Никогда не говори "никогда"

Е.АШИХМИН.
НАРВА.

Русской прессе нравится быть страдалицей

- Нет, тут был не призыв к единомыслию. Постараюсь пояснить. Тартуский университет по заказу Интеграционного фонда провел мониторинг по всем областям, связанным с интеграцией, со степенью "включения" русскоязычного населения в разные сферы жизни эстонского общества. Естественно, получилась довольно-таки противоречивая картина. Мы смотрели прессу, так вот, в эстонских газетах действительно наступил перелом в отношении проблем, связанных с интеграцией. Конечно, у русскоязычной прессы свои традиции, свои подходы - это нормально. Но что заслуживает критической оценки, так это то, что в русской прессе сохраняется довольно много сохраняется старых стереотипных, построенных на конфликтных моделях подходов к освещению событий. Еще характерная особенность: по сравнению с эстонской в русской прессе довлеет точка зрения журналистов, пытающихся навязать читателям свое мнение. И очень часто мы наблюдаем, как к голосу таких журналистов присоединяется голос недовольных жизнью читателей. То есть журналист ищет своих союзников, близких по духу, а голоса других, выступающих с иных позиций, он старается не замечать. Отсюда нагнетание беспокойств, эмоций. Эстонская пресса, скажем так, более спокойная и более многоголосая. Получается, что информационный поток, в который "включается" русский и эстонский читатель, содержит разные миры. А если мы хотим, чтобы люди разных национальностей понимали друг друга, то роль прессы - создавать хотя бы какую-то основу для диалога. Но если СМИ творят разные миры, то представителям разных общин очень трудно начать этот диалог. Это к вопросу о важнейшей роли прессы в интеграции.

- И тут ваш совет "четвертой власти"?

- Главное, чтобы эстонская пресса увидела русское население, а русская постаралась бы взглянуть на Эстонию с точки зрения эстонцев. Я посоветовала бы русским журналистам читать эстонские газеты. Например, в "Постимеэс" сейчас на последней полосе публикуется серия очерков, портретов и зарисовок, касающихся жизни русскоязычных. Это помогает эстонцам лучше понять других. Я не знаю, чтобы столько же много публикаций было в русских изданиях, показывающих Эстонию с точки зрения эстонцев. Если русский журналист сам чувствует себя причастным к процессу изменения общества, то и со своим читателем он будет говорить как с активным участником этого процесса, а не как со страдальцем.

Сейчас на рынке русскоязычных изданий необычная ситуация - у прессы не очень прочные позиции. По сравнению с эстонским русское население больше предпочитает телевидение, и эта тенденция все заметнее. Поэтому борьба за читателей в русской прессе, конкуренция усиливаются.

Ресурсы интеграции

- Знаю его с детства. Когда мне было два года, я оказалась в эвакуации в Сибири. С 1941 по 1944-й наша семья жила в России. Когда мне было четыре года, я уже говорила по-русски. Рецепт русским в Эстонии один: чем раньше начнете изучать язык, тем лучше. Но когда я слышу от взрослых, в частности, в Нарве, вот, мол, у них нет общения в эстонской среде и это препятствует изучению эстонского, то я отвечаю: это отнюдь не помеха. Можно заниматься языком самостоятельно. Например, я научилась говорить по-английски по книгам - очень много читала английской литературы вслух. Научилась английскому, не встретив ни одного говорившего на этом языке. Очень важно перейти барьер "никогда не смогу" и не пугаться трудностей.

- Вы в последнее время часто бываете в русской Нарве. У вас нет такого чувства, что, приезжая в этот город из Таллина, вы попадаете в другой мир, в другую страну?

