Какими судьбами?

Виталий БЕЛОБРОВЦЕВ.

Документальный телесериал "Судьбы-2", снятый журналистами русской редакции Эстонского телевидения (ЭТВ)*, не будоражит умы, не бьет на жалость, но заставляет задуматься. И зритель задумывается, в меру своих способностей (ну, не чужих же!), возможностей, а может и испорченности.

Шерше ля фам, найдешь...

Еще сравнительно недавно считалось, что жена-еврейка - это средство передвижения. В смысле на историческую родину. Для нескольких конголезцев таким средством оказались жены-эстонки.

Хорошо, когда отечество - Царское Село. А когда твоя батьковщина Конголезщина с очередной гражданской войной?

В Конго, то есть на родине, Жильбера Мандзоло, крупного портового чиновника, соотечественники скорее всего быстренько бы "раскулачили" со всеми вытекающими отсюда африканскими последствиями. Но поскольку в свое время он женился на эстонке Хельве, которая поехала с ним в теплые страны, ему удалось избежать той участи, которая постигла его дом, машину и прочие достижения цивилизации. Раскулачивание, оно и в Африке раскулачивание.

И это не единственная семья, которая с детьми, в их облике доминирует папино происхождение, оказались на "севере дальнем". Тут можно было бы построить длинную, как бы историческую аналогию про Петра, его арапа, город Балтийск, заложенный императором, и возвращение всего на круги своя: главные герои одной из серий - конголезцы, которые осели в Палдиски. Но раз уж авторы не стали проводить столь поверхностных параллелей, не будем и мы спекулировать на этом, хотя очень было бы соблазнительно - чернокожие герои "сериала", кроме всего прочего, очень даже прилично изъясняются на языке Пушкина.

Если едешь на Кавказ...

Не знаю, то ли подсознательно, то ли для исторического равновесия авторы выбрали героями двух других получасовых передач грузинскую и армянскую семьи, оказавшиеся в Эстонии.

Пересказывать сюжеты - дело абсолютно неблагодарное. Ограничусь лишь несколькими словами. Журналисты, выбрав семьи этих "эстонских кавказцев", сумели показать зрителю, насколько все-таки велика маленькая Эстония, если видишь в ней по-настоящему интересные судьбы людей, на первый взгляд вполне заурядных.

Но взгляду профессионального журналиста нередко открывается то, что не схватывает пресловутый первый взгляд. Так, в сюжете о семье Спартака Акопджаняна вполне убедительно, и для коренного населения даже поучительно, звучат слова его эстонского партнера по сельскохозяйственному бизнесу о том, что человека он (эстонский предприниматель) оценивает по его сути и умениям, национальность тут не играет никакой роли.

А у вас негров вешают...

Если советских людей, по словам классика, испортил квартирный вопрос, то всех остальных - национальный. Тема, как сказал другой классик, архиделикатная. Авторы "Судеб" очень бережно обходятся с этой проблемой. Чтобы подготовить зрителя, они провели его по разным национальным кухням (в прямом смысле этого понятия), но куда интереснее гастрономических повествований оказался монолог бывшей "черной вороны".

В сюжете о семье корейцев с заурядной фамилией Ким (как у русских Иванов), самым интересным оказался монолог Алены Ким. Девушка в свое время испытала на себе тяжесть двойной неприязни. Если эстонец не любит русского, а русский эстонца, то мы находим тому исторические, психологические и прочие "уважительные" причины или объяснения. Когда же и те, и другие не любят "узкоглазых" (мы говорим о бытовом уровне), то причин никто не ищет, просто так было принято. И об этом не говорили.

Теперь мы собрались в Европу, а там отношения несколько иные. И вот о них как раз и свидетельствует монолог состоявшегося человека Алены Ким. Сейчас многие неэстонцы стали думать, что если они будут похожи на эстонцев (чем больше, тем лучше), то и проблемы их будут решаться с большей легкостью. Так вот раньше Алена чувствовала себя здесь черной вороной, дескать, еще хуже, чем белая. А после того как пожила и поработала в Италии, на тот же вопрос, как она себя чувствует в Эстонии, отвечает уже совсем по-другому, мол, очень хорошо, потому что похожих нет.

Но для этого ей пришлось не только понять, что каждый человек делает свою жизнь сам, но и сделать ее, стать профессиональной моделью. А дальше профессионал, особенно работающий на Западе, себе цену знает. Но что еще важнее - ее, эту цену, знают и те, кто с ним работает.

На чем сердце успокоится...

Мне кажется, что "Судьбы-2" будут интересны не только русскому зрителю, но в еще большей степени - эстонскому. В этом сериале затронуты такие важные общественные проблемы, и сделано это настолько ненавязчиво и убедительно, что диву даешься.

Как авторам удалось влезть в шкуру этого конголезца (пардон за такой каламбур) и добиться от него искреннейшего ответа: "Я не могу сказать, хорошо мне здесь или не хорошо"? А ведь он живым и невредимым выскочил из-под катка гражданской войны, но уже не может довольствоваться только этим.

