Хотел, как лучше, а получилось хуже некуда

С членом Рийгикогу Тыну КАУБА беседует Татьяна ОПЕКИНА

- Прежде всего благодарю вас, г-н Кауба, за то, что согласились побеседовать на тему для вас неприятную и мучительную. Настолько мучительную, что вы хотели бы, уверена, забыть о ней, как о страшном сне. Но если справедливо, что один раз увидеть, это лучше, чем сто раз услышать, то справедливо и то, что лучше узнать именно от вас, а не от посторонних комментаторов, как и почему вы, если можно так сказать, забили мяч в свои ворота, решив тем самым судьбу очень важного политического матча.
Итак, 28 августа в Рийгикогу состоялось чрезвычайное заседание, на котором парламент должен был утвердить или отвергнуть решение президента освободить от должности командующего Силами обороны Йоханнеса Керта. Заседание было тем более ответственным, что само решение президента было безответственным, ибо шло в обход Конституции. И потому даже в рядах правящей коалиции, обязанной именно Леннарту Мери тем, что правит, не было единодушия на предмет поддержки президента. Короче, для оппозиции представлялось достаточно редкая в нынешнем созыве Рийгикогу возможность расправить крылья, сказать свое веское слово. Но... результат голосования был 47:46 в пользу президентского предложения. Все решил один голос. И этот решающий голос был ваш! Чего никто не ожидал да и не мог ожидать от центриста, члена правления своей партии, видного депутата ее фракции в Рийгикогу.
Конечно, сразу же распространился слух, что вы ошиблись при голосовании. Слух тем более вероятный, что электронная система голосования летом ремонтировалась и как раз 28 августа впервые заработала вновь. Но были предположения и иного плана, мол, трудно поверить в ошибку опытного депутата, тут что-то не так. Быть может, коалиция чем-то поманила Кауба, или у него в партии нелады. И прочее и прочее.
Скажите, пожалуйста, положа руку на сердце, вы были за снятие Керта с должности, как того добивался президент, или все-таки против?

- Я был однозначно против снятия, о чем и заявлял в ходе обсуждения вопроса в зале заседаний Рийгикогу. Таковым было решение нашей фракции. Правда, несколько лет назад (если мне память не изменяет, в 1996 году), когда в парламенте обсуждался вопрос о назначении того же Керта на должность командующего, я возражал против такого назначения. По той простой причине, что на тот момент мы не располагали никакой информацией об этом офицере и потому покупали, как говорится, кота в мешке. Это обстоятельство подтолкнуло меня при обсуждении вопроса во фракции накануне голосования 28 августа поинтересоваться тем, как Керт справлялся со своими обязанностями командующего. Эту деталь коллеги по фракции потом мне напомнили. Но она, уверяю вас, свидетельствует только об одном: обсуждения во фракции носят не формальный характер, там идет заинтересованный предметный разговор. К тому же 28 августа дело было не только и даже не столько в самом Керте, сколько в том, каким образом происходило его освобождение от должности. Дело было в президенте, нарушившем Конституцию, о чем я, будучи членом конституционной комиссии парламента, имею полное представление. И я уверен, что в действительности большинство членов Рийгикогу было настроено критически по отношению к этому поступку президента.

- Итак, вы знали о решении фракции голосовать против снятия Керта, вы были согласны с этим решением. И все-таки проголосовали иначе. Как же это произошло?

- Мы вошли в зал заседаний, где предстояло голосование. И тут-то все и состоялось. Дело в том, что до сих пор у меня была своя техника голосования, которой я достаточно хорошо владел. В чем она заключалась? Передо мною пульт, на нем три кнопки: зеленая, красная и желтая. Соответственно "за", "против", "воздержался". За те двадцать секунд, которые отводятся для голосования, я не сразу нажимаю на нужную мне кнопку, а поначалу манипулирую другими кнопками. Так, кстати, делаю не только я, но и еще некоторые коллеги. Таким образом мы пытаемся влиять на колеблющихся депутатов, ибо на электронном табло, которое висит в зале над столом президиума, не сразу отражается реальная картина голосования. Разумеется, в последние секунды мы успеваем нажать на нужную кнопку, то есть проголосовать так, как это в действительности задумано. Этот метод мною многократно апробирован, и он меня до сих пор не подводил. Но 28 августа система для голосования была включена впервые после летнего ремонта. И хотя пульты и кнопки остались на своих местах, "начинка" системы несколько изменилась. Новая программа сложнее прежней и реагирует, как я теперь понимаю, немного иначе. Короче, я действовал привычным способом и был уверен, что в последнюю секунду проголосовал, как надо, в унисон со своей фракцией. И стал смотреть на табло, чтобы узнать, как проголосовала коалиция.

- Какими рискованными манипуляциями, однако, вы там занимаетесь. Ведь счет идет на секунды! Рано или поздно такой метод голосования должен был вас подвести. Он и подвел. Обманывая других, вы обманули себя...

- Но я далеко не сразу это понял. Поэтому когда мой коллега, сосед справа Владимир Вельман взволнованно сказал: "Скорее протестуй!", я от него просто отмахнулся. В связи с чем протестовать? И тут надобно сделать еще одно пояснение. У каждого депутата во фракции своя роль. А я, сидя за первым столом и досконально зная внутренний распорядок работы Рийгикогу, как раз специализируюсь, если так можно сказать, на протестах, то есть тщательно фиксирую любые нарушения этого распорядка и не пропускаю их. Вот почему я не прореагировал на предложение Вельмана. Но тут подошел еще один коллега Тоомас Варек с недоумением: "Почему ты так проголосовал?". Тогда я посмотрел на ту часть табло, которая высвечивала мое место, мой голос. И был в шоке. Я ошибся. Но к этому времени молоток спикера Рийгикогу уже опустился на стол. Поезд ушел.

