Приговор обжалованию не подлежит

Записал
Юрий ГРИГОРЬЕВ.

Сегодня мы в очередной раз обращаемся к досье присяжного поверенного адвоката Леонида Алексеевича ОЛОВЯНИШНИКОВА. В прошлый раз опытный юрист, ссылаясь на конкретные примеры из судебной практики, поведал читателям о проблеме, связанной с долговыми обязательствами. Теперь речь пойдет о возможных путях исправления судебных ошибок, а точнее - о практически полнейшем отсутствии таких путей в нашем государстве. И это несмотря на то, что с недавнего времени в Эстонии существует трехступенчатая судебная система! Итак, слово - адвокату.

- Именно трехступенчатая судебная система, существующая в Эстонии семь с лишним лет, должна была защитить каждого из нас от возможных судебных ошибок. Что же получилось на самом деле? Чтобы ответить на этот вопрос, давайте совершим небольшой экскурс в недалекое прошлое. Еще в 1993 году существовала двухступенчатая судебная система: суды первой инстанции и Верховный суд Эстонской Республики вершили правосудие на территории всей страны. Причем последний из них мог самостоятельно рассматривать дела по первой инстанции. В настоящее время от подобной обязанности освобожден не только Государственный суд, но и суд Окружной.

Итак, что мы имеем. Существует бесспорная возможность обжалования приговора суда первой инстанции (городские и уездные суды) в апелляционном порядке (Окружном суде), но уже далеко не бесспорна возможность рассмотрения жалобы на приговор суда второй инстанции в кассационном суде. Почему? Все очень просто: кассационный суд - главный суд государства - ограничил доступ к нему дел, которые могли бы подлежать его рассмотрению. Не всякая жалоба способна разбить многочисленные преграды и попасть в "руки" высшего судебного органа. Главной такой преградой на сегодняшний день являются разрешительные комиссии, от вердикта которых зависит сам факт доступа того или иного дела в кассационный суд.

Таким образом, у нас нарушается положение Конституции о том, что каждый человек имеет полное право обжаловать вынесенный ему судом приговор до конца, т.е. до той последней инстанции, которая существует в государстве.

Однако возможность подать жалобу в Государственный суд - это одно, а вот получить из его стен ответ на эту жалобу в рассмотренном виде - другое. Последнее в адвокатской практике случается довольно редко. "Нет оснований для рассмотрения дела" - самый распространенный ответ кассационного суда. Почему их нет? Почему решение суда даже не мотивировано? Никто не знает...

В такой ситуации адвокату работается очень трудно. Если бы мне, скажем, прислали какой-нибудь полнокровный мотивированный ответ, я бы знал, что еще можно представить суду, как в дальнейшем строить свою защиту.

Более того, в кассационном порядке можно обжаловать приговор только один-единственный раз. Так было и при советской власти, но тогда существовала система надзора. По этой системе, простиравшейся вплоть до Верховного суда СССР, я как адвокат мог ползти, идти, бежать аж до Генеральной прокуратуры, которая приносила протест в высший судебный орган страны. Помимо того, у меня не был ограничен срок подачи жалобы.

Что же мы имеем теперь в Эстонии? Система надзора заменена у нас системой исправления судебных ошибок. При ее действии осужденный, его защитник, представитель потерпевшего, прокурор имеют право в течение года с момента вступления в силу приговора сделать заявление об исправлении судебной ошибки. А если основания для подачи такого заявления появились только через тринадцать месяцев? Что тогда? Ответ прост: сидеть этому без вины посаженному за решетку зеку от "звонка до звонка".

С целью наглядно проиллюстрировать, как в сегодняшней жизни высшим судебным органом государства нарушаются... права человека, я подобрал из своего адвокатского досье несколько уголовных дел. Из времен минувших и нынешних. По сути своей они похожи друг на друга, а вот решены - по-разному...

Исправление ошибок

Шестидесятилетний Эрих Митри был осужден Ида-Вирумааским уездным судом 14 апреля 1988 года к шести годам тюрьмы за убийство сожительницы ударом полена по голове. Встретились мы с ним в местах лишения свободы совершенно случайно. Я был у своего клиента в тюрьме. Митри, узнав, что являюсь адвокатом, подошел с просьбой посмотреть его дело. С момента вынесения ему приговора судом прошло уже целых полтора года.

Дело оказалось интересным. Проанализировав все обстоятельства, связанные с убийством, я пришел к выводу, что особо тяжкие телесные повреждения, повлекшие смерть гражданки Райдмаа, были нанесены не в результате удара поленом по голове. Более того, выводы суда главным образом базировались на косвенных доказательствах - показаниях свидетелей, а также на показаниях малолетних дочерей Райдмаа, дававших в ходе предварительного следствия противоречивые объяснения случившегося.

Верховный суд ЭССР в первый раз отклонил мою жалобу по данному делу, однако ответ на нее, подписанный заместителем председателя суда В.Литвиновым, был корректен и в достаточной мере мотивирован.

Так как время на исправление судебной ошибки на тот момент у меня не было ограничено одним годом, я приступил к более детальному знакомству с экспертизой. Напомню: она давала категорический вывод не в пользу осужденного - смерть госпожи Райдмаа наступила от удара по голове поленом. Внимательно посмотрел экспертизу внешней части головы - какие-либо телесные повреждения отсутствуют. Нет царапин, нет гематом. Нет ничего, указывающего на удар по голове необработанным куском дерева. Просмотр экспертизы внутренней части головы подтвердил мои сомнения: гематомы отсутствовали и там.

