Впечатления дилетанта

Ольга ТИТОВА.

Название и отчасти оформление журнала "Новая русская книга", выходящего с прошлого года в Петербурге, позаимствованы у известного в свое время берлинского эмигрантского издания, собиравшего и печатавшего сведения о русской литературе на родине и в изгнании. Благородная миссия издателей первой "Новой русской книги" ясна - у русской литературы нет границ, неважно, на востоке или на западе от Берлина живут ее создатели. Поэтому и ее питерский "двойник", возможно, будет интересен и читателям в Эстонии.

"Новая русская книга" - журнал книжных рецензий. И редактор Игорь Немировский в первом же номере решил раскрыть перед читателями свои намерения и честно признаться: он считает, что чтение - это то, что может нас всех объединить. "Из всего нового русского, порожденного последним десятилетием нашей жизни, успехи книгоиздания наиболее бесспорны", - пишет Немировский в редакторской вводке. Да уж, действительно, настолько бесспорны, что плодами этих успехов вроде никто уже и не хочет пользоваться... Взять в руки книгу, кажется, проще, чем поставить модем и научиться входить в Интернет (а уж там столько всего напечатано - не до книжек будет). И однако процесс пошел - поколение, читающее в Сети, может быть, современное и прогрессивное, от культуры книги уходит все дальше. "Хороший год для чтенья" - это уже совсем не про нас. А книг - море, и уследить за всем просто невозможно. Эту функцию - "надежного компаса в бурноватом море современной книги" - и берет на себя журнал.

Как же нам предлагают ориентироваться? Круг авторов, печатающих свои обзоры и рецензии в "Новой русской книге", достаточно представителен, разнообразен и отчасти нам знаком. Наудачу назову несколько имен: литературовед Константин Азадовский, поэт Виктор Кривулин, один из известнейших авторов незабвенного рижского журнала "Родник" Андрей Левкин, критик Ольга Кушлина, широко известный в "сетевых" кругах (некогда таллиннский) журналист Евгений Горный. В списке членов редакционного совета нашла еще два знакомых имени - известных литературоведов Александра Лаврова (С.-Петербург) и Романа Тименчика (Иерусалим). Люди серьезные. И издания, судя по оглавлениям первых двух номеров, не развлекательные: "Трагедии" Еврипида, мемуары Эммы Герштейн, "Жизнь и творчество Ю.М.Лотмана" Бориса Егорова. Однако (и это в лучших традициях сетевых изданий, которые по части литературных откликов у нас сейчас первые) редакция журнала не хочет ограничиваться академическими рамками и включает в число рецензируемых книжных новинок и что-то более новенькое, свеженькое и... спорное с точки зрения Литературы. Например, большая статья Ольги Кушлиной "Тубареты на книжном рынке" - анализ русских женских детективных романов, где большая часть, естественно, об Александре Марининой. Или два отклика (из коих только один - разгромный) на роман Владимира Сорокина "Голубое сало". Не остался без внимания и роман Виктора Пелевина "Generation П". И новый роман Генри Миллера "Плексус". Много материалов о поэтических новинках - от нового сборника Елены Шварц "Стихотворения и поэмы" до книжки Александра Анашевича "СС" (Сигналы Сирены), вышедшей в 1999 г. в Питере.

Но, в конце концов, важно не только - о чем, но и - как. Подход возможен как традиционный литературно-критический (то есть разбор, анализ, изложение впечатлений - и резюме: удалась или не удалась, по мнению критика, книга), так и неожиданный, эпатажный, очень принятый в изданиях типа "Пушкин" или "Русский журнал": похвалить, например, Сорокина за четко уловленное в открытой им псевдодуховности голубого сала веяние времени, поругать Бориса Егорова (который же нужное дело сделал - написал о своем друге, великом ученом Юрии Лотмане!) за творимый им миф, найти в женской истеричной прозе или странных, с пляшущим размером и хромающими рифмами стихах приметы художественности. Отметить, что Эмма Герштейн интересна не столько тем, что была современницей трех выдающихся людей - Анны Ахматовой, Льва Гумилева и Осипа Мандельштама, - сколько своей безнадежной любовью к Гумилеву или усилиями Надежды Мандельштам вовлечь ее в тройственный союз. Да еще добавить при этом: ничто сверхчеловеческое им не чуждо...

