Политика без наркоза

Когда-то «Молодежка» рассказывала о начинающем хирурге. Сегодня — юбилейное интервью.

— Родился я в Таллинне. Мой отец всю жизнь проработал в Верховном суде Эстонской ССР, а мать была служащей. Я окончил в 1968 году таллиннскую среднюю школу. И сразу поступил на медицинский факультет Тартуского университета. После окончания Тартуского университета распределился в тогдашний республиканский онкологический диспансер, где и работаю по сей день. Так что за 26 лет работы у меня в трудовой книжке всего лишь одна запись — Эстонский онкологический центр.

— А почему стали хирургом?

— Я не раз задумывался над этим вопросом и не нашел другого объяснения, что, видимо, такова моя судьба. Именно она вложила мне в руки скальпель и привела за хирургический стол. Другими словами, судьба сделала меня тем, кем я стал. Потому что хирургом можно стать только по призванию.

— Значит ли это, что есть хирурги от Бога, а есть просто хирурги?

— Я не могу сказать так прямолинейно, что я хирург от Бога. Наверное, я был готов к этому всегда. И моя судьба удачно сложилась таким образом, что я получил хорошее образование в Тарту и затем попал в хорошие руки в диспансере. Мне повезло с учителями и, что греха таить, я был смелым. К тому же у меня начало получаться сразу, это придало уверенности в себе, и я почувствовал, что это мое дело.

— Помните свою первую операцию, и сколько их было на вашем веку?

— Конечно, помню. А запомнилась она мне в первую очередь тем, что я ее не сделал. Это был довольно интересный случай. В первый же день после окончания университета я оказался в интернатуре в больнице «Тынисмяэ», в хирургическом отделении травматологии, которым заведовал известный доктор Сеппо. И там же работал, увы, тоже ныне покойный, доктор Рист, долгое время заведовавший травматологическим отделением.

Доктор Сеппо предложил прооперировать поступившего из «Скорой помощи» пациента. Как сейчас помню, ему нужно было сделать ампутацию правой ноги. К счастью, я склонен трезво оценивать свои возможности, и мы с доктором Ристом пришли к выводу, что я буду на этой операции лишь ассистировать. Но зато после операции доктор Рист получил от Сеппо выговор за то, что не позволил мне ее сделать. Таким было мое крещение на хирургическом поприще.

Что же касается второй части вашего вопроса, то за 26 лет работы я провел свыше шести тысяч операций. Кстати, операции по удалению аппендикса я уже давно не делаю. Основное мое амплуа — это большие операции по поводу злокачественных опухолей в брюшной полости. Это операции на желудке, кишечнике, в том числе прямой кишке, на печени.

— Доктор Афанасьев, принято говорить о том, что наше время — это время стрессов. Отсюда логически вытекает вопрос: а увеличивают ли стрессы число ваших пациентов?

— Однозначно ответить на ваш вопрос я не могу. Но когда мы смотрим статистику, то видим, что с каждым годом растет число онкологических заболеваний. По своему практическому опыту могу сказать, что их стало больше, чем двадцать лет назад. Еще тревожнее то, что за это время изменилась также форма онкологических заболеваний, их структура.

Стрессы, рост напряженности нашей жизни, увеличение нагрузок и ухудшение внешней среды, качества питания — все это, несомненно, приводит к ослаблению защитных сил человеческого организма. Вследствие этого изменяются у людей и защитные силы клеток, возникают онкологические заболевания.

— Мы знаем, что Всемирная организация здравоохранения поставила нашу страну в рейтинге медицинского обслуживания населения на 77-е место, после Гватемалы. Как бы вы прокомментировали этот факт?

— Я не уверен, что это реальная оценка действительного состояния эстонской медицины. А ее 77-е место мне представляется ошибкой, потому что и во времена СССР, и сейчас эстонское здравоохранение находится на неплохом счету. После восстановления независимости заметно возросли наши контакты с представителями зарубежной медицинской общественности, с которой обмен информацией, обмен мнениями возрос во много раз. И на основе этой информации я могу сказать, что результаты лечения наших пациентов ни в коем случае не хуже, чем, к примеру, в Финляндии, Швеции и других странах Европейского союза. Причем мы достигаем таких же результатов лечения при намного меньших затратах, чем в других странах мира.

