Маэстро Неэме Ярви: "В Пярну тоже нужен приличный концертный зал!"

Лэа ЛАВЕЭН.
("Seltskond").

- Вы начали говорить правду нашему министру культуры Сигне Киви. Как она выдержала эту правду?

- На самом деле правда у каждого своя. К сожалению, мне так и не удалось как следует поговорить с министром - только стоя, в присутствии других. Конечно, при разговоре должны присутствовать люди, понимающие в деле толк, но на приеме, стоя, трудно что-то объяснить. У меня такое чувство, что министр всегда спешит уйти. Например, она говорит, что у нее маленький ребенок, и разговаривать с ней становится невозможно. Я слышу в Эстонии противоречивые мнения. Мне кажется, что между театром "Эстония", "Ээсти Концерт" и государственным симфоническим оркестром существуют недоразумения на уровне советских времен. Этого никто не изменил, да и министры все время меняются. Когда я около 40 лет при этом присутствовал, все было точно так же. Министр же этого не знает, и ей это нужно объяснить. А если сказать ей, что она работает советскими методами, она обижается. Не нужно обижаться, нужно обсуждать! Сменилось уже 4-5 министров, но ничего не изменилось. Все по-прежнему - театр "Эстония" - владелец, "Ээсти Концерт" - съемщик, а бедный симфонический оркестр вообще неизвестно к кому относится.

- У вас болит сердце за Эстонский государственный симфонический оркестр. Вы считаете, что ваше слово сможет что-то изменить в Эстонии?

- Я не хочу делать предположений на эту тему. Если изменит, то хорошо. В отношении Эстонской музыкальной академии мое слово помогло. Мы начали с небольших фондов и довели это дело до государственного сознания. Нужно было поговорить с Лааром, нужно было поговорить с Вяхи. А потом опять с Лааром. И за десять лет музыкальная академия была построена! В условиях Эстонии построить за десять лет музыкальную академию в центре города - это большое достижение. Следующим должен стать оперный театр. Из-за одного дерева оперный театр в советское время не был построен. Может, за этим стояло чье-то желание сохранить квартиру или... Люди часто используют ситуацию в своих интересах, и большие дела остаются несделанными. Мы хотим быть музыкальной страной, но не можем пригласить сюда исполнителей с мировым именем, потому что у нас нет музыкального театра! Хоры, симфонические оркестры, дирижеры, солисты должны представлять Эстонию в мире. Мы все время себя хвалим, какие мы молодцы, а в остальном мире об этом ничего не знают. Мы должны показать Эстонию миру, а для этого нужна организация, которая это сделает. За десять лет в Эстонии не появилось ни одного импресарио, ни одного агента, который бы продавал эстонских артистов! Потому что у нас есть "Ээсти Концерт", который этого не делает.

- Если бы ваш сын Пааво Ярви стал главным дирижером Эстонского государственного симфонического оркестра, это был бы хороший вариант?

- Это был бы хороший вариант, но условия отсутствуют. Во-первых, статус оркестра, необходимые условия труда и материальные условия. Пааво настолько международный человек, он постоянно дирижирует самыми большими оркестрами в мире, и он не приедет сюда, чтобы начать с азов, он должен здесь что-то продолжить. Это бы получилось, если бы у него была здесь сильная поддержка, если бы все мыслили одинаково, решили бы создать приличный оркестр, который записывается на пластинки, гастролирует, представляет эстонскую музыку в Лондоне, Нью-Йорке и в других странах мира.

- А коллеги-эстонцы смирились бы, если бы Пааво Ярви со своей известностью сюда приехал? Ведь зависть есть везде.

- Да, она повсюду ощущается. Никто на это хорошо не смотрит, но если будет польза, нужно чем-то жертвовать. А такими медленными шажками, в таком темпе, как сейчас дела делаются, ничего не выйдет. И на более высоком уровне сознательность людей так мала, что они не смеют принимать решения. Министр только слушает, что я ей говорю, а своего мнения у нее нет. Приходит один человек и говорит: сделаем так. А совет по музыке говорит: нет, вот так. А потом приходит Румессен и говорит: нет, сделаем совсем по-другому. Румессен говорит то же, что и Ярви, но у Румессена стиль другой, некоторым этот стиль не нравится. На самом деле он человек с благородными взглядами.

