Откровенный разговор о полиции

— Почему вы так считаете?

— Не только я, а еще несколько префектов в Эстонии. Проблема в том, что мы лишаем этих людей будущего, потому что на бирже труда обязательно есть данные о том, что человек был наказан за наркотики в уголовном порядке. Потенциальные работодатели не желают иметь дела с наркоманами, пусть даже и бывшими, поскольку опасаются их возврата в эту среду. А тут еще уголовная статья. Иными словами, этим несчастным, пытающимся бросить наркотики и вести нормальный образ жизни — найти работу, создать семью, — ничего не остается, кроме как вернуться назад, потому что принятый закон лишает их возможности стать полноценными членами нашего общества. Нужно подтверждение? Пожалуйста... Не так давно на бирже труда из 56 человек 24 не смогли устроиться на переобучение потому, что были привлечены к уголовной ответственности. У них полностью испорчена биография и, разумеется, жизнь. У них нет также возможности поехать на работу за границу: им просто могут не дать визу. Наркоманы — больные люди, но если исходить из того, что больных надо сажать за решетку, давайте то же самое делать и с алкоголиками. По моему мнению, статью об уголовной ответственности за употребление наркотиков надо декриминализировать.

— Наркомания — одна из острейших проблем, стоящих перед полицией, но есть и другие. Например...

— Например, завал уголовных дел в судах, который сказывается и на работе полиции. В Кохтла-Ярвеском горсуде вместо 7 судей в прошлом году работало всего 2. Сейчас ситуация несколько улучшилась. Мы стали замечать, что судьи даже стали брать под стражу тех, кто добровольно не являлся в суд. А ведь до этого-то эти обвиняемые были на свободе и шли на новые преступления!

— Да, что судей в Ида-Вирумаа мало, это всем известно, а как с полицейскими: хватает ли их после массового сокращения? Не пострадала ли от этого работа префектуры?

— Это сокращение повлияло на все префектуры Эстонии, потому что некоторые из них потеряли до 30% численного состава. Я не могу критиковать действия политиков, но, думаю, что три префектуры — нашу, Харьюскую и Нарвскую — не стоило подвергать реорганизации по аналогии со столичной, где все осталось по-прежнему. У нас сократили 65 человек. Мы постарались сохранить главное ядро — угрозыск, следствие. Из-за этого без работы остались в основном патрульные, дежурившие на улицах. Как вы понимаете, оставить без надзора уличную преступность мы не могли, посему нагрузка на другие полицейские подразделения существенно возросла. То, что обстановка в городах Йыхви, Кохтла-Ярве, Силламяэ, Кивиыли и Нарва-Йыэсуу нормальная в плане правопорядка, является результатом сверхнапряженной работы сотрудников нашей префектуры. Они так привыкли к колоссальным нагрузкам, что недавно, когда были на стажировке по языку, их по работоспособности выделили среди коллег из других префектур и даже попросили меня позволить нашим полицейским остаться там поработать.

- Сколько у вас осталось из «старой гвардии» профессионалов и куда ушли остальные?

— Из опытных сотрудников за 10 лет реорганизаций милиции и полиции осталось примерно 30% численного состава. Остальные — кто куда. Некоторые в адвокатский корпус, другие в прокуратуру. Кое-кто открыл собственную фирму. В криминальную среду ушли единицы.

— Какая разница между Ида-Вируской и Нарвской префектурами, ведь последняя тоже считается очень сложной?

— Это так, однако, Нарва — город компактный, и если там что-то произошло, достаточно перекрыть две-три улицы, чтобы взять ситуацию под контроль. А у нас 5 отделений, и все расположены на больших расстояниях друг от друга. Представляете, даже компьютерную сеть в таких условиях наладить очень сложно. Ида-Вируская префектура — единственная в Эстонии, имеющая такую «территориальную» специфику. Нашим сотрудникам часто приходится мотаться из одного ее конца в другой. И потом, не забывайте, что у нас проживает около 130 тысяч человек, а в Нарве — чуть более 70 тысяч. Да и безработных у нас гораздо больше. Согласно мировой статистике, 1% безработицы дает 3% преступлений. Когда в начале 1999 года началась волна сокращений на предприятиях нашего региона, мы спрогнозировали рост преступности в 2000 году примерно на 30%. Так и получилось.

