Как правящая коалиция помогает оппозиции

С членом Рийгикогу, председателем Народного союза Эстонии Виллу РЕЙЛЬЯНОМ беседует Татьяна ОПЕКИНА.

- В таком случае мне придется начать рассказ с 1953 года. В марте этого года, как известно, умер Иосиф Сталин, а через два месяца я появился на свет. Так что мы со Сталиным, к счастью для меня, на этой земле не встретились. Я был последним ребенком в многодетной семье эстонского крестьянина, хозяйствовавшего до войны на хуторе в Вырумаа, неподалеку от Рыуге. Детство мое прошло на природе. Красивая речка, уютный лес, полный грибов и ягод, чего еще желать мальчишке-дошкольнику? А школа для меня началась с шести лет. Так получилось, потому что в первом классе, согласно всяким предписаниям, должно было быть 16 учеников, а набралось только пятнадцать. Вот меня и "рекрутировали" досрочно. Чем старше я становился, тем дальше уезжал из родного дома. Среднюю школу оканчивал в Выру. Сельскохозяйственную академию - в Тарту, где освоил лесоводство. Получив диплом, стал заместителем директора, а позже директором лесохозяйственного техникума. А в 1995 году баллотировался в Рийгикогу и получил 6800 голосов. Мое происхождение и мое образование привели меня именно в Крестьянскую партию. Про министерский пост вы просили пропустить. Пропускаю.

- Лицо партии обычно определяется ее лидером. У нас по сей день - быть может, для краткости - говорят о партиях Сависаара, Таранда, Лаара, Калласа... Крестьянскую партию принято было считать партией Арнольда Рюйтеля. С кем теперь будет ассоциироваться Народный союз? С Рейльяном? Или все-таки с Рюйтелем, который избран его почетным председателем?

- Народный союз - это, конечно же, партия Рюйтеля, хотя можно услышать и то, что он сейчас уже в стороне и не влияет на умонастроения партийцев. Полнейшая нелепица. Рюйтель связан с партией тесными узами, и так будет до конца его дней. Он почетный председатель Народного союза, член правления, а прежде всего - очень уважаемый человек. Но было бы просто неправильно, если бы в свои 72 года он без устали разъезжал по уездам, по предприятиям, вел переговоры со спонсорами и т.д. Партия гораздо шире, чем одно-два имени, чем десяток-другой активистов. А таковых у нас достаточно. Из 830 делегатов объединительного съезда более 300 - люди с высшим образованием.

- До образования народного союза эстонское крестьянство было политически раздробленным, ибо имело несколько небольших и слабосильных партий. В результате проиграло все сельское хозяйство республики, ибо карликовые партии получали скромное представительство в Рийгикогу и поэтому не могли возвысить свой голос в защиту села. Даже входя в правящую коалицию, как это было в 1995-1999 годах, крестьяне оказывались обманутыми в своих ожиданиях, ибо более сильные политические партнеры не только играли первую скрипку в коалиции, но нередко действовали в ущерб крестьянам. Похоже, сейчас, с созданием Народного союза, эта раздробленность преодолена, но... в одной связке с вами оказалась Партия пенсионеров и семей. Чьи же интересы вы собираетесь защищать? Крестьян? Пенсионеров? Семей?

- Не только. Ибо мы ратуем за сбалансированное развитие экономики, экологии и человека. И главное здесь, конечно, человек, социальная сфера. Сейчас такой сбалансированности нет. Экономика, в особенности ее финансовый сектор, вырвалась вперед, игнорируя человека и окружающую его среду. Мы же хотим социальной справедливости, уравновешенности.

- Уравновешенность - любимое слово Рюйтеля...

- Но ведь само государство - это и есть поиск равновесия. Нельзя же все время петь осанну финансовому миру. А ведь именно этим и занимается эстонская пресса, уверяющая своих читателей в том, как это замечательно - продать иностранцам наши электростанции, железную дорогу, инфраструктуру. Скоро нас начнут убеждать в том, что и лес надо продавать, потому что эстонцы - плохие хозяева леса. Не подумайте, что мы какие-то ворчуны и критиканы, которые сами ничего делать не умеют, зато других поучать горазды. Да, 18 декабря 1997 года мы считаем черным днем для сельского хозяйства, когда семь министров-коалиционников (членов Коалиционной партии. - Т.О.) голосовали против таможенных пошлин для импортеров. На два года работы в правительстве Марта Сийманна не прошли впустую, кое-чего для села мы сумели добиться.

