Ребята, учите эстонский язык

Такими словами напутствовали будущих матpосов завтpашние дембеля. И служить будет легче, и на гpажданке пpигодится, попpосили они чеpез газету пеpедать свой наказ pебятам, котоpые вскоpе пpидут им на смену.

А встpетился с ними ваш коppеспондент после звонка одного из встpевоженных pодителей. Он не пpедставился, мотивиpовав свой отказ опасениями за сына, котоpый служит на флоте, в Минной гавани. Но сигнал был настолько тpевожным, что мы pешили пpовеpить его жалобу.

Суть ее вкpатце такова:

“Наш сын, гражданин Эстонии, призван на службу в армию, где подвергается унижениям со стороны стаpослужащих и командира по фамилии Сепп только потому, что русский. Ему запрещают говорить на родном языке. Сын вынужден терпеть постоянные нападки командира, связанные с его национальной принадлежностью”.

Вот так, ни больше ни меньше.

Неужели правительственная программа интеграции дает вот такие уpодливые плоды? А стремление в процессе интеграции в ударно короткие сроки превратить русскоязычных в коряво-эстоноязычных вызывает такой протест? Но ведь армия, где в руках у молодых людей не игрушечные пистолетики, а настоящее оружие, - это очень серьезно. И действительно ли национальный вопрос встал так остро, или какие-то другие трудноразрешимые проблемы переводятся на национальные рельсы?

Минная гавань. Здесь еще в советское время дислоцировались военные моряки, всегда считавшиеся элитарными частями вооруженных сил. Сейчас здесь пришвартованы военные суда ВМС Эстонии.

Всего, по словам офицера по связям с общественностью прапорщика Ингрид Мюлинг, в этом подразделении пpоходят службу 254 военнослужащих, из них 44 неэстонца. 119 пришли с последним призывом. В основном эстонцы, только пятеро сpеди новичков из числа тех, для кого родным языком является русский. Официальных жалоб по поводу притеснений по национальному или языковому признаку до сих пор ни разу не поступало.

Для объективности оценки ситуации необходимо опросить обе стороны, упомянутые в связи с конфликтом. Но получилось так, что свою точку зрения по поводу возникшего неприятного инцидента высказали три стороны: отслужившие почти год русскоязычные ребята, новобранцы последнего призыва и лейтенант Сильвер Сепп, на чье некорректное поведение и поступила неофициальная жалоба.

Новобранцы Александр Большаков и Леонид Лупатов.

Первыми высказались “старики”, увольняющиеся в декабре, - Руслан Новик из Таммсалу (Ляэне-Вирумаа), таллиннец Илья Эппик, Александр Кузнец из Маарду и нарвитянин Андрей Белов. Выяснилось, что когда ребят призвали в армию, они с трудом понимали по-эстонски. А Андрей вообще не имел никакой практики, кроме школьных уроков эстонского языка пару раз в неделю. Что такое уроки эстонского языка в русской школе, всем известно. А эстонцев в Нарве настолько мало, что нужно очень постараться, чтобы найти подходящую кандидатуру для языковой практики. Вот по-русски практикуйся - не хочу. И не Андрея в том вина, что не знал эстонского языка. Зато теперь, по прошествии почти года службы, научился понимать и даже объясняться по-эстонски. В этом смысле служба в армии пошла на пользу.

На вопрос о притеснении по языковому и национальному признаку ребята только недоуменно пожали плечами: за год службы никогда ничего особенного в этом плане не случалось. Язык эстонский является государственным, поэтому необходимость владения им не оспаривается.

“Поначалу были трудности, конечно, особенно в первые два месяца, в “учебке”. Нам тоже убежать хотелось. Там заставляли говорить по-эстонски. Но вполне благожелательно. Просто, когда командир слышал, что кто-то обратился к другому по-русски, подходил и советовал: “А попробуй сказать по-эстонски”. Нормально относились. Бывает, конечно, что не совсем вежливо скажут, мол, живешь в Эстонии - давай по-эстонски говори. Все от настроения зависит. Если плохое настроение, могут сделать замечание, что не по-эстонски говоришь. А если настроение хорошее, то и не заметят. А иногда и сами на русский переходят. Правда, русскую музыку в казарме слушать нельзя. Но зато видео все вместе, и эстонцы тоже, смотрим на русском языке или с русскими субтитрами. Никто не запрещает”.

