Эстония не готова узаконить эвтаназию

По оценкам Пилле Ильвес, заведующей Объединением пациентов Эстонии, западная система медицины уже многие десятки лет регулируется законом, особенно - отношения между пациентом и врачом. Первые судебные дела, рассматривающие обязательство врача информировать пациента, относятся к 1920 году. Г-жа Ильвес считает, что прежде чем обсуждать в Эстонии вопрос об эвтаназии, нужно выяснить другие проблемы, например, имеет ли пациент право видеть свои медицинские документы. "Если человек должен решить, жить ему или умереть, но у него нет полной ясности о своем состоянии, то как такое может быть?" - поражается г-жа Ильвес. Она также приводит в пример мнения различных врачей о том, что в общении с пациентами и совместном обсуждении их лечения нет никакой необходимости.

Поверенный адвокат Юри Леппик также считает, что в Эстонии рано говорить об эвтаназии - он не представляет, кто бы мог принимать такое решение и каковы были бы механизмы контроля. Культурные и общественные деятели Эстонии также не поддерживают идею эвтаназии.

Актриса и президент Эстонского национального комитета ЮНИСЕФ Элле Кулль сказала, что так как человек не сам дает себе жизнь, то он и не имеет права ее у себя отнимать.

Бывший руководитель Студии Старого города маэстро Эйно Баскин выразил удовлетворение тем, что эвтаназия как "окончание мучений пациента" в Эстонии не является законной. Он сам долгое время находился в коме после операции на сердце, и врачи, а также родственники уже начали терять надежду. "Моей супруге, сыну и коллегам сказали, что нужно готовиться к самому худшему. Можете назвать меня чудом медицины, но я ведь вышел из этого состояния", - говорит Эйно Баскин, который считает, что ни один врач не может со стопроцентной точностью поставить диагноз, приговаривающий человека к смерти. Баскин считает, что вопрос о применении эвтаназии может решаться только в том случае, если пациент находится в сознании.

Пилле Ильвес также считает, что при принятии такого решения больной должен быть в состоянии сам принимать решения: "Но как может принимать решение человек, который, например, несколько месяцев пролежал в больнице, которому была сделана тяжелая операция, в результате чего он впал в глубокую депрессию". Г-жа Ильвес не исключает необходимости наличия завещания пациента, в котором он, находясь в здравом уме, выражал бы согласие на применение эвтаназии в случае необходимости.

Поверенный адвокат Юри Леппик не представляет, чтобы здоровый человек вообще стал думать о подобной возможности. Как Пилле Ильвес, так и Юри Леппик считают, что Эстония еще не готова к принятию такого решения. Леппик также добавил, что до тех пор, пока юридическая культура и этическая сторона неадекватны, эвтаназия может быть использована с преступными целями: "Может быть, мы сможем начать говорить об этом лет через 25, если отношения между врачами и пациентами стабилизируются и люди снова научатся считаться друг с другом".

Райт Лаботкин, доцент клиники онкологической гематологии ТУ, высказал мнение, что закон об эвтаназии может быть принят только в таком здоровом демократическом обществе, как в Голландии. Он считает, что это возможно лишь в стране с укоренившейся демократией, где все принимаемые решение прозрачны, а при принятии решения в социальной сфере не исходят, прежде всего, из денежных средств. Кроме всего прочего, в Эстонии 40% пенсионеров, а в Голландии - 20%. В Эстонии мы не можем принять закон об эвтаназии. Если все проблемы, связанные с медициной, будут решаться только с точки зрения денег, считает доктор Лаботкин, то единственным "лечением" для 65-летнего человека станет эвтаназия - ведь эти люди не приносят дохода государству, зато на них приходится тратить деньги. На вопрос корреспондента, может ли принятие закона об эвтаназии стать причиной преступной деятельности, Райт Лаботкин сказал: "В деятельности врачей отсутствует преднамеренный мотив преступления. Но врачи могут пойти навстречу желанию родственников или социальных работников". Д-р Лаботкин сказал, что 75% онкологических больных признают возможность эвтаназии, но тех, кто бы пошел на это, в Эстонии было бы очень мало. В Эстонии в год бывает около 600 случаев самоубийства, из них только 20-25 приходится на больных раком. Голландия шла к узакониванию эвтаназии 30 лет, 6-7 лет смерть из милосердия была там полулегальной.