— Если уж коснулись преступности, скажите: по каким направлениям она выросла? Наверняка, увеличилась уличная преступность?

— Как это ни странно, мы смогли сдержать ее на прежнем уровне, зато выросло количество краж металла и леса. С «металлистами» мы разобрались. Наши сотрудники сидели прямо на приемных пунктах, хозяева которых рисковали в случае отказа помощи полиции оказаться на следующий год без лицензии. Если же говорить о кражах в целом, то, сравнивая три месяца минувшего года с нынешним, могу сказать, что общее их количество уменьшилось почти на 29%. Разбоев стало примерно на 38% меньше, а грабежей, к сожалению, почти на 8% больше. Очень важно, что уровень преступлений первой степени тяжести упал на 85%, почти на 60% снизился по убийствам. А вот по нанесению тяжких телесных повреждений вырос на 200%. Однако не надо думать, что эти проценты выражаются десятками случаев: просто в прошлом году за такой же период времени их было всего 2, а в текущем — 6. Наркопреступность выросла почти на 378%, но, подчеркиваю, — это не только за счет роста всех видов наркопреступлений, но и за счет принятого закона о наказании за употребление. Что касается раскрываемости преступлений, здесь мы на 2% перекрыли показатели 2000 года. Если говорить в целом о наших показателях, то они должны были ухудшиться в связи с осложнением социальной обстановки в регионе, но мы их улучшили почти на 20% по сравнению с минувшим годом, выйдя на уровень 1999 года. Очень приятно, что по итогам 2000 года наша префектура по раскрываемости преступлений заняла 1-е место среди других, хотя нагрузка на одного полицейского у нас гораздо больше, чем в других префектурах, а эффективность работы выше. Например, в Кивиыли — 24 преступления на одного полицейского, а в Йыгева — 13. Раскрываемость у нас почти 11 преступлений на одного сотрудника, а в Ярва — около 5. Разумеется, наши успехи в работе дались ценой огромных усилий. Кстати, хочу заметить, что мы качественно улучшили профилактику преступлений: те, кто может пойти на правонарушение, постоянно находятся под нашим наблюдением. В этом плане нам здорово помогли суды, давая санкции на задержание отдельных личностей по мелким правонарушениям, чтобы не было совершено более серьезных преступлений.

— Куда же вы «селите» задержанных, ведь арестантский дом переполнен?

— Да, это одна из самых серьезных для нас проблем. Чтобы разгрузить арестантский дом, нам приходится 3 раза в неделю ездить в Таллинн. Новые автобусы, которые префектура получила полтора года назад, из-за этих поездок быстро приходят в негодность.

— Организованная преступность сохранилась?

— А как же! Только ею, в основном, занимается Центральная криминальная полиция и Полиция безопасности. Не так давно было предотвращено заказное убийство.

— Как вы относитесь к акции Нарвской префектуры по поводу сдачи за определенную плату нелегального огнестрельного оружия и взрывчатки? Почему не последовали примеру коллег?

— Это очень сложный вопрос. Могу сказать откровенно, что наша префектура не пойдет на такую акцию. Во-первых, за что платят деньги? Где гарантия, что оно еще годно к работе? Какая экспертиза дает оценку его годности? Во-вторых, желание получить премию может толкнуть мальчишек (или тех же безработных) к раскопкам в местах бывших боев времен Второй мировой войны. Чем это закончится, страшно подумать, потому что любая ржавая мина может взорваться. И, наконец, наивно думать, что серьезный преступник, имеющий огнестрельное оружие, пойдет и добровольно сдаст его. Ни за какие деньги!

— Трудно нынче попасть на работу в полицию?

— Теперь — да. Раньше в полицейскую школу в Пайкузе брали всех желающих, сейчас конкурс — 5 человек на место. У нас в префектуре практически нет свободных ставок. Быть полицейским становится престижно.

Беседовала
Светлана ЛОГИНОВА.