- И все-таки в первую очередь вы - крестьянская партия?

- Мы зовем под свои знамена всех, кто разделяет наши взгляды. И эти наши единомышленники могут быть как из Мынисте, так и с Сааремаа, из Ида-Вирумаа. У нас есть сторонники и в Таллине, хотя, конечно, региональная политика нам ближе и предпочтительнее.

- Вы сказали на объединительном съезде: "Сейчас мы большая, однако не очень сильная партия. К парламентским выборам мы хотим стать и большой, и сильной политической организацией". Большой - за счет кого? Сильной - за счет чего?

- По количеству членов партии Народный союз сейчас в Эстонии лидирует - 5340 человек. Но... мы неодинаково представлены в разных уездах. В Йыгевамаа и Тартумаа у нас по 500 членов партии, в Ярвамаа даже более 700, а в Ляэне-Вирумаа только 150, в Ида-Вирумаа - только 110. Мы слабы в Нарве, Кохтла-Ярве, да и в Таллине тоже, где на парламентских выборах получили только три тысячи голосов. То есть на западе Эстонии, на Хийумаа нам надо еще поработать. Хотим иметь своих представителей в каждой волости, чтобы во время выборов максимально активизировать население. И тогда на избирательные участки придут не 40-50 процентов избирателей, а 70 и даже больше. Опыт у нас уже есть. В Йыгевамаа, где мы получили 65 процентов голосов, в выборах участвовало 70 процентов избирателей.

- А как стать сильной партией? Какова технология наращивания политических мускулов?

- Очень простая и очень трудная - ежедневная работа. Ждать следующих выборов нельзя, можно потерять время. Это как олимпийский цикл. Игры (выборы) закончились - две недели отдыха. Потом анализируешь, почему проиграл (если проиграл) и начинаешь плановую целенаправленную работу по подготовке к следующим играм (выборам).

- Ваша партия - серьезный оппонент сегодняшней правящей коалиции. Давайте обозначим основные параметры вашей оппозиционности.

- Прежде всего это - социальная политика, забота о том, чтобы трудоспособный имел работу, чтобы были защищены пенсионеры, семьи с детьми. Ведь семья - это наиважнейший институт, с которого начинается и на котором зиждется жизненная сила народа, Когда у семьи нет чувства защищенности, уверенности в завтрашнем дне, рождаемость падает, человеческий ресурс государства - а это его самый главный ресурс! - сокращается. Мы очень маленький народ, нас меньше миллиона. И если смертность в Эстонии превышает рождаемость (19 тысяч против 12 тысяч), то мы можем сказать, что речь идет о старом, больном и дегенерирующем народе. Поэтому нужна политика, обращенная к человеку, к семье. А не к тому, чтобы понравиться немцам, шведам или финнам. Надо сосредоточиться на проблемах маленького народа.

Далее - внешняя политика, увы, на сегодняшний день слабо отражающая наши национальные интересы. Границы страны распахнуты настежь, таможенная защита отсутствует, все, кому не лень, везут сюда и добро, и барахло со всего света - с севера и юга, с запада и востока. Неравноправные условия торговли ущемляют интересы собственных производителей.

- Есть такой суровый метод обучения плаванию. Бросают новичка без спасательного круга в воду - и плыви, если сможешь.

- Но нашему сельскому хозяйству, пущенному без поддержки в рыночную стихию, еще и камень на шею навесили. Ведь Европа, старая и мудрая Европа, дотирует крестьянина, а если он еще и экспортер, то дотирует дополнительно.

Мы не согласны также с распродажей иностранцам наиважнейшей инфраструктуры - электростанций, железной дороги, портов и лесов, ведь все перечисленное - главные предпосылки развития страны. Мы не хотим, чтобы население республики, будь то эстонцы или неэстонцы, превратилось в негров на своей земле, ибо мы чувствуем ответственность за эту землю.