Его темнокожие дети будут интегрироваться в эстонское общество, как и грузинские, армянские. Готово ли общество к такому повороту интеграции?

Как воспримет оно грузинского мальчика, который пишет стихи, пусть неловкие, на русском языке? И таких вопросов немало возникает у тех, кто посмотрит эти картинки из нашей и одновременно не нашей жизни.

Говорят, что нынешнее руководство ЭТВ считает, дескать, русским журналистам надо еще как следует поднапрячься, чтобы их материалы можно было бы показывать в нормальное время. С моей же, возможно недостаточно профессиональной, точки зрения, это руководство должно поднапрячься, чтобы понять ценность сериала, снятого русской редакцией. В сетке вещания ЭТВ хватает передач, которые по профессиональному исполнению с "Судьбами-2" выглядят очень бледно, и порой их единственным достоинстовом становится всего лишь то, что они звучат на государственном языке.

Когда летом "Судьбы-2" будут показываться повторно, то, надеюсь, время для демонстрации будет выбрано более удачное, и кроме эстонских зрителей с этими судьбами познакомится и местный русский зритель, не имевший возможности увидеть их в "часы между волком и собакой".

Ложка дегтя

Дальнейшее зрителям можно не читать. В телевизионной журналистике выделяют три вида деятельности, объединяемых общим понятием публицистика, - информационная, аналитическая, художественная. "Судьбы-2" - это любопытный пример перетекания информационной публицистики (фиксация конкретного жизненного материала в каждой серии) в художественную (уровень постижения жизненного материала позволяет говорить о типизации).

Но тогда логично предположить, что в сериале прозвучит и анализ типизированного явления (особенно если исключить не вписывающийся в концепцию "литовский" сюжет, который опять же спасает молодежь, оставшаяся, увы, на втором плане).

Однако авторы, вероятно, даже не ставили перед собой эту задачу. Разумеется, можно вспомнить классика, который призывал судить художника по законам, которые он сам признает над собой. Но поскольку в нашем случае речь идет о журналистике, а не о чисто художественном творчестве, то будет позволительно высказать претензию. Раз уж две составляющие авторами показаны, то мне бы хотелось увидеть и третью, то есть осмысление явления, которое с такой убедительностью и последовательностью нам показали. Насколько все-таки эстонское общество готово к тому, что явление это со временем приобретет все большие масштабы?

И еще о профессиональных моментах. В такого рода фильмах важной проблемой становится не столько авторский текст, сколько необходимость дать его не в лоб. Сначала журналисты попытались решить эту задачу дедовским способом - журналист произносил в кадре написанный текст. Хорошо, что уже в следующей передаче это "действующее лицо" ушло с экрана.

Режиссер, оператор, бог весть, прикрыли авторский текст кадрами движения автомобиля. Казалось бы, находка незатейливая, однако другой ракурс придал тексту уже не назидательное, а повествовательное звучание. Тут зритель подсознательно вспоминает, что судьба - это всегда движение ("куда бы ни забросила судьбина"), а с другой стороны - это и маркировка незаконченности, незавершенности очередной судьбы и, если хотите, мостик к следующей судьбе, другой передаче.

Жалко, что авторы, использовав эту находку единожды, не сделали ее "фирменным знаком", тем более что аналогий тут для воспитанного на русской культуре зрителя от Гоголя, который лучше всего чувствовал себя в дороге, до кучи современных анекдотов про сынов Авраамовых, которые также предпочитают состояние движения, статике, ну, скажем, тех же эстонцев.

На телевидении есть такое важное понятие, как формат, который диктует многое в передаче. "Судьбы" вписываются в свой формат, они позволяют зрителю всмотреться в "поток жизни, совпадающий по скорости с его собственной", но отличный в своем начале. Однако рамки формата не настолько жестки, чтобы рассказывая, например, об армянах, живущих в Эстонии, или корейцах, обязательно тянуть в передачу "национальных функционеров". Это уже от нашей провинциальности.

Понятно, что национальные культурные общества помогли авторам найти определенных людей. Честь и хвала руководителям этих обществ, но - в заключительных титрах передачи. А когда нам предлагают выслушать очередной набор банальностей (естественно, они никак не вяжутся с живой тканью повествования), только потому что "а теперь предоставим слово начальнику"..., ей-богу, уши вянут от их "откровений". Более того, сам жанр "биографической передачи" отторгает подобные кадры из краткого курса истории сами знаете чего.

На вопрос, что для него здесь самое главное, Жильбер Мандзоло отвечает: "Самое главное - это мир есть". И надо видеть и слышать, как произносятся эти слова, как неловкость грамматическая становится психологической убедительностью.

На самом-то деле хорошо там, где нас нет. Значит, хорошо на том свете, раз мы туда еще не прибыли. А если и его нет...

* Над сериалом работали: Ольга Мартынова, режиссер и продюсер, Наталья Маллеус, редактор, ведущий, Пеэтер Тунгал, оператор, Дмитрий Хлюпин, второй режиссер.