А на войне как на войне...

Юлия СЕДНЕВА.

Николай Васильевич Шишов:

В начале войны я работал на военном заводе и призыву не подлежал вообще. Но война есть война - надо Родину защищать... В военкомате я получил направление во Второе Ленинградское военно-авиационное училище. Это было уже в июле 1941-го. А 2 августа нас отправили в Сибирь. Дорогу уже бомбили. В училище я проучился до января месяца. Потом часть нашу расформировали и отправили на фронт.

Самолеты мы разобрали, лететь далеко. Техника у нас была старая. Добрались мы до Мурманска, собрали самолеты. Потом отправились в Воронеж, добирались кто как мог - на поезде, на машине... Весь нелетный состав. Оттуда и начались бои... Вообще, у нас больших потерь не было - на моей памяти 2-3 пары погибло... Этот полк 719-й - особый полк ночных бомбардировщиков. Я в полку был авиационным механиком. Летали ночью - летом успевали всего 1-2 вылета, зимой - в зависимости от приказа - напряжение максимальное - значит на всю ночь... До упора. За час до рассвета - самолеты за хвост и в лес - ветками забросаем,маскировка важна. Самое тяжелое в моей работе - зимой подвешивать бомбы: 4 по 100 кг или 8 штук по 50 кг. Летом проблем нет- как семечки эти бомбы, а вот зимой... Смазка застывшая, ничего не поддается. Мороз 25 градусов, плоскость низкая, на коленях неудобно ползать... За ночь столько натаскаешься.

Главнокомандующий издает приказ не тратить свои снаряды, а использовать трофеи. Трудность заключалась в том, что у советских самолетов взрыватели механические, а у немцев электрические. Все надо переделывать. Это удобно, но поначалу надо было приноровиться. Вот мы и осваивали их технику. За это, за переучивание я получил медаль "За отвагу". И так мы шли от Сталинграда к линии фронта... А навстречу нам беспрерывно колонны военнопленных, мороз страшный, все закутанные - как показывают в фильмах - правда. Зима-это страшно... У нас были теплые спальные мешки, только палку воткнешь, чтобы утром откопали... Прошли Донбасс, до Одессы. А из Одессы в штаб, отправляют опять в училище. Я заартачился - не поеду, но командир приказал: чтобы духу твоего не было здесь...

Опять отправили в Второе Ленинградское военно-авиационное училище. Это был уже 1944 год. Год проучился, война закончилась, я вернулся, только уже не в Ленинград, а в Ригу. Наше училище тогда там располагалось.

В 1946 году я его окончил, стал служить офицером. Вообще я в России мало служил. В Литве, Латвии, Эстонии, на Украине, Германии.

Много чего было, столько насмотрелись... Имею ордена Красной Звезды, Отечественной Войны, медали "За боевые заслуги", "За победу над Германией".

Антонина Александровна: Жила я в Ленинграде. Только окончила школу, сидела в парикмахерской, когда по радио объявили, что началась война... Мы как раз собирались на выпускной вечер...

На этом миpная жизнь закончилась. У меня была старшая сестра, которая меня устроила на завод. Раньше это был пивзавод, теперь его переоборудовали, стали выпускать снаряды. Потом начался голод. Все стали закрывать, хлеба давали 125 грамм. Чуть раньше сестра отправила своих детей в эвакуацию, муж ее ушел на фронт, и она пришла к нам жить. Работала где-то на железной дороге, что-нибудь урвать иногда представлялась возможность... Вскоре и там все закрылось - немец стал подходить к Ленинграду.

Все сильнее блокада города... В декабре идешь по улице - то там, то здесь люди просто падают в снег - умирают от голода... Кто когда подберет их или нет... В январе 1942 умер от голода отец, кое-как его похоронили, на санках до кладбища довезли, выданные на похороны полбуханки мы отдали рабочим, чтобы они вырыли могилу. Некоторое время еще поработали, потом сестра предложила уехать на родину отца, в Костромскую область. Через Ладожское озеро ходили специальные машины по "Дороге жизни". Доехали мы до станции, где ходил специальный поезд для эвакуированных. Так мы добрались до Галича. До города еще километров 300... У нас были с с собой кое-какие вещи, пришлось мужику отдать швейную машину, чтобы он довез нас на лощади до нужного места.

Пожили немного, решили пойти работать, чтобы с голоду не умереть. Карточек на хлеб у нас не было.

У тех, кто там жил, хоть что-то было, у нас-ничего. С нами еще мать была, она себя плохо чувствовала - чтобы продержаться мы стали менять платья, кофты на продукты - чего-нибудь да принесем... Однажды сестра предложила пойти в армию. В военкомате нам обрадовались, что мы добровольно пришли, потому что местное население не хочет идти на фронт, они не испытали такого голода, как ленинградцы. Маме мы уже сказали, что уходим на фронт. Нас послали в Ярославль.Там мы прошли обучение, как вести себя на фронте, изучили оружие. Примерно через месяц сестру направили в какую-то часть, куда, я не знала, переписывались мы очень редко, потому что письма не доходили.

Где-то недели через две меня направили в Воронежскую область. Там формировалась отдельная рота. Я служила писарем батальона. В мои обязанности входило снабжение роты продовольствием, оформление разных документов... Обычно наша рота присоединялась к какой-нибудь дивизии, ее командир нами командовал. Работы у меня было много - много погибало, все надо оформить, послать родителям похоронки..

Дошли мы до города Изюм. Вдруг нашей роты не стало... Остались мы только трое. Не знаю, куда она девалась... Мы попали в окружение. Куда идти - неизвестно. Немец начал бить из танков, мы просто в траву легли и лежали, пока не стихло. Мы решили аккуратно ночью попытаться выйти из окружения. Перешли через реку, встретили в лесу нашего красноармейца, а он нам кричит: "Куда вы несетесь? Тут заминировано все!" Ну откуда нам об этом знать? Пристали мы к формирующейся 20-й гвардейской стрелковой дивизии. Вначале попали в запасной полк, потом нас разъединили, я попала в 60-й гвардейский полк. Так до конца войны я там и прослужила. В самих боях я не участвовала- помогала, если надо было поднести снаряд, для винтовок патроны... Людей много раненых было, погибших.

Шли мы в Тирасполь. Тогда я получила ранение осколками. Врачи предлагали мне остаться на лечение, но я отказалась, вернулась в свою часть, я служила писарем батальона.

Прогнали мы немного немцев. Ждали пополнения на Днепре, в деревне Савинцы, это уже шел 1943 год, мы начали наступление, погнали мы немцев. Через Молдавию, Болгарию, Венгрию, Югославию. Закончила в Австрии. Война для меня кончилась 11 мая. Мы начали чистить дома, чтобы жить можно было. И вдруг дом взорвался. 11 человек погибло.

Получила я орден Красной Звезды, орден Отечественной Войны, медали "За боевые заслуги", "За победу над Германией".

Война прошла... А теперь-то как живут?

-Да ничего, не жалуемся... У нас 2 сына, есть внучка... Юленька... В первый класс ходит... Старший сын живет с нами, младший недалеко... Пенсии хватает, ни в чем себя не ограничиваем... Николай Васльевич каждый год ездит в санаторий, а если не может поехать - получает компенсацию...

Увлекается рыбалкой.

И Антонине Александровне забот по дому хватает... А недавно получили от президента России официальное поздравление с Днем Победы. Приятно, когда о тебе помнят.

Фото Елены БЕЙНЕНСОН.