- Нет. Знаете, в Нарве у меня такого чувства уже давно нет. Город стал открытым для Эстонии, он стал эстонским. Я вспоминаю встречи в Нарве несколько лет назад - они были истеричные. Люди говорили с надрывом, они не хотели слушать, их пугали перемены, происходившие в Эстонии. Теперь нарвитяне говорят спокойно, город пришел в себя, у людей другое настроение. И внешне Нарва меняется, становится красивее. Очень важно, чтобы дети, школьники, учителя из Нарвы чаще приезжали в другие регионы Эстонии. И другие города - Силламяэ и Кохтла-Ярве нужно больше раскрыть для остальной Эстонии. Мои посещения Ида-Вирумаа дают повод к выводу: произошел перелом в сторону готовности открыться, интегрироваться. Но это взаимно, ведь и Тарту с радостью приглашает к себе молодежь из Ида-Вирумаа.

- Выступая в городском собрании Нарвы, вы сказали о результатах некоторых социологических опросов населения. Например, пресловутый вариант решения проблемы российских граждан в Эстонии, предложенный одним из сотрудников МВД - высылка из республики пятидесяти тысяч человек, - так вот, этот вариант поддерживает малая доля эстонцев. Вы могли бы развить эту тему?

- Да, такие настроения разделяет незначительная, примерно пятая часть эстонцев. Но тут надо уточнить: в ходе опроса мы не спрашивали конкретно по поводу мнения этого чиновника из МВД. Мы спрашивали насчет общих психологических установок среди эстонцев. А общая негативная установка осталась примерно у двадцати процентов. Это люди пожилые, пострадавшие при советской власти. Эти болезненные переживания у них, думаю, на всю жизнь. Но если посмотреть на эстонскую молодежь и людей среднего возраста, то у них заметно стремление к общему с русскими жителями решению проблем Эстонии.

Умеренные реалисты

- В свое время я была председателем этой партии. Напрасно говорят, что политика - не женское дело. Конечно, для женщины труднее быть "в драке", а у нас, к сожалению, политика очень часто превращается именно "в драку" - навешивание ярлыков и т.п. На меня угнетающе действует, когда, например, в кулуарах спокойно с кем-нибудь из оппозиции разговариваем, но вот твой собеседник выходит на парламентскую трибуну - и его не узнать: он все переиначивает, белое называет черным, становится пропагандистом. Мне не нравится злость политиков. Для женщины все это в тягость, а мужчинам почему-то нравятся такие "бои". Не хочу превозносить себя и других женщин-депутатов, но скажу, что часто в парламенте я или кто-то из других депутатских фракций, например, Лийа Хянни, выступаем в острых ситуациях в роли гласа разума. И тогда дискуссии входят в спокойное русло, начинается конструктивный диалог. И в парламентской оппозиции женщины тоже зачастую выступают в роли примирителей, более разумно оценивающих ситуацию.

- Более десяти лет назад вы были среди тех, кто возглавил движение за независимость Эстонии. Ваши мечты той романтической поры и нынешняя реальность, если сравнить - пропасть большая?

- У меня никогда не было утопических мечтаний. Я социолог и не отношусь к людям, считающим, что общество может измениться в мгновение ока. Те, которые мечтали, что они станут за год счастливыми, свободными и богатыми, как в Америке и Финляндии, они не отдавали себе отчета. Это сказочный тип мышления. Потом такие мечтатели ругают государство, что сказка не стала былью. Хотя, можно признать, я видела много вещей, приводящих к разочарованию. Ну, скажем, в чем я действительно разочарована, так это в способности нашего общества вести себя демократично. В способности людей вести себя разумно. Но это общечеловеческие проблемы: люди ведут себя в силу своих знаний, предрассудков.

- Эстония стремится в Европейский союз. Быть "как Европа" - это утопическая мечта, или все-таки есть предпосылки для вступления нашей республики в ЕС?

- Это конкретная цель, основанная на реальной оценке наших возможностей. Если у нас уровень жизни составляет примерно одну треть от среднеевропейского, то нам нужно его наращивать. Разве это не трезвая оценка ситуации? Достичь европейских показателей нельзя в одночасье, но это не значит, что мы должны отказаться от этой цели. Цель реальная, и на пути к ней наше общество уже перешло барьер "никогда не смогу".

- Благодарю за ответы.

Фото Дм. ФИЛИППОВА.