- Разговаривая с вами, никто не смеет отказать. Вы должны это использовать...

- А я этим и занимаюсь с утра до вечера, разговариваю со всеми. Я сам не знаю, кто я здесь, оратор, что ли?

- Вас цитируют, даже говоря о любви. Вы, например, высказали мнение, что разводов слишком много...

- (Ярви смеется.) Ну, здесь Ярви не помощник! Но иногда нужно проявить разум, тогда не будет потом так больно.

- Что вы говорите эстонским бизнесменам, с которыми встречаетесь?

- То же самое. О помощи классическому искусству. Они обязаны помочь - во всем мире это делается, это взаимный бизнес. Может, они просто не знают, как это делается, и нужно объяснить им это в приятной атмосфере.

- Может, беда в том, что профессионалов не хватает?

- В Эстонии даже нет профессионального хора, исполняющего оратории! В следующем году я буду дирижировать на Пярнуском фестивале реквием Брамса. Для этого мне придется пригласить хор и оркестр из Латвии. Как такое могло случиться? Никто не хочет признавать себя виновным. Люди в своем сознании и развитии опустились до такого среднего уровня, что они даже интуитивно не чувствуют, что существует серьезное искусство. Человек не развивается качественно, и он остается таким до конца жизни. Вот этого действительно жаль.

- "Ээсти Экспресс" цитировал ваше недовольство в связи со статьей, где Ярви, Пярта и бордели на Татари свалили в одну кучу...

- В Эстонии так много валяют дурака. В газету сваливают все самое непристойное. Конечно, прессе нужно задать головомойку, потому что она недобросовестно работает и кидается словами. Ведь президента банка убили словами в газете - это люди, которые всех ненавидят. Значит, редакторы газет согласны с таким разбрасыванием слов. В Америке не так, там для этого есть специальные газеты.

- В Пярну вы ненадолго. Где вы еще будете летом?

- Я сразу же поеду в Нью-Йорк, там у меня важная встреча: я увижу своего внука. Маленького Лукаса. У меня на это отведено полдня. Сыну Кристьяна всего три месяца, а он уже ездит с родителями, дает концерты. Жена Кристьяна Лейла Йозефович тоже известный музыкант. Из Нью-Йорка я полечу в Детройт, там у меня три серьезных концерта. В Северном Мичигане соберется Молодежный оркестр мира. Молодежь со всего мира туда приедет, и получится большой оркестр. Там будут молодые в возрасте от 11 до 18 лет. Для этого у лесного озера построена эстрада, и туда соберутся педагоги со всей Америки, чтобы учить молодежь. Я тоже буду заниматься там с детьми.

- Значит, ни дня без музыки?

- Я не могу и не хочу жить без музыки. Я отлично отдыхаю в Пярну с музыкой. Утром в 7 часов иду купаться в море, а потом весь день я с музыкой. На самом деле я и в Детройте занимаюсь тем же, чем и здесь, - веду разъяснительную работу. Мы перестраиваем там концертный зал, проект стоит 100 миллионов долларов. Все деньги из частных фондов. Один богатый человек вкладывает пять миллионов, и его влияние на других так велико, что следующий уже вкладывает шесть или семь миллионов! Они делают это для своего родного города. Мистер Дэвидсон, который дает нам деньги, владелец стекольного завода, и еще - баскетбольной команды. В детстве отец водил его на концерт, билет стоил тогда 5 центов. Концерт того детройтского оркестра он не забыл до сих пор. Поэтому у него есть внутренняя потребность помогать оркестру хорошо жить. Возьмем несколько имен в Эстонии - Лукас или Сарап, не знаю, кто тут у вас есть... На концерт им не нужно ходить, они на концерты не ходят, но деньги могли бы дать. Для того, чтобы те люди, которым это нужно, слушали бы музыку.