Не отрекаются любя...

М.Лаар с делегатами съезда. Фото Файви КЛЮЧИКА.

Один на всех

Впрочем, то, что совершенно невозможно в данной ситуации в высшем эшелоне на уровне парламентского союза, вполне реально в низах. Скажем, в коридорах столичной власти или даже в уездах и волостях. Переживший пять попыток свержения с поста мэра член правления «Исамаалийта» Юри Мыйз, как стало известно на минувшей неделе, якобы предложил если не союз, то мир лидеру центристов Эдгару Сависаару. Правда, вскоре после появления этого сообщения обе стороны довольно сдержанно прокомментировали его. Однако и не стали данное предположение гневно и с пеной на устах опровергать. Дыма без огня не бывает, и очевидно, какие-то неофициальные переговоры на сей счет где-то велись. Не исключено, что во время той самой встречи в Ляэне-Вирумаа, которая состоялась незадолго до очередной попытки выразить недоверие столичному мэру. Любопытная деталь. Мыйза уже в который раз пытаются «сковырнуть», вменяя ему в вину то одно, то другое, но ни одно из приписываемых ему прегрешений к обязанностям столичного головы прямого отношения не имеет. Да и сам он в этой ситуации ведет себя как человек, для которого место мэра отнюдь не единственный свет в окошке.

Что же касается союзничества партии Лаара с центристами на парламентском уровне, то тут, наверное, премьеру стоит поверить на слово. Сегодня центристы, а точнее сам их лидер Эдгар Сависаар, являются существенной силой, цементирующей тройственный правящий союз отечественников, реформистов и «умеренных». Попросту говоря, в лице Сависаара коалиция имеет того самого противника, наличие которого заставляет забыть о любых внутренних разногласиях. С некоторым допуском можно даже сказать, что доминирующей связкой правящей коалиции является стремление не допустить к власти Сависаара и его команду и лишь затем следуют какие-то программные установки, роднящие антицентристски настроенных отечественников с реформистами, представляющими местную олигархию, и «умеренными», в умеренность которых можно верить разве что с учетом сугубо эстонских особенностей, для постороннего малопонятных.

До тех пор, пока жива нынешняя коалиция, глава правительства может смело провозглашать невозможность какого-либо союза с центристами. И никакой скандал, никакое падение рейтинга правительства тут не страшно. Просто без распада нынешнего правящего союза никакая иная сила большинства в парламенте сложиться не может. В силу элементарной арифметики, даже в том случае, если произойдет невероятное и из партийных рядов тройственного союза выйдет пара-тройка депутатов. На большее рассчитывать не приходится, а потеря «пары-тройки» для коалиции не опасна, так как минимальное большинство в таком случае все равно сохранится. Потом, не исключено, что места выбывших может занять кто-нибудь из тех членов парламента, которые ныне считают себя независимыми и ни в какие фракции не входящими. Таковых сейчас три. Это Иви Ээнмаа, в прошлом принадлежавшая к Коалиционной партии, но потом из нее вышедшая и несколько раз признававшаяся в симпатиях к Реформистской партии, но пока не самоопределившаяся. Далее следует изгнанный из центристской фракции Тыну Кауба (на него вряд ли кто, кроме тех же центристов, может рассчитывать). И третий — бывший член ОНПЭ и русской фракции Сергей Иванов. На него правящая коалиция пока может рассчитывать разве что при голосовании, так как созданной им Русско-балтийской партии потребуются голоса русских избирателей. А на них, состоя в коалиции, надеяться крайне проблематично. Как свидетельствует опыт прошлых выборов, русские обладатели синих паспортов чаще всего отдают предпочтение если уж не проверенным временем русским партиям, то центристам. Последние, кстати, являются единственной эстонской партией, не постеснявшейся включить в парламентский список двух русских депутатов. Поскольку партия Сависаара находится в оппозиции к нынешней власти, ни Владимир Вельман, ни Михаил Стальнухин за ренегатов в кругу соплеменников не воспринимаются. Совершенно иначе дело обстояло бы с любым из них, окажись они в стане того же «Исамаалийта» или даже менее маркированной в сознании русского обывателя Реформистской партии. О принадлежности к «умеренным» говорить не будем. Уже хотя бы потому, что даже самого лояльного с точки зрения официальной власти русского от этой партии скорее отпугнет, нежели привлечет принадлежность к ней Энна Тарто, по своим взглядам более близкого к радикальному крылу «Исамаалийта».

Однако даже при том иммунитете, которым наделено правительство в силу наличия большинства в парламенте, оно вынуждено идти на некоторые подвижки. Оставим в стороне и «твердую четверку», которую оно само себе выставило по итогам двух лет пребывания у власти, и сообщения о местном рекорде долголетия правящего кабинета. Все это средства психологического воздействия на сознание того же обывателя, в глазах которого правящий союз теряет одно очко за другим.

Надо полагать, в узком домашнем кругу и партии премьера, и коалиции звучат несколько иные речи. Иначе откуда бы столь упорные разговоры о «ремонте» правительства, о сценарии замены оскандалившихся двух министров — экономики, транспорта и связи? По сути, любой такой ремонт означает правительственный кризис, в наличии которого ни в Тоомпеаском дворце, ни в доме Стенбока сегодня никто открыто признаться не хочет. Не упоминается слово «кризис» и во всем, что доносится по этому поводу из резиденции в Кадриорге. Но если в доме никто не говорит о веревке, то это вовсе не значит, что ее там нет. Можно заменить министров каждого по отдельности, можно все это прикрыть гарниром в виде слияния двух вышеозначенных ведомств, а также сопутствующего, но никак напрямую с этим не связанного упразднения постов беспортфельных министра регионального развития и министра по делам народонаселения. Можно придумать еще что-нибудь, но суть от этого не изменится. Кризис останется кризисом. До тех пор, пока не разрешится естественным путем. Или с применением некоего «хирургического вмешательства».