В-четвертых, мы считаем что региональная политика должна быть взвешенной, а это значит: в любой части республики ее житель может получить работу и заботу, получить образование, быть уверенным в завтрашнем дне. Право и справедливость должны царить на эстонской земле, чего сейчас, увы, нет.

И - естественно - мы не хотим, чтобы Эстония была криминогенной территорией, страной, где процветают порно и наркомафия. Как видите, у нас очень много претензий к правящей коалиции.

- Все, о чем вы сейчас говорили, признаки левизны в политике...

- Мы хотим взвешенности. И честности.

- Спор между городом и деревней имеет давнюю традицию. Но Эстония всегда любила крестьянина. Эстонский народ называл себя maarahvas. Эстонские интеллигенты - это интеллигенты в первом поколении, отцы и деды которых живут или жили на селе, обрабатывали землю. И вдруг Эстония крестьянина разлюбила, а новые политические ветры и вовсе сдули его на обочину. Распустили колхозы-совхозы, растащили их имущество, надеясь на возрождение довоенного хуторского хозяйства. Надежды, однако, оказались несбыточными. И к чему все это привело? Какой сейчас процент сельского населения? Каков сегодняшний вклад сельского хозяйства в ВВП? И вообще: сельское хозяйство Эстонии сейчас в кризисе? В упадке? Или уже на подъеме?

- Увы, в таком тяжелом положении, как сейчас, эстонское село не было уже лет тридцать. А причиной тому - безнравственная, нечестная конкуренция и столь же безнравственная, нечестная торговля. Из стран Евросоюза, из третьих стран привезли сюда такое количество сельхозпродукции, что наш рынок был полностью деформирован. Между тем, в странах ЕС существуют 43-процентные прямые дотации селу и 25-30-процентные экспортные надбавки. Получается, что наше государство, в отличие от стран ЕС, не выполняет своей функции, своей роли. Брошенные в условия неравной, несправедливой конкуренции, наши крестьяне разоряются, теряют виды на будущее, перестают обрабатывать землю. А это порождает - уже породило - большую проблему: искажение цены на землю. Знаете ли вы, что эстонская земля сейчас в 50-100 раз дешевле, чем земля в ЕС? И не потому, что она настолько хуже.

- Говорят, что даже японцы покупают эстонскую землю.

- Любой может это сделать. Кроме нас. Потому что у нас нет денег. Эстонская земля - это капитал, который не приносит прибыль. Капитал с искаженной ценой. В начале 90-х годов эстонского крестьянина действительно призывали возродить хутора. "Создадим 100 тысяч хуторов!" - выдвинули лозунг политики, далекие от села и сельского хозяйства. Они вселяли в народ ложные надежды, ибо было ясно: на дворе ведь конец века, а не его начало. А в конце века на 10-20 гектарах земли, имея двух коров, четырех овец и десяток кур, нельзя быть конкурентоспособным. А ведь сельское хозяйство Эстонии на время восстановления независимости было очень интенсивным. Мы достигли четвертого результата в мире по производству молока на душу населения после Новой Зеландии, Ирландии и Дании. Сейчас по этому показателю мы наполовину отстаем от самих себя. Так что вполне правомерно утверждать: сельское хозяйство республики до сих пор в кризисе. Его вклад в ВВП - немногим менее 4 процентов. В сельском хозяйстве занято менее 6 процентов, а вообще на селе проживает 28 процентов населения. И это не конкуренты городу, а партнеры.

- Конечно, партнеры. Земля дает работу крестьянину, она кормит его и его семью. А он кормит горожанина и дает работу переработчику сельхозпродукции, транспортнику и т.д. Общеизвестно, что сельский производитель дает работу 6-7 горожанам. Но... средства, затраченные на производство мяса, молока, не окупаются готовой продукцией (собрать на конвейере телевизор или вырастить теленка - это две большие разницы, как говорят в Одессе). Значит, нужны прямые дотации. Не в качестве подаяния крестьянину, а общей пользы ради. Будет обрабатываться земля, сохранится культура природы, будут наращиваться экспортные возможности страны. Почему сегодняшняя эстонская власть этого не понимает? Или причина проста и банальна - нет денег...