- Получилось, что именно вы сняли Керта с должности...

- Нет, нет, с этим я категорически не согласен, хотя внешне это выглядит именно так. Я слышал даже такие спекуляции, мол, Кауба блефует, говоря, что ошибся, его просто подкупили и т.д. Обидные слова. Я не смог бы с чистой совестью быть в политике, если бы в моем шкафу были припрятаны скелеты. Возвращаясь к голосованию 28 августа, обращу ваше внимание еще раз на электронную систему: после ремонта она не была депутатами опробована и, кстати, на следующий день, 29 августа, дала сбои, в связи с чем на десять минут работа парламента приостанавливалась.

- Коллеги-центристы после случившегося исключили вас из фракции. Вы считаете эту меру слишком жесткой? Или окажись на вашем месте кто-то другой, вы сочли бы ее адекватной?

- Моя субъективная оценка - это одно. Мнение членов фракции - это другое. Собрание было эмоциональным. 22 человека поддержали предложение о моем исключении, пятеро - не поддержали, один коллега отсутствовал по болезни. Решение принято, и мне не хотелось бы его комментировать. Во всяком случае, людей, радующихся тому, что со мной произошло, очень мало.

- Известно, что вас вывели и из состава правления партии. Но вы по-прежнему депутат парламента. Каковы ваши планы на будущее?

- И в первый вечер, когда на меня все это обрушилось, и на следующий день, я не очень хорошо себе представлял, что мне делать, на каком я теперь свете. Ведь я пришел в Рийгикогу не для того, чтобы просто отбывать время, дожидаясь пенсии. Я активно работал и хотел бы и дальше продолжать эту работу. Разумеется, у меня теперь будет гораздо меньше возможностей. Перестав быть членом фракции, я не смогу пользоваться услугами ее секретаря, советника, экспертов. Не смогу выступать от имени фракции. Думаю, первое время мне вообще стоит больше слушать, чем говорить. Но в работе комиссии, если только фракция не решит иначе, я буду продолжать участвовать. Короче, постараюсь делать все, что в моих силах.

- Будучи отрезанным от фракции, вы не сможете располагать информацией о том, что в ней происходит, какие она принимает решения.

- Это так. Но я знаю этих людей, их идеологию. И я полностью ее разделяю. Поэтому каждый новый законопроект буду изучать под углом зрения этой идеологии, интересов моих избирателей. К тому же я остаюсь в том же зале Рийгикогу, а значит, выступления центристов, линия их поведения при рассмотрении той или иной проблемы будут мне и видны, и слышны, и понятны.

Говоря это, я, конечно же, пытаюсь себя успокоить, примириться с тем, что произошло. Понятно, что меня ждут нелегкие времена. Ведь во фракции я мог предложить ту или иную идею, обсудить ее с коллегами, попытаться провести ее в жизнь. Фракция сильна коллективным разумом, коллективным опытом.

- Вы ведь врач. Значит, медицина, сфера здравоохранения вам знакомы больше, чем другим парламентариям.

- Не только медицина. С 1993 года я член Тартуского городского собрания, и вот уже пятый год практически еженедельно встречаюсь с избирателями - вынужденными квартиросъемщиками, которые приходят на прием со своими проблемами. Таким образом, мне хорошо известен не только первый шаг - те самые реституционные решения, которые лишили сна и покоя этих людей, - но и отдаленные результаты. Вот почему меня иногда пугают настойчивые предложения отдельных политиков привлекать как можно больше молодежи в городские собрания, в Рийгикогу. Да, у молодежи много энергии, напора и натиска, но для депутатства, кроме молодости и энергии, надо иметь еще что-то. И это что-то дают годы, жизненный опыт.

Работа в горсобрании дает мне обратную связь с избирателями. Я вижу, как развиваются те процессы, начало которым было положено на Тоомпеа политиками праволиберального толка. Вижу, к каким несправедливостям привели решения о возврате собственности бывшим владельцам или их наследникам. Вынужденные квартиросъемщики вот уже несколько лет живут в подвешенном состоянии, их пугает завтрашний день, и это в высшей степени несправедливо.

- Увы, очень многие реформы у нас осуществляются в интересах маленькой группы населения, а авторы этих реформ находятся сегодня у власти. И действуют напористо, опираясь на большинство в парламенте и полностью игнорируя мнение меньшинства. Да и общества в целом. При этом любят упрекать Центристскую партию, и особенно ее лидера, в авторитаризме. Действительно ли Эдгар Сависаар столь авторитарен?

- Мне трудно об этом судить, ведь я не был в других партиях и не знаю, как ведут себя их лидеры. Я знаю Центристскую партию изнутри. Политика - это командная игра, но роль лидера в ней неоспорима. В рядах Центристской партии есть разные люди. Иногда я чувствую, что у некоторых наших интеллектуалов не хватает силы воли, уверенности, решимости взять ответственность на себя. Сависаару все это дано. И потому он лидер, он - лицо партии. И ничего в этом особенного нет. Так устроена партийная жизнь во всем мире. Два года назад мне довелось присутствовать на съезде шведских центристов. И я видел, как они меняли своего лидера. Меняли потому, что он не был достаточно сильной и волевой личностью, которой верят и оказывают поддержку и в партии, и в обществе. У лидера должен быть высокий рейтинг, он должен быть сильным и уверенным. Хотя он может и ошибаться.

- Как может ошибаться каждый человек. И каждая партия. И президент. И парламент. И отдельный депутат...