Редактор - главный фактор

Татьяна ОПЕКИНА.

Сейчас многие, и я в том числе, предпочитают литературу мемуарную. Благо, на нее есть не только спрос, но и предложение. Ибо взялись за перо (или воспользовались диктофоном) именитые шестидесятники и их последователи - политические деятели и актеры, писатели и журналисты, оказавшие значительное влияние на наши чувства и умонастроения. Не успели прочесть дневниковую книгу Юрия Нагибина, как "отстрелялся" Михаил Козаков, а затем Андрон Михалков-Кончаловский, Михаил Горбачев, Гавриил Попов, Александр Бовин, теперь вот Евгений Примаков... Книг десятки и десятки, и все они не только о времени и о себе, но и о нас, грешных, не именитых и не заметных, но дышавших тем же воздухом и заключенных в те же советские рамки, из которых ни вырваться, ни отступить было нельзя. Шестидесятые годы - это и есть моя "Молодежка".

Жизнь коротка, но все-таки успеваешь поскучать, сказал остроумный человек. И он стопроцентно прав. Отлаженная советская машина работала в те годы почти без сбоев, заставляя все винтики и болты работать в заданном режиме. Мы и были винтиками. Партия сказала: "Надо!", мы отвечали: "Есть!". Вслух. Хотя про себя думали по-разному. В партию я уж точно не хотела. В пионеры и комсомольцы вступала охотно, "дружными рядами", вместе со всеми, как было принято. А к двадцати восьми годам, когда комсомольский возраст исчерпывался и надо было стучаться в дверь КПСС, желания не было ну никакого. Ведь культ личности к тому времени был уже развенчан. Никита Хрущев сказал правду (даже если не всю, то и малой части хватило, чтобы содрогнуться) о вожде народов, а, значит, и о партии, которая его вырастила и ему подчинилась. Тем не менее редактор "Молодежки" Адольф Куканов (Адик) сказал: "Надо, Таня!". Надо, если хочешь работать в газете, если хочешь остаться в отделе пропаганды (таких отделов в сегодняшних газетах, разумеется, нет, но пропаганды... ее-то хватает с избытком). В газете работать хотелось. И соответствующее заявление было подано. И вот тут случилось невообразимое. Двое моих коллег (фамилии не называю сознательно) на собрании взяли слово. И какое это было слово! Опекина в заявлении кривит душой, она нечестна, сказали они, в дружеских беседах она не однажды признавалась, что вступать в партию не хочет, и, значит, ею руководят лишь карьерные соображения. Собрание лишилось дара речи. От предательства близких людей я чуть не лишилась рассудка. Немая пауза продолжалась неприлично долго. Пока Адик не произнес в полной тишине: "Я предлагаю заявление удовлетворить. Другие предложения будут?". Других предложений не было. Редактор - главный фактор.

Какие жуткие были времена, подумает в связи с этим тот, кто сегодня молод и не обременен советским опытом. И правильно подумает. Времена, действительно, были не из легких. Но разве сейчас легко? Разве сегодня мы абсолютно свободны и вольны в своих действиях? Я вот пару лет назад так же "добровольно", как когда-то в партию, вступила в квартирное товарищество. И вот почему. Большинство жильцов нашего и соседнего с ним домов решили создать такое товарищество. И создали. Флаг им, как говорится, в руки. А я регулярно оплачивала счета за коммунальные услуги, но не торопилась подать заявление. Хотелось приглядеться, семь раз отмерить, прежде чем отрезать. Ведь первое, что приходит в голову в связи с неистовой государственной пропагандой товариществ: нас подставляют, на нас взваливают непосильную ношу. Как может бедное население, - а оно в значительной части именно таково - содержать в порядке дома, где трубы давно проржавели, крыши прохудились, а штукатурка опадает от легкого ветерка? Но... не долго мне выпало размышлять. Позвонил исполнительный директор товарищества: так и так, госпожа, либо вы не сегодня, так завтра перечислите на счет товарищества тысячу крон вступительного взноса, либо... вам придется платить десятки тысяч крон за приватизацию земли под домом, которая товариществам - и только им! - передается бесплатно. "Все, все, я уже хочу вступить в товарищество!" - застонала я и уныло побрела в банк. Конечно, со временем стало известно, что приватизация земли под домами будет бесплатной не только для квартирных товариществ. И вообще дело это хлопотное и и запутанное. И для членов товариществ тоже отнюдь небесплатное. Но не об этом сейчас речь. А о том, что в 2000 году, так же, как и в шестидесятых, жизнь продолжает задавать нам свои сложные задачки, и не всегда, как в конце школьного учебника, на них есть ответ.

Хватает сегодня и предательства. На бытовом, политическом уровне. Мы об этом постоянно читаем, мы об этом постоянно пишем. Но вот еще одна задачка. В советское время над корреспондентом стоял заведующий отделом, заместитель редактора, курирующий отдел, сам редактор. И все они дотошно, придирчиво читали и перечитывали, что ты написал, и вносили свои поправки, и вычеркивали все, на их взгляд, сомнительное или вредное. Сегодняшней журналистской молодежи лафа. Можно писать, что хочешь, что Бог на душу положит. Хорошо! У каждого журналиста - свой почерк, свои взгляды, свои пристрастия. Только надо не забывать, что чарующая, прекрасная, изумительная свобода слова - это свобода слова не данного конкретного журналиста, а свобода слова в обществе, право человека на информацию. А журналистика - это профессия, связанная с передачей этой информации. Конечно, у журналиста, сообщающего о том или ином факте или событии, есть собственное мнение. И этим мнением ему хочется непременно поделиться. Вот и поделись, дорогой, только не забудь сообщить, что это твое мнение. А кроме него, существуют и другие мнения и оценки. И еще неизвестно, чье мнение, чья оценка ближе к истине.

А как же редактор "Молодежки", спросите вы. Он что, перестал сегодня быть главным фактором? Отнюдь. Он еще более главный фактор, чем раньше. Потому что изо всех сил старается сохранить, удержать газету в жестких конкурентных условиях рынка и руководствуется при этом не очередным постановлением очередного партийного съезда, как это было в советские времена, а здравым смыслом.