- Тут сплелись в клубок интересы многих групп - импортеров и банкиров, посредников и связанных с ними политиков, СМИ. Все это мощные лоббистские группы, которым трудно противостоять. Правда и то, что у государства нет денег на серьезные прямые дотации селу, которые, к тому же, запрещены договором со Всемирной торговой организацией (ВТО). Будучи полезным для государства вообще, этот договор очень невыгоден сельскому хозяйству и пищевой промышленности. Там ведь четко прописано: мы можем осуществлять прямые дотации селу не более 5 процентов, а специальные дотации для экологических нужд - не более 10 процентов.

- Выходит, члены ВТО отнюдь не равноправны?

- Конечно. Вот почему мы и голосовали против договора, считая, что Министерство иностранных дел, правительство в целом плохо защищают интересы страны, уступают много позиций, которые вполне можно было бы отстоять. А все эти разговоры о том, что надо найти альтернативу сельскому хозяйству... Хотел бы я спросить у Марта Лаара, какую он мог бы предложить альтернативу вместо ежедневного завтрака, обеда и ужина? То, что у нас есть свои хлеб и мясо, молоко и картофель - это гарантия нашей самостоятельности. Во всяком случае, таково наше понимание.

- А как вы относитесь ко вступлению в Евросоюз? Он-то заботится о своем крестьянине...

- Заботится, заметим, о своем крестьянине, а не о нашем, ибо для новых членов ЕС дотации селу не предусмотрены. Получается, что мы открыли границы, пустили европейцев на свой рынок, а нас на европейский рынок на тех же условиях не пускают! Вот почему мы говорим: мы за вступление в ЕС, но... на равноправных условиях. ЕС ценит свою сельскую жизнь, мы свою тоже ценим. Ибо она - источник и хранитель эстонских традиций, образа жизни и т.п. Земля - это работа, жилье. Природа - это раздолье и для маленькой, и для большой семьи. А в Таллине, как известно, уже сто лет не было положительного прироста населения.

- Можно ли и нужно ли Народному союзу встать во главе движения "Предпочти эстонское!"? Или стране - кандидату в члены ЕС такое движение не к лицу?

- И можно, и нужно. И к лицу. Тем более что наши мясо, молоко, масло и изделия из них действительно вкусные и полезные. И свежие.

- К сожалению, они дорого стоят.

- Потому что почти отсутствует государственная поддержка, которая должна составлять важную часть социальной политики. Ведь бедный и богатый одинаково хотят кушать.

- Похоже, что неодинаково. Ведь наши министры только что подняли свои и без того не маленькие зарплаты.

- Это глупость и бесстыдство. Иначе не назовешь.

- В чьих руках сегодня эстонская земля? Кто ее собственник? Хорошо или плохо, если землю начнут скупать иностранцы?

- Трудный вопрос. Мне представляется, что государство должно все-таки внимательнее присматривать за землей. Допустим, вы унаследовали участок в 10-20 гектаров, у вас есть дети, которых надо кормить, но нет сил обрабатывать землю. Продать ее - вот единственный для вас выход. Но кому продать? Почему бы государству не выкупить у вас эту землю, создав тем самым некий резервный фонд? Ведь ясно же: тот в государстве хозяин, в чьих руках земля. Вспомним: почти все войны на свете были из-за земли, из-за жизненного пространства. Мы не отрицаем возможности купли-продажи земли. Это нормально, рынок земли должен быть. Но в сегодняшних условиях, когда цена эстонской земли так искажена, рынок этот нужно контролировать.

- Итак, вы в центре и в оппозиции. И Центристская партия - по определению в центре. И в оппозиции. Какие у вас отношения сейчас? Какие возможны в будущем?

- Отношения у нас нормальные, партнерские. Мы чуть посильнее в регионах, они посильнее в городах. Но до объединения, я думаю, дело не дойдет. Во-первых, мы несколько консервативнее центристов. В национальных вопросах, в вопросах, связанных с гражданством. Во-вторых, мы только что организовались, нам надо укрепиться, нарастить ряды, попробовать свои силы. У нас уже сейчас 11 членов Рийгикогу. Согласитесь, это немало.

Мы ежедневно работаем в регионах, а правящая коалиция нам в этой работе оказывает своеобразную помощь. Ведь она так высокомерна и так далека от человека: налоги и приватизация неразумны, безработица велика, пенсии заморожены.

- Спасибо за беседу.