Редакция "Новой русской книги" культивирует оба подхода. По особо спорным явлениям, вроде Сорокина или Пелевина, публикуются даже по два разных отзыва подряд. Безусловно, классике отдается должное - кто ж посмеет (если это не Сорокин, использовавший свою эрудицию, чтобы сочинить попросту пасквиль на русских поэтов, где все они - Анна, Белла, Андрей, Роберт и Иосиф - названы поименно и совершают всякие глупости и гадости) отрицать очевидное? Но "интересного нового" должно быть больше - иначе никто не будет читать! Удивляет, правда, при этом единство стиля в описании старого и нового, классики и авангарда. Литературы и... Да поди разберись, где она, эта Литература, если достаточно вроде бы признанного (хотя не всегда удачливого) критика и переводчика Виктора Топорова прямо объявляют хамом и скандалистом, пишущим на "литературную троечку", а сомнительного, судя по цитируемым текстам, стихотворца Александра Анашевича - особой королевской крови (см. соответственно статьи О.Кушлиной и Е.Фанайловой в "Новой русской книге" N 1, СПб, 1999 г.). Доказательства в виде цитат, естественно, имеются в избытке, но если приговор вынесен, какие уж тут частности? Современный рецензент и "обозреватель", отлично владеющий словом, терминологией, но напрочь лишенный литературного вкуса и чутья, может с важным видом рассуждать и о ерунде, и о гениальном (мне кажется - такие статьи люди пишут именно с важным видом, получая едва ли не физическое удовольствие от текста - только не рецензируемого, а своего собственного!), используя кучу ученых слов вроде "аутизм", "концептуализм" и "квинтэссенция" (хотя что тут непонятного - квинтэссенция концептуализма - а раздражает! Сразу понятно, что этот журнал - никакой не компас в бурном море для растерянного читателя, а исполненная полупрофессионального снобизма "лавочка для своих").

На самом деле и Топоров интересен, и Анашевич любопытен. Мне как филологу да к тому же человеку, пишущему стихи, пробиться сквозь все эти словесно-терминологические барьеры кое-как удается - то есть, к примеру, мне известно, что демонстративная нелюбовь Виктора Топорова к "изящной словесности", выраженная в его книге "Двойное дно. Мемуары скандалиста" (М.: Захаров-АСТ, 1999), имеет литературную предысторию - признание не кого-нибудь, а Бориса Пастернака - "ненавижу литературу, терпеть не могу поэзии". Это, конечно, тоже информация "для своих" - то есть для литературоведов - Борис Леонидович, как известно, литературным скандалистом не был и подобные признания, прорывавшиеся в письмах, не публиковал. А имел он в виду, скорее всего, большое количество посредственных стишков, которые ему - литературному метру - приносили. Критик таких тонкостей знать не обязан - это правда. Но, в конце концов, не Топоров, а его лирический герой может быть каким угодно - и хамом, и дилетантом, и нытиком, любящим интриги и не любящим "слово как таковое". Да если уж на то пошло, автор тоже может. Утешит Виктора Топорова, вероятно, пример Есенина. Тот тоже вопрошал: "Отчего прослыл я скандалистом?" Может быть, его Топоров и имел в виду... Может быть, его книга вполне достойная. А может, и нет. Но поймите - поверю я скорее Топорову, у которого нашла явную перекличку с мировой классикой, чем уважаемой Ольге Кушлиной, которая эту перекличку явно не заметила, зато числит за Топоровым много грехов.

Приношу извинения за длинный пример. И спешу восстановить справедливость: обвинение в снобизме относится не ко всем авторам "Новой русской книги". Такие авторы, как Роман Тименчик, где бы они ни печатались, вне критики. Очень толковую статью о поэзии, издаваемой в сеpии "Пушкинский фонд", опубликовал во втоpом номеpе Валеpий Шубинский. Там, где литературоведы представляют недавно опубликованное, но давно написанное (например, Александр Лавров - воспоминания замечательно интересного человека, "профессора Ленинградского университета, историка русской литературы, поэта и хироманта Виктора Андрониковича Мануйлова"), все нормально и понятно. Удачно продумано и расположение материалов в журнале: вначале - интервью или литературная полемика (а первом номере это беседа Аркадия Блюмбаума с Леонидом Гиршовичем, скрипачом оркестра Ганноверской оперы и писателем, чей роман "Прайс" номинирован на Букеровскую премию), затем - раздел "Тенденции", посвященный проблемам истории литературы (Е.Ларионова, "Юбилейная Пушкиниана", М.Маликова, "Брюки Набокова"), потом - раздел собственно рецензий, "Книги" и в конце - страничка, посвященная криминальному жанру, и научные новости. Журнал красиво - честно и добросовестно - оформлен, на титульном листе - все необходимые адреса, в том числе электронной почты, координаты электронной версии, имена всей редакции, включая корректоров. Никакой рекламы, кроме книжной. Список рецензируемых изданий напечатан в конце каждого номера. Словом, сориентироваться читатель все-таки сможет. Если сам - в меру своих сил - умеет немного читать.