Ручеек течет в... Минобороны

В 1994 году российские войска, уходя из Таллинна, передали свой жилфонд Минобороны Эстонии. В редакцию пришли люди, которые присутствовали на том поистине историческом собрании, когда российский полковник и эстонский представитель пожали друг другу руки.

Номер 51-а по улице Тонди спрашивать не пришлось: дом узнала по... запаху. Уже издали обволакивала мерзкая сладковатая вонь. А подойдя ближе, увидела зловонный ручеек, вытекающий из подвала. Да, жильцы первых этажей рассказывали: можно вытерпеть вдруг исчезнувшее центральное отопление; очень трудно, многие годы имея теплую воду, остаться без нее. Но самое ужасное - уже несколько лет подвал затоплен водой, смешанной с канализационными нечистотами. И вот бегущий ручей - как такое возможно?

Пятиэтажный нестандартной постройки дом, в длинных коридорах однокомнатные с плитой квартиры - бывшее офицерское общежитие. Если походить по комнатам, поговорить с людьми, то можно написать психологический роман о переходе от прежней жизни к нынешней. Многие живут здесь с тех времен, когда было пусть и не очень просторно, но тепло, чисто, была горячая вода. Район красивый: на пригорке, в стороне от дорог, старые поэтичные деревья.

Теперь к дому подойти боязно. Разбиты фасадные стеклянные перегородки, разрушены навесы, вместо них свешиваются металлические балки. На лестничных клетках ни одного целого почтового ящика. Вошла в коридор, хотела постучать в дверь, из-за которой струился свет, но лишь прикоснулась, как дверь рухнула на меня - едва успела отскочить. Оказывается, она была просто прислонена к стене.

Кто может жить в таком запустении? Некоторые доживают с той благополучной поры - а куда денешься? Многие, к моему удивлению, даже рады, что нет отопления и горячей воды, иначе, мол, платить за такие удобства нечем. А как зимой? - “Электроплитками обогреваемся”. Беспросветная нищета.

Показательно, что на мои звонки и стук (звонок не у всех есть) двери распахивались сразу - без “кто там?” или подглядывания в “глазок”. Не боятся - брать нечего. Конечно, стесняются обстановки, в которой приходится жить. Недавно переехавший Николай, спасаясь от подвальных нечистот, прущих из всех щелей, полностью покрыл полы комнаты и кухни обыкновенной клеенкой.

- А мне хорошо! - изображает доблесть.- Продал двухкомнатную квартиру со всеми удобствами в центре. Там квартирное товарищество замучило, дерет семь шкур, а здесь плачу 300 крон - и все. Купил итальянский радиатор. Думаю, что обогреет.

Но стайка парней, стоящих на остатках крыльца, тут же его опровергла:

- Это у него, наверное, нет маленьких детей. А как с ними? Без теплой воды, в холоде, в зловонье. Мы почти здесь выросли, но прежде это был нормальный дом, а теперь до него никому нет дела. Когда были военные, то солдат исправно кочегарил, и в доме были тепло, горячая вода. А потом новое начальство махнуло на нас рукой. Кочегарку разграбили, котел унесли.

Лишь одну приличную квартиру нашла в этом доме. На ключ закрыт даже коридор - пришлось стучать. Новая дверь изнутри обита добротным материалом. Чистенько, уютно. Современная ванна. Крохотная девочка бегает по комнате. Оказывается, Сергей, плотник по профессии, все сделал сам. Чтобы провести в квартиру электрическое отопление, заменил всю электропроводку, поставил бойлер. Сантехники спустились в подвал - вода по колено. Только вот зловонье и сырость не побороть. В квартире стоит тот же тошнотворный сладковатый запах.

- Посмотрите, - приглашает пройти хозяйка Оля. - Все отсырело!

Открывает ящики шкафов, дно выложено пластиком, и все равно белье пахнет плесенью. Как-то молодые собрались в театр, вынул Сергей пиджак из шкафа, а на нем... мох.

С Министерством обороны прежде встречаться не доводилось, и потому по ошибке попала в генералитет. Там люди военные сразу отослали к нужному лицу, дали телефон. Это лицо, узнав суть дела, попросило минут пятнадцать-двадцать на изучение вопроса, потом позвонило и с ходу:

- А знаете, какой у этого дома долг? Нет? Так вот: 324 895 крон.

- За что платить, если несколько лет вода стоит в подвале?

Поехала в жилотдел (так я думала) Минобороны, чтобы узнать у компетентных начальников - что они все-таки собираются предпринимать.

Оказывается, это раньше ведомственным жилфондом управляли ЖКК, ЖКО, ЖУ, КЭЧ и т. п. Теперь хозяева от мороки подальше передают свои дома на обсуживание разным акционеркам. Так, прежде военный дом 51-а на улице Тонди ныне призвано обслуживать Majahoolduse AS TLFV. Член правления Хендрик СИТСКА любезно согласился дать пояснения.

- Дом 51-а на улице Тонди построен с ужасными нарушениями всех возможных строительных норм и технологий. Особенно большая проблема с системой водоснабжения, канализации, электричества - у них все было автономно, - поясняет Х. Ситска. - А когда там немного перестроили, то сделали тоже плохо. Котельная не работает пять или шесть лет, люди могут пользоваться только электричеством. Но электромощности для отопления малы. Случаются аварии, потому что люди применяют пробки, которые использовать уже нельзя. Так как отапливаться электричеством дорого, то некоторые жильцы электроэнергию воруют.

Заключение специалиста (и ответчика одновременно) относительно подвала. В одном стояке разбита труба, выходящая на улицу. Замена ее - сложная и дорогостоящая работа. Однако, порадовал член правления АО, она будет сделана не позже середины ноября. Для приведения же в порядок электропроводки владельцы квартир должны сами собрать деньги.

В заключение от меня. Как бы люди ни были пассивны, думаю, в доме найдутся два-три человека, способных тряхнуть стариной и создать что-то вроде временного домового комитета. Во-первых, для взаимодействия с обслуживающей акционеркой. И во-вторых. Безнравственно входить в подъезды, подобные в доме № 51-а. В этом доме - убеждена - обязательно найдутся профессионалы и просто заинтересованные люди, способные все привести в порядок. А там, где чисто и красиво, продолжать доламывать не будут.

Сейчас все квартиры, за исключением восемнадцати, приватизированы, и Министерство обороны уже почти не владелец дома. Отвечает лишь за обслуживание, пока не будет создано квартирное товарищество. “Нам важно, - сказал начальник на прощание, - чтобы в доме был хоть один человек, с которым можно было бы договариваться”.

Любовь ТОРШИНА.
Фото А. ПРИСТАЛОВА.