молодежке", потом в журнале "Ноорус".

На открытие декады литературы и искусства билетов не было, но я туда прошел, воспользовавшись своим знанием эстонского языка. Тогда можно было пользоваться эстонским как иностранным. Притворившись иностранцем, я проник в филиал Большого театра СССР и сел на второе место первого ряда. В зале стало темно, вдруг вижу - выходят все наши партийные боссы: Никита Сергеевич Хрущев, наше начальство. Я не знал, что делать. Охрана кругом, все время следит за мной. Когда опера, которую в этот день представляли, закончилась, начались аплодисменты, я их всех заснял. Меня хотели вывести из зала, но не вывели. Стали выяснять, откуда я. В общем, утром я передал пленку в редакцию.

В те времена мне приходилось самому проявлять пленку в туалете эстонского поспредства и отправлять в Эстонию, где Дима Пранц печатал эти снимки. Мы были единственной газетой, которая опубликовала этот снимок. За что Папуловского потом вызвали в ЦК, спрашивали, как он это позволил. В то время правительство имело право снимать только ТАСС, а тут вдруг какой-то мальчишка. Правда, потом за этот снимок дали почетную грамоту.

Злоключения Файви Ключика на Москве-реке

Самым большим моим мероприятием перед тем, как я ушел из "Сталинской молодежи" в "Советскую Эстонию", стал всемирный фестиваль молодежи и студентов в Москве. Попасть туда было моей мечтой. Я снимал в Таллине, как велась подготовка к этому фестивалю. Все коллективы самодеятельные, профессиональные, соревновались, чтобы получить путевку на фестиваль. Когда началась аккредитация журналистов на фестиваль, каждая редакция получила по одному приглашению. Конечно же, все они достались редакторам. Из фотокорреспондентов в число счастливчиков попал только один спортивный фотожурналист. Я ходил к Папуловскому и плакался по этому поводу, но тот сказал, что попасть туда нереально, ничем помочь не могу.

Я уже понял, что фестиваль мне не светит. Ходил в ЦК комсомола. Прогуливался там, а рядом находился ресторан "Астория", и прежние большие люди ходили туда обедать. Прохожу мимо, вдруг на ступеньках у входа оказались первый секретарь Варес, завотделом ЦК Велло Шишов и секретарь ЦК по молодежи Юхан Юрна. Они спрашивают, почему ты такой грустный. Я отвечаю, еще бы, вы все в Москву едете, а я тут остаюсь все это по телевизору смотреть. Варес так посмотрел на меня, потом окинул взглядом своих членов бюро ЦК комсомола и сказал: ну что, давайте поставим на бюро вопрос о том, чтобы Файви Ключик был зачислен в делегацию не в качестве журналиста, а члена делегации.

Ну, конечно, вопрос был решен положительно. Мне как члену делегации сшили костюм. Я оказался среди двухсот двадцати членов эстонской делегации. Нас везде встречали хорошо. Все было бесплатно: питание, транспорт. Среди делегатов находились теперь уже всем известные люди Володя Беэкман, Маргарита Войтес, Май Мурдмаа... Компания была хорошая.

Когда мы приехали в Москву, расселились в общежитии, всю советскую делегацию собрали в Лужниках, чтобы проинструктировать, как себя вести. Потом мы всей делегацией отправились на Красную площадь. Там начались съемки, встречи. Эстонская делегация была нарасхват, потому что все зарубежные гости считали ее представительницей закабаленной колонии. У нас почти на все дни была расписана программа. Мы за "круглым столом" должны были объяснять, как нам живется в Эстонии.

Первый день открытия. Лужники. Грандиозное зрелище. Переполненные трибуны. У нас была своя трибуна. Мы все собрались, поем. Вдруг смотрю, по беговой дорожке идет Радж Капур с женщиной. Ключик, неужели ты усидишь на месте, промелькнуло у меня в голове. Я перемахнул через бортик, остановил его, а говорить-то на иностранных языках не умею. Переводчица для меня перевела. Он, известный человек, оказался таким простым, нормальным, попозировал мне. Как только он ушел, ко мне подошли эти "шкафы", так я их называю, взяли меня под руки, довели до ворот Лужников и выбросили на землю. Но Раджа Капура я снял.

После окончания парада я отправился на вокзал, передал проводнику пленочку, и мы всем эстонским газетам утерли нос.

Второй эпизод на фестивале был связан с водным праздником на Москве-реке. На каждом кораблике находилось по делегации. А у меня были камеры "Зенит" и "Лейка". Мне один знакомый человек купил ее за безумные деньги - 1500 рублей. Я за нее потом долго расплачивался. Камера у меня была на ремешке и карабинчиках.

Салют. Прекрасное зрелище. Все поют, танцуют. Хочется это снять, а ни вспышки, ни штатива у меня тогда не было. Я на бортик облокотился и на вытянутых руках на выдержку снимаю, а фотоаппарат упал в реку. Плачь не плачь, а "Леечки" нету. Я стал смотреть на берег, считать кассы, чтобы на следующий день попытаться найти камеру.

Все, что случалось с делегацией, наутро становилось известно в штабе. Утром меня Вялья спросил: "Как твой фотоаппарат?" Отпросился у него на берег. Мы нашли спасательную будку. Попросили спасателя из будки - мощного краснощекого мужика - поискать камеру. Он поплыл, чтобы мы успокоились. Приплывает назад и говорит, что не нашел. Я попросил взять его немного правее, и он вытащил камеру. Она такая страшная, запотевшая вся.

Отдал я ее в пресс-центр. У меня даже один снимок получился. Камеру почистили спиртом, промыли хорошо, она у меня до сих пор работает. Правда, я уже ею не снимаю.