Одним словом, Верховный суд ЭССР отменил приговор, направив дело на дополнительное расследование. При повторном слушании дела в июне 1990 года мой подзащитный Эрих Митри был признан виновным только в причинении своей сожительнице легких телесных повреждений и освобожден в зале заседаний суда. Как выяснилось, смерть женщины наступила в результате мозговой травмы от падения. Вот вам один из примеров того, что судебная ошибка была исправлена благодаря отсутствию всякого временного ограничения на рассмотрение жалобы.

Нет оснований для рассмотрения

Теперь приведу два примера противоположного свойства. В 1993 году перестал существовать Верховный суд республики. Изменилась вся система правосудия. Тогда-то в мои руки и попало уголовное дело Александра Иванова, который отбывал срок наказания в тюрьме и уже в местах лишения свободы совершил новое преступление - убийство сокамерника. Как выяснилось из материалов дела, Иванов ударил "коллегу" кулаком в лицо, а затем ногой - по туловищу. В результате наступила смерть.

Судебно-медицинская экспертиза дала два весьма противоречивых заключения: на предварительном следствии - одно, в суде - другое, причем в худшую для моего подзащитного сторону. Сам суд не обратил внимания на такое явное противоречие. В общей сложности Иванов был приговорен к двенадцати годам и пяти месяцам тюрьмы.

Подключенный мною к работе по этому делу независимый эксперт пришел к выводу, что первичное заключение судебно-медицинской экспертизы было более верным, чем вторичное. Я привел его мнение в своей жалобе, направленной в кассационный суд. И что вы думаете? Мне присылают ответ следующего содержания: "Нет оснований для рассмотрения". В очередной раз - без какой-либо мотивировки.

Теперь, когда ко мне попадают дела спустя год после оглашения приговора, я вынужден ставить в известность своего клиента - просрочен год, ошибку суда могу установить, а исправить, к сожалению, - нет.

Правда, в нашем законодательстве существует небольшая лазейка, позволяющая изменить приговор после года, прошедшего со дня его вынесения. Речь в данном случае идет о возможности пересмотра решения суда "по вновь открывшимся обстоятельствам". А связаны эти обстоятельства могут быть с "необоснованностью приговора суда, обусловленного заведомо ложными показаниями свидетелей, потерпевшего, ложными заключениями эксперта, неправильным переводом материалов дела и т.д.". Из этого следует, что в отношении всех перечисленных злоумышленников вначале должно быть возбуждено уголовное дело или определены преступные действия самого судьи! Попробуйте-ка эти действия еще установить!

Много больших и малых недоразумений обнаружил я и в деле Виктора Путилова, осужденного по двум статьям Уголовного кодекса (195 и 101) и наказанного лишением свободы сроком на одиннадцать лет. Затем апелляционный суд снизил ему это наказание до семи лет. Но суть дела даже не в этом. Я получил письменное заключение специалиста о том, что проведенная ранее экспертиза имеет существенные недоработки, повлиявшие на решение суда. Ответ на жалобу: "Нет повода для рассмотрения".

После таких отписок чиновников, представляющих правосудие, адвокату остается одно - жить с мыслью, что он сделал все возможное, и теперь никто, даже сам Бог, сделать ничего не сможет...

Что делать?

Совсем недавно по адвокатским делам пришлось побывать в Москве. Удалось даже попасть на прием к члену Верховного суда России Олегу Михайловичу Бондаренко. Так вот он высказал мысль, что у них в стране не хватает... еще одной судебной инстанции, "специализирующейся" в том числе и на исправлении собственных ошибок. Это им-то не хватает еще одной инстанции! С просьбой о ее создании мои коллеги даже обращались в Конституционный суд.

Как обстоят дела у нас, в Эстонии, вы поняли благодаря примерам, приведенным из судебной практики. Принести жалобу по поводу исправления судебной ошибки наш адвокат может только в том случае, если сам суд неправильно применил закон, либо существенно нарушил процессуальные нормы закона. А если ни того, ни другого нет? Есть просто ошибочное заключение эксперта. Что тогда?

Экспертная система в государстве только зарождается. Специалистов крайне мало. Правда, данное утверждение в меньшей степени относится к судебно-медицинским экспертам. А что творится в стане криминалистов, почерковедов, дактилоскопистов, - одному Богу известно. К примеру, если на месте преступления следователи нашли три отпечатка пальцев подозреваемого, то эксперт может описать только... один из них. Более того - ни о какой независимой экспертизе сегодня не может идти и речи. В большинстве своем она находится под бдительной "опекой" полиции, состоит у нее на службе.

На мой взгляд, выход из создавшейся ситуации только один - изменение законодательства. В перспективе хотелось бы, чтобы процессуально была предусмотрена возможность обращаться в кассационный суд по обвинительному приговору независимо от срока, который прошел с момента вступления приговора в законную силу. Это главное, что должно быть предусмотрено в нашей процессуальной системе. Кстати, сам Государственный суд может выйти с законодательной инициативой на этот счет.

Теперь о том, что можно сделать уже сейчас: предоставить право защите участвовать в работе так называемых разрешительных комиссий. Адвокат ведь только пишет жалобу, а кто ее рассматривает - тайна за семью печатями. В настоящий момент подобное взаимодействие защиты и разрешительных комиссий не предусмотрено Кодексом о апелляционном и кассационном судопроизводстве, но то, что не предусмотрено, не значит - запрещено.

Кроме всего прочего, я считаю, что должна быть отменена госпошлина для обращения в Государственный суд. Сегодня она равна шестистам кронам. Такую сумму не каждый обыватель способен выделить из скудного семейного бюджета, а значит, может быть лишен законного права - защиты своих интересов в кассационном суде.

Фото автора.