Прослужив почти год, pебята с уверенностью могут сказать, что особых инцидентов, связанных именно с русским языком или неэстонской национальностью, не было. Конкретные наказания за провинность были, но отношение совершенно одинаковое и к русским, и к эстонцам. И дедовщины нет. “Чтобы там били, издевались - такого нет”.

“А насчет лейтенанта Сеппа, так он вообще странный человек. Русских не любит, это всем известно. Но Сепп никому здесь не нравится. И эстонцам тоже. И не в национальности дело. Он просто такой сам по себе. Настроение у него очень быстро меняется. То веселый-веселый, то вдруг как заорет. Если у него плохое настроение, может прийти, когда смотрим телевизор, все повыключать, позакрывать. А нас маршировать отправить. Он на всех свысока смотрит, кроме своих командиров”.

У новобранцев из последнего, сентябрьского, призыва, которые прослужили чуть больше месяца, мнение относительно службы сформироваться не успело. Единственная трудность - физические нагрузки, но и с ними справиться можно. А насчет языка, так трое из пяти вновь призванных хорошо говорят по-эстонски, поэтому проблем никаких в этом плане не испытывают. А двоих оставшихся никто притеснять и не думает. А Сепп - ну он такой, какой есть.

Как же тогда с жалобой?

Ребята пожимают плечами: “Был еще один парень у нас, который вообще ни слова по-эстонски не понимал. Но он пробыл здесь всего два-три дня. А потом его перевели в другое место. Может быть, он?”

Вопрос так и завис в воздухе без ответа.

Прапорщик И.Мюлинг сказала: “Я понимаю, что сложно служить в армии, особенно первое время. Ребятам трудно, родители переживают. А что касается эстонского языка, то многие ребята у нас из смешанных семей, так что языком владеют. И у русских ребят языковая подготовка все же имеется, и образование неплохое. Вообще чем выше образование у призывников, тем меньше у них проблем с адаптацией. (Эту мысль чуть раньше в беседе косвенно подтвердил военком одного из таллиннских районов, сказав, что наиболее проблемный контингент призывников - русскоязычные с неполным средним образованием и без знания эстонского языка. - Авт.). Мы стараемся, чтобы ребята все-таки овладели языком. Им же самим легче потом будет. И национальных проблем у нас, как правило, нет. У нас есть другие проблемы. Ну а если действительно есть что-то, что связано с дискpиминацией по языковому и национальному пpизнаку, то есть две возможности подать в корректной форме официальную жалобу о дискриминации: или обратиться прямо здесь к главному инспектору, или к более высокому начальству в Министерстве обороны. Наказание виновного обязательно последует. Нам трудно заниматься этими проблемами, если нет жалоб. Нужно, чтобы была инициатива. И бояться Сеппа не надо. Над ним тоже есть свои начальники”.

У виновника конфликта лейтенанта Сильвера Сеппа в череде резкой смены настроений был явный период добродушия и улыбчивости. Во всяком случае, настроение у него на момент встречи было приподнятое. Поэтому он любил всех, независимо от национальной принадлежности. И выяснилось, что и против русских он ничего не имеет. А вообще, по его словам, за восемь лет его пpебывания на службе в армии он повидал разных призывников. В том числе и таких, кто просто говорил “Ma ei saa aru” и ничего не хотел делать. Тогда приходилось наказывать. А они обижаются. “Но ведь раз пришел в армию, являешься гражданином страны, значит, твой долг защищать родину”. Что ж, вполне согласуется с положениями армейского устава.

Общие пожелания от старых и новых военнослужащих тем мальчикам, кто только еще собирается идти служить: уделите максимальное внимание изучению эстонского языка. И тогда вы сами убедитесь, насколько легче вам будет и в армии, и по окончании срока службы, в обычной жизни.

Любовь СЕМЕНОВА.
Фото Александра ПРИСТАЛОВА.