Лаар остался на коне

О том, что правительство (не стремящееся сохранить за собой власть любой ценой) если и склоняется к такому вмешательству, то лишь после курса «интенсивной терапии», свидетельствуют пятичасовые дебаты в парламенте по поводу доверия к премьер-министру Лаару и автоматически к его кабинету. Предварительно хорошо размявшись при ответах на депутатские запросы, глава правительства виртуозно прошелся по всем пунктам обвинения, составленного представителями оппозиции. Красной нитью премьерского марафона в парламенте было следующее: ошибок при принятии решений не было, они допускались в ходе претворения отдельных решений в жизнь. В остальных же случаях, когда исполнительский брак, с точки зрения премьера, исключен, а оппозиция все равно недовольна, надо понимать, что речь идет о «дальнобойных» стратегических решениях, от плодов которых удастся вкусить лишь будущим поколениям.

Зная о гарантированном перевесе голосов в поддержку как своей персоны, так и правительства в целом, Март Лаар мог бы и упражняться в красноречии столь долго или мог бы построить свое общение с оппозиционным меньшинством в несколько ином ключе. Но выбор был остановлен на таком тоне, почти мягком, разъясняющем азы правительственной политики. С одной стороны, он не вызвал практически никакого раздражения у противников премьера за пределами стен Тоомпеаского дворца. С другой, все вопросы-нападки инициаторов недоверия премьеру со стороны казались самодостаточными эскападами недругов правительства, которые просто обязаны быть против, потому что — не «за». Это, видимо, подействовало, так как никто не зацепился даже за ссылку на исполнительский брак при проведении в жизнь принятых решений. В конце концов, это исполнительский брак исполнительного органа власти. Но сыграть на этом не взялся никто. Впрочем, зная о конечном результате голосования о (не)доверии заранее, большого упущения в этом усматривать не стоит. Остается лишь вопрос о том, какой смысл вообще имеют в таком случае игры в доверие или недоверие? Пожалуй, никакого, кроме рекламных моментов, которые оппозиция зачтет в свой актив и воспользуется ими во время следующей выборной кампании.

Того, что она может во многом сложиться в пользу именно оппозиционных партий, сегодня не исключает никто, в том числе и оценивающее себя на ту же четверку правительство Лаара. Пока сторонников у него не прибывает, а если верить проступающим сквозь обильный слой косметики результатам опросов, заказанных самой же правительственной канцелярией, то число симпатизирующих упорно сокращается.

Президентская алгебра

На завоевание утраченных симпатий среднестатистического будущего участника парламентских выборов нацелено, видимо, недавнее решение выдвинуть в качестве кандидата на пост президента не планировавшегося ранее вице-спикера Тунне Келама, а Пеэтера Тульвисте, вызывающего гораздо меньше раздражения в силу своей отдаленности от большой политики. На потребу этого решения съезда пошли и «разоблачения» ярого антикоммуниста Келама, в прошлом активного лектора-международника, стремившегося стать членом КПСС, ибо в противном случае не удалось бы попасть в аспирантуру кафедры философии, марксистско-ленинской, естественно, ибо другой при советской власти не существовало. Лыком в строку оказался и такой факт личной биографии экс-претендента, как смена полученной при рождении фамилии Синк (ветчина) на нынешнюю. Сам Келам объясняет это исключительно тем, что хотел обезопасить своих будущих детей от клички-дразнилки. Попутно мы узнаем, насколько сложно было в жутких советских условиях поменять фамилию. Люди знающие с этим не согласятся, ибо при вступлении в брак и в те годы можно было либо выбрать в качестве общей фамилию одного из супругов, либо каждому остаться на своей. Сложнее было с присвоением двойных фамилий. Исключение было сделано для космической пары, после бракосочетания первая женщина-космонавт стала носить двойную фамилию Николаева-Терешкова.

В случае с соперником Келама-Синка Пеэтером Тульвисте нас не смущает ни то, что он выпускник московского вуза, ни что-либо остальное из его прошлого. Видимо, по той причине, что он из этого секрета не делает. Что уже заставляет относиться к нему с симпатией гораздо большей, чем к отошедшему на задний план исамаалийтовскому вице-спикеру.

Судя по тому перевесу, какой Тульвисте получил при голосовании на съезде, поддержка по крайней мере 18 членов фракции «Исамаалийт» ему в парламенте гарантирована. Но чтобы стать официально зарегистрированным кандидатом, нужны подписи как минимум 21 депутата. В правящей коалиции, если каждая из входящих в нее партий решит выставить своего соискателя места в президентском дворце, ни одна из партий таким числом голосов не располагает. Поисками голосов на стороне придется заняться не только сторонникам Тульвисте, но и Тоомаса Сави (реформисты имеют 18 мандатов), а также Андреса Таранда (17 гарантированных голосов «умеренных»). Центристы и русские своих официальных кандидатов уже назвали (Пеэтер Крейцберг и Евгений Томберг). Подписантов придется искать среди представителей малочисленных оппозиционных фракций Народного союза и Коалиционной партии. Понятно, что в качестве безвозмездного дара такие голоса не достаются. Интересно, что предложат покупатели?

Александер ЭРЕК.