— Как известно, эстонская медицина в наши дни переживает реформу. Возьмем новый институт семейных врачей и вас как врача — специалиста высокой квалификации. Как сейчас складываются ваши взаимоотношения?

— Все принципиальные положения проводимой сейчас реформы были приняты еще 8 — 9 лет назад, после чего в Тартуском университете началась подготовка семейных врачей. Но, к сожалению, до людей так и не дошла необходимая информация о семейных врачах. К тому же подготовка самих семейных врачей оставляет желать лучшего. Да и финансовая часть этой реформы не продумана до конца.

Сегодня никуда не годится то, что семейные врачи поставлены в ситуацию, когда им, с экономической точки зрения, невыгодно направлять пациента на консультацию к специалисту. Ибо он должен оплачивать все расходы по исследованиям и консультациям у специалиста из своего фиксированного фонда. А человеку свойственно желание оставить как можно больше денег у себя, нежели отдавать их куда-то на сторону.

И вот получается парадокс: я как онколог, ведущий консультативный прием в поликлинике, вынужден каждый раз отправлять своих больных к семейным врачам, чтобы они принесли от них направления. А те могут дать, а могут и не дать. Как бы там ни было, но мы заставляем больных людей бегать от одного врача к другому. Получается ерунда какая-то, а не реформа.

— Почему в наших аптеках стало намного меньше дешевых российских лекарств, а в некоторых местах они совсем исчезли?

— На мой взгляд, у этой проблемы есть две стороны. Первая — это то, что западным фирмам, крупным межнациональным фармацевтическим корпорациям невыгодна конкуренция дешевых российских лекарств на эстонском рынке. И они делают все возможное для того, чтобы поддерживать у нас определенный уровень цен на лекарственные препараты.

Вторая заключается в том, что традиционно дешевые лекарства в наших аптеках были российскими. А вопросы завоза их в Эстонию должны решаться российскими фирмами-производителями. На мой взгляд, учитывая небольшой эстонский рынок, у этих фирм нет коммерческого интереса.

— Свою профессиональную деятельность вы сочетаете с политической?

— Могу честно сказать, что я всегда был социально активен. И всегда мне было интересно делать еще что-то, помимо врачебной профессии. Именно это привело меня семь лет назад на учредительное собрание Объединенной народной партии Эстонии. И все эти годы я был ее активным членом.

Если же говорить о политической популярности, то, скорее всего, моя профессиональная деятельность принесла мне популярность как политику. Но я всегда исходил из того, что политику делают люди. И врачи такие же люди, как все граждане этой страны, имя которой — Эстония. И все мы как бы отвечаем за то, что в ней происходит. Именно поэтому я тоже хотел непосредственно участвовать в принятии решений по управлению страной.

— Вы являетесь членом правления Объединенной народной партии Эстонии. Удовлетворяет ли вас партийная деятельность?

— Я никогда не ставил перед собой вопрос таким образом. Главное, чтобы партию удовлетворяла моя деятельность как политика.

— Вас узнают на улице как политика или как хирурга?

— Больше всего на улице меня узнают мои пациенты. А как с политиком со мной люди очень редко здороваются.

— А сколько времени у вас занимает работа в сочетании с политикой?

— В последний год работаю очень много, особенно возросла нагрузка с октября прошлого года, когда я стал представителем нашей партии в коалиционном совете Таллинна. Так что в среднем рабочий день продолжается по двенадцать — тринадцать часов. Как правило, у меня в календаре время расписано на несколько недель вперед.

— Значит, для семьи остается очень мало времени?

— На семью, как правило, почти ничего не остается. И я очень благодарен супруге Ирине и детям — Соне и Павлу. Они относятся к этому с пониманием и всячески поддерживают меня во всех делах. Жаль, что жизнь идет очень быстро и не успеваешь сделать все, что хочется...

— Успехов вам в следующие годы!

Тийт МЕРИЛОО.
Фото Александра ПРИСТАЛОВА.