Пролетая над городом...

Александр БОРИСОВ.

У каждого человека самое главное происходит между двумя датами. Но, в основном, это такое главное, до которого нет дела окружающим. А у художника Шагала главное, да и второстепенное тоже, имело конкретное отношение к окружающим. Причем окружающие - это весь мир, невзирая на время и пространство. То ли мир слишком мал и время ничтожно, то ли Шагал слишком велик.

Некоторые считают, что ему повезло со временем и окружением. Его окружение странным в своих закономерностях образом было порождено гремучей смесью изысканного "Мира искусства" и корчившихся перед длинной дорогой в беспредметность и заумь "Бубновых валетов" и "Ослиных хвостов". Учителями и друзьями Шагала были М. Добужинский и И.Пуни, Л.Бакст и Л.Лисицкий с К.Малевичем. А в адресах проживания значились Витебск, Петроград, Париж... Гений Шагала в том, что он исключительно точно и рационально выразил окружение, свое время с сопутствующими веяниями истории и последовательность своих адресов. Благодаря врожденному чувству гармонии, он сумел удержать равновесие, не впав в возбужденные эстетические крайности, и умудрился выразить невыразимое. То, от чего впадает в бессилие обыденный человек, когда его переполняет восторг, когда у него, изредка, перехватывает дух от созерцаемых им красот, а сделать с этим он ничего не может. Максимально доступное - это возбужденные звуки из междометий, усиленных знаками препинания.

Шагал владел тайной изобразительных знаков, с помощью которых можно было зримо и доступно для окружающих нарисовать чувства. Стиль Шагала можно условно назвать изысканным, утонченным бунтарством. Он владел высочайшей техникой исполнения, поражающей видимой небрежностью и, тем не менее, единственно возможной, потому что она была подчинена законам высшего порядка. Тем законам, которые человеку не дано сформулировать. К счастью.

Таллинн - город маленький. Выставка тоже небольшая. Что во всем этом, маленьком, большое, так это цены на выставленные литографии. Они своей труднопроизносимостью вызывают восторг и почтение. И затмевают восторг и почтение к творчеству мастера. Раньше простые люди такие величины называли "тьма". Числа, выражающие цены, по мере их возрастания при определенном значении утрачивают свой смысл. Многие посетители выставки относятся к таким числам, как к продолжению изобразительного ряда выставки.

Еще больший восторг и почтение вызывает то, что на несколько работ уже нашлись покупатели. Наивный зритель озирается на скромные просторы родины, пытаясь увидеть хотя бы одно такое место, где такие деньги можно заработать честным трудом. Нет таких мест. Не знаю, в чем больше тайны - в творчестве Шагала или в наличии крупных состояний у национально определившихся бывших советских граждан. Нелепый симбиоз высоко духовного с низко прагматичным - это и есть звериный оскал капитализма. По уместной в данном случае советской лексике. Успокаивает то, что графика легко репродуцируется, и тот, кто не озабочен темой выгодного размещения своего капитала, может вполне удовлетвориться альбомами репродукций. А прихотливыми тонкостями литографской техники, уловимыми только в оригиналах, можно насладиться в музеях. Или на подобных выставках.

Если оглянуться окрест, можно увидеть, как скудна наша жизнь на качественные зрелища. Очень не повезло тем, у кого долгожданный вернисаж совпал по времени с выставкой Шагала. В Художественной галерее на площади Свободы проходит выставка живописи, которая больше похожа на презентацию фирмы по производству пластиковых окон. Художница из Финляндии хотела отразить мир, увиденный сквозь окна дома. Чем можно поразить зрителя, глядя через безукоризненно прямые финские окна, застекленные безукоризненно гладким стеклом, которые, по убогой своей идеальности, даже не способны поймать захудалый световой рефлекс, чтобы хоть как-то оживить бессмысленную чистоту геометрии, на которой помешан Запад. Одним словом, это выставка раскрашенной геометрии с производственным уклоном. Еще один гражданин Финляндии завез в галерею САММАС мелкую пластику, которая наглядно показывает, что может произойти со всеми нами и миром фауны, а может быть, даже флоры, если мы не прислушаемся к голосу разума. Стилистические смещения неоправданно чрезмерны. Интеллектуальные усилия доброжелательного зрителя совместить увиденное с представлением о мире прекрасного могут привести к душевному переутомлению.

В последнее время особо ощущается, как крепнут незримые и зримые творческие узы с нашими северными соседями. С одной стороны, это понятно. У наших стран очень много общего. Финно-угорского, к примеру. С другой стороны, опыт этих контактов на редкость однообразен и скучен. Если, конечно, говорить об экспорте современных форм изобразительного искусства. Финны выглядят гораздо естественнее, веселее и разнообразнее на рынке Кадака. Вот и пусть они там вносят живую струю в нашу размеренную, провинциальную жизнь. А в галереях Таллинна хотелось бы видеть нечто подобное выставке Шагала. Подобного, разнообразного и высококачественного, очень много в двух шагах от нас. На берегах Невы. Если заглянуть в историю, у нас с теми краями тоже много общего. Тому, у кого кружится голова от однообразных политических непримиримостей, можно порекомендовать пить таблетки и лечиться. Я говорю о хорошем. О культуре. Были бы живы, например, Келер или Вийральт, они бы согласились.

Было бы хорошо, если бы те представители власти, которые призваны заниматься культурой, отвлеклись бы на время от упаковки Старого города в тарные объемы современной архитектуры и, подобно персонажам Шагала, попробовали бы воспарить и оглянуться назад в поисках хорошего. Для того, чтобы этим воспользоваться